Снова выросли идентичные шипы, с прилеганием точь-в-точь к краю предыдущего фрагмента. Я даже не выдержал и подошёл к стыку, чтобы утолить своё любопытство. Никакого прозора, всё точно.
— У меня всё и всегда точно, — сообщил мне Панорамикс. — Не уходи никуда — скоро понадобишься.
Видно, что он не терял время зря и всё тщательно рассчитал. Каждая точка, насыпанная на земле мелом, это продукт точного математического расчёта, чтобы стена выглядела монолитной.
Панорамикс сумел поднять только ещё две секции, после чего его запал иссяк.
— Кости крошить начинает, — пожаловался он, вновь придя ко мне. — Дай мне больше энергии. На этот раз минут двадцать.
— Ты в курсе, что перенасыщение некроэнергией — это не очень полезно для твоего нездоровья? — уточнил я.
— Надо наращивать сопротивление, — сказал он. — Чувствую, что всё будет проходить гораздо быстрее, если расходовать больше некроэнергии.
— Ну, как знаешь, — пожал я плечами, после чего возложил на него руки.
Прошло минут пятнадцать насыщения костей мага некроэнергией, как я почувствовал приближение дна моих внутренних запасов. Так много я никогда не тратил, поэтому ощущение было для меня новым и необычным.
А что будет, если я исчерпаю запас некроэнергии до конца? Это окончательно прикончит меня? Надо проверить!
— Быстрее, трать всё, что есть! — приказал я Панорамиксу.
Немёртвый маг лишь кивнул, после чего спешно пошёл к следующей точке.
На этом заряде он сумел поставить ещё пять пятидесятиметровых отрезков новой стены.
В будущем предстоит куча работы по облицовке этой стены сталью и бетоном, но это будет гораздо легче, чем строить что-то подобное с нуля, без такой благодатной основы.
Панорамикс был в Таеране, вотчине Эстрид, где городская стена уже давно оборудована такими стенами. Но там всё устроено несколько сложнее: два ряда шипов, один из которых прямой, а другой под углом в сорок пять градусов. Но врата вообще укрепляли какие-то виртуозы магии земли — надвратные башни были созданы из витых шипов, создающих максимально защищённую конструкцию из чистого кварца. Такое Панорамиксу, увы, не под силу.
Ну, нам сойдут и такие стены, усложняющие осаду десятикратно. Подобные стены, после завершения строительства «облицовки», будет тяжело пробивать даже современной артиллерией. Можно, конечно, снести и такое, но это точно будет долго и трудно.
— Поехали! — выкрикнул я, накладывая руки на подошедшего Панорамикса.
Интенсифицирую процесс подачи некроэнергии, отдавая ему всё, что есть.
Впервые за долгое время чувствую истощающую слабость. Подобная возникала у меня лишь после двенадцатичасовой смены на скорой, в самый разгар пандемии ВИ-гриппа.
— Да-а-а-а!!! — своей немёртвой кожей почувствовал я приближение Смерти. — Да-а-а-а!!!
Панорамикс буквально запылал багровым пламенем некроэнергии, но деталей я не разглядел, потому что, к глубочайшему сожалению, потерял сознание.
/Нигде и Никогда/
— Здравствуй, солнышко… — раздался повсюду бархатный женский голос.
Я открыл глаза и увидел абсолютную тьму, среди которой сиял источник ещё большей тьмы.
— Ну, привет, — произнёс я. — Коли не шутишь, конечно же.
— Ты думал, что это могло закончиться так просто? — спросил этот голос.
— Я должен был проверить, — пожал я плечами.
Стоп. У меня есть плечи?
— Конечно же, есть, — ответил этот женский голос.
Посреди всей этой абсолютной тьмы я почувствовал возникновение собственного тела. Не увидел, но почувствовал.
— Так, погодите-ка… — я огляделся. — Где это я?
Вокруг всё та же абсолютная тьма, звенящее своей пустотой Ничто.
— Ты в моей обители, — сообщил женский голос, нежно пронизывающий меня до самой глубины глубин души. — Чтобы тебе было проще воспринимать происходящее…
Абсолютная тьма пропала, а я оказался в каком-то деревянном здании, кажется, в охотничьем домике, прямо в кресле-качалке. На коленях у меня клетчатый плед, в руках кружка с глинтвейном, а передо мной тихо потрескивает камин.
