— Угу, — пробормотала Джина.
Его руки вдруг замерли на ее груди, скованной корсетом.
— Что такое? — прошептал он, ведя пальцем по дуге китового уса. — Я считал, ты отказалась от корсетов.
— Я передумала.
Кэм встал, поднял ее на ноги и, прежде чем Джина поняла, что он делает, потащил жену из комнаты.
— Куда мы идем?..
— В твою спальню, — не замедляя шаг, сказал герцог.
— Что?! — Она резко остановилась.
— Мы идем в твою спальню, Джина. — Он приподнял ей подбородок, и то, что увидел в ее глазах, заставило его вздрогнуть. — Немедленно.
Однако Джина продолжала упираться.
— Мы не можем, пока… — Щеки у нее вспыхнули, голос задрожал. — Я должна сохранить невинность для брачной постели, Кэм.
Она словно окатила его холодной водой.
— Ты действительно считаешь, что я безответственный варвар? И как ты это называешь, птица небесная?
— Нет! Не в том дело. Я доверяю тебе. Я знаю, ты бы не сделал… этого. — Она еще больше покраснела. — Я не доверяю себе.
Хотя Джина выглядела в точности как молодая, величественная королева Елизавета, он знал, что может сделать эту королеву своей одним прикосновением губ. Но поскольку он молчал, плечи у нее заметно одеревенели, и она резко обернулась:
— Вернемся к Шекспиру, сэр? Ваша следующая реплика: «Ну, вам бы только попугаев обучать». — Джина села, взяла свою книгу и с таким вниманием углубилась в нее, словно это был очень интересный документ.
Камден Серрард, герцог Гертон, никогда не действовал, подчиняясь инстинкту, с того момента, как выпрыгнул из окна дома отца без единого пенса в кармане. Он выжил, используя свой ум, и действовал не по инстинкту, а по логике, соединенной с чувством самосохранения.
До того момента, когда он вдруг обнаружил, что стоит бог знает почему на коленях перед молодой и величественной королевой. Он потянулся к ней, обхватил ладонями ее лицо с такой нежностью, словно она была искуснейшей статуэткой, и прильнул к ее рту.
— О, Кэм! — выдохнула Джина.
Когда он прикасался к ней, ее дыхание становилось нежным пламенем в груди. Когда он целовал ее, она теряла всякий стыд. Все в муже, от его черных глаз до мозолистых ладоней, наполняло ее желанием. Никто до сих пор не возбуждал в ней подобных чувств.
Шум за дверью напомнил герцогу и герцогине, что они еще не в спальне. Джина отпрянула, а Кэм улыбнулся и поправил ее брыжи. Он выглядел совершенно беззаботным, как будто они провели время за чтением Шекспира.
«Я не должна этого делать, — говорила себе Джина, — я не должна больше прикасаться к этому человеку, он не мой и никогда не станет моим. Это прямая дорога к разбитому сердцу».
Остаток вечера прошел как в тумане. Они репетировали пьесу три раза, и ее жених взял на себя роль надсмотрщика. Когда они вполне приемлемо справились с ролями, Джина уже изнемогала от усталости.
В заключительном прогоне Беатриче и Бенедикт с такой необузданной страстью вели диалог, что даже маркиз Боннингтон смотрел и удивлялся.
Глава 24
Второй военный совет
— Не думаю, что ты погубила все, — сказала Эсма, внимательно осматривая виноградину, прежде чем положить ее в рот. — Но ты наверняка осложнила себе жизнь.
— Не понимаю, как ты способна есть в такой момент. — Карола находилась на грани истерики. — Ты должна придумать план, как спасти мой брак!
Эсма подняла брови.
— Количество потребляемого мной винограда совершенно не влияет на мое сочувствие, уверяю тебя.
— Но факт остается фактом, и Карола права. Мы должны составить план действий, — ответила Джина.
— Не хотела вам говорить, — добавила Элен, — но леди Троубридж сообщила мне, что лорд Перуинкл завтра на рассвете покидает нас.
Карола зарыдала, и Джина автоматически протянула ей платок. Все четверо находились у нее в комнате, так как она снова отказалась спуститься к обеду.
— Думаю, настало время для решительных действий, — сказала Эсма, проглотив виноград.
Карола опустила платок и бросила на нее отчаянный взгляд.
— Я не хочу выходить за Невила.
— Тем более что он разделяет твои чувства, — заметила Джина.
— Он женится на мне, если я скажу «да», — нахмурилась Карола. — Видимо, я так и сделаю, если… если Таппи решит со мной развестись! — И она снова зарыдала.
Взглянув на платок, которым подруга закрывала лицо, Джина пришла к выводу, что он легко выдержит еще два или три потока слез.
— Думаю, необходим постельный обман, — сказала Эсма. — И очень кстати, что завтра мы играем Шекспира. В его пьесах много постельных обманов.
Элен выглядела огорченной.
— А что это такое, постельный обман?
— Замена одного персонажа другим, — объяснила Джина. — Но тут есть большая проблема. Насколько мне известно, Таппи ни с кем свою постель не делит, и кого же мы заменим Каролой?
— Это действительно проблема, — согласилась Эсма.
— Невозможно, — всхлипнула Карола. — Он не хочет спать со мной.
— Тогда одна из нас должна соблазнить Перуинкла, назначить ему свидание на поздний час, а в постели его будет ждать Карола…
— И Таппи с отвращением сбежит, — прервала ее та.
— Не сбежит, — ответила Эсма, — потому что будет темно. Разве ты ничего не знаешь о постельных обманах?
Карола покачала головой:
— Моя мама не одобрила бы такой образ действий.
— Я считаю это единственным решением. У твоего мужа есть основания думать, что в постели он тебе не нравится, ибо ты дала ему понять, что хочешь положить конец вашему браку. Ты должна убедить Таппи, что хочешь быть с ним, ради этого готова даже скомпрометировать себя. Вопрос в том, кто назначит ему свидание. — Эсма взглянула на подруг. — Джина? Элен?
— Ты, — хором сказали они.
— На завтра у меня назначено свидание с мужем. Сегодняшняя ночь последняя, которую я проведу с удобствами в собственной постели, так как, учитывая размеры Майлза, впредь мне придется спать на полу.
— Никогда бы не подумала, что мы способны говорить о столь неприличных вещах, — сказала Элен, краснея. — Тем не менее, уверяю вас, я не могу назначить свидание, я вообще не имею представления, как это делается.
— Не согласна, — заметила Эсма. — Просто у тебя пока нет стимула.
Три пары глаз смотрели на Джину, которая ела пирожное и определенно чувствовала себя только зрителем.
— О нет! — испугалась она. — Я не смогу!
— Почему нет? Ты уже произвела на него впечатление своими познаниями о разведении форели.
— Я не могу! Я уже…
— И в чем дело?
— Я не позволю, — вмешалась Карола. — Она и так нравится Таппи. Я не в восторге от этого плана, Эсма. Я не хочу смотреть, как кто-то флиртует с моим мужем. Вы красивее меня, я вам проигрываю. Я не позволю!