За окном медленно падает снег, в этой гостиной тепло и уютно, а тело моё ощущает полное расслабление, будто я хорошо поработал физически, после чего вернулся домой и развалился в этом кресле.
— Твоя попытка покончить со всем позабавила и впечатлила меня, — произнёс женский голос. — Но больше меня впечатлила твоя решимость. Между открытием самой возможности и попыткой её реализации не прошло и доли секунды. Ты не усомнился даже на долю секунды — на такое способен далеко не каждый мертвец.
— Ну, я-то далеко не каждый мертвец, — вновь пожал я плечами и отпил из кружки. — Хм, а у тебя есть вкус.
— Ты — зримое доказательство этого, — с обволакивающей меня теплотой произнёс голос.
— Не то чтобы я разбирался в глинтвейне… — изрёк я.
— Не прибедняйся, — попросил голос. — Ты — особенный.
— В тех местах, в которых я рос, эти слова означали, что тебя собираются отправить в спецшколу для умственно отсталых, — усмехнулся я.
— Даже прекрасно зная, с кем говоришь, ты продолжаешь ёрничать, — констатировал голос.
— Откуда ты знаешь, что я знаю, с кем говорю? — уточнил я.
— Ты знаешь, — произнёс голос. — Ещё ты знаешь, что так просто это не закончить. Ты особенный и ты нужен мне именно там, где ты сейчас. Я знаю тебя, поэтому даже не буду пытаться принуждать тебя не делать попыток. Пытайся.
— Ну вот, теперь я не хочу пытаться… — притворно нахмурился я.
— Будешь, если появится возможность, — не согласился со мной голос.
— А вот и не буду! — капризно поджал я губу.
— Пытайся, не пытайся — делай, что хочешь, — сказал на это голос.
— Алдона Петровна, ты ли это? — заулыбался я, вспомнив свою воспитательницу.
— Она умерла мучительной смертью, — сообщил голос. — Её заживо съела стая одичавших собак, в пригороде Владивостока.
— Зачем мне эта информация? — спросил я.
— Теперь ты будешь это знать, — ответил голос, и я почти почувствовал, как говорящая при этом пожала плечами.
Смерть. Хм-м-м…
— Тебе хочется посмотреть на меня, но мы не настолько близки, — произнесла Смерть с озорными нотками.
— Если всё бесполезно, то что тогда пытались выкинуть индусы? — решил я выцепить себе побольше полезной информации.
— Попытка хорошая, но это было бы бесполезно, — ответила Смерть. — Невозможно уничтожить моих подопечных вопреки моей воле. Ты бы вернулся через три года и семнадцать дней, ровно там же, где умер когда-то.
— М-хм, — хмыкнул я задумчиво. — То есть, меня вообще не уничтожить?
— Если я того не захочу, — ответила Смерть. — Я не хочу.
— Неужели моя цель настолько важна для тебя? — не поверил я. — Ты, Судьба — вы же пользуетесь нами, как дешёвыми секс-игрушками с Алика.
— Ты — важен, — ответила Смерть на это. — Если продолжать твою аналогию, то ты очень дорогая секс-кукла с Алика, которую везли ко мне долгие два месяца.
А вот сейчас обидно было…
— А ты не обижайся, — произнесла Смерть. — Не ты ли практически весь свой подростковый период был омерзительно честным циником, презирающим конформизм и установленные порядки?
— Ещё я всё младенчество принципиально срал в подгузники, — усмехнулся я. — Конкретный этап взросления как-то характеризует меня?
— Туше, — ответила Смерть с лёгкой усмешкой.
— Эстрид, — произнёс я. — Она ведь восстанет архиличом?
— Узнаешь, — сказала на это Смерть.
— И у меня будут проблемы с ней, как у моих бывших подопечных со мной? — уточнил я.
— Не будет, обещаю тебе, — сказала мне Смерть.
— Ритуал, ради которого она прикончила кучу людей, — догадался я.
— Я в тебе не ошиблась, — констатировала Смерть. — Простых личей у меня полным-полно, но таких как ты — единицы. Вы — штучный товар, не такие, как все.
— Что меня выделяет? — поинтересовался я.
— Свежесть ума, — ответила Смерть.