В шатёр я проник по наглому — просто откинув полог и войдя внутрь.
Вражеский маг бессовестно дрых в походной кровати. Ну, прямо как у себя дома, причмокивая во сне и сопя, как молочный кабанчик.
Поразительная беспечность...
А впрочем, я это уже говорил. Но повторить всё равно не вредно.
Ведь за беспечность наказывают. И, как всегда, в самый неподходящий момент.
Всю накопленную маг-энергию я направил в магическую защиту шатра: и от наружного наблюдения, и от «несанкционированного» вторжения извне. После чего подошёл к изголовью кровати, вынул из ножен клинок и, наклонившись к спящему, рявкнул ему возле уха сакраментальное:
— Рота, подъём!
Колдун подскочил так, словно у него подорва́лось в известном месте. И даже ла́палками своими начал размахивать, будто решил намагичить что-то убойное. Знакомое облако, по крайней мере, передо мной, действительно, появилось.
— На место, говнюк! — ухватил я придурка за космы и, резко дёрнув, вернул его в прежнее положение. После чего приставил лезвие к его глотке и негромко пообещал:
— Дёрнешься — сдохнешь.
Хозяин шатра, надо отдать ему должное, всё понял мгновенно. Нервно сглотнул, расставил в стороны руки и замер, как истукан.
— Знаешь, кто я?
— Д-догадываюсь, — хрипло пробормотал маг.
— Догадываешься, значит, рассказывай.
— Про тво... эээ... ну, то есть, про вашу женщину?
— Да.
— Её увёз Лух.
— Магистр Конклава?
— Да.
— Куда он её увёз?
— Наверное, в Сежеш. Там сейчас его резиденция.
— Состояние женщины?
— Когда её увозили, она была... ранена.
— Насколько тяжело?
— Я... не знаю. Магистр погрузил её в стазис. Он очень сильный маг. Высший.
— Её схватили целенаправленно? Засада планировалась?
— Да. Планировал лично магистр. Я и мои аколиты были лишь исполнителями.
— Откуда узнали, что она приедет в Шумелки?
— Сообщил информатор.
— Из Пустограда?
— Да.
— Кто?
С ответом Пуйтуш замешкался. Мне даже потребовалось его немного простимулировать, поведя лезвием по коже на горле. На шее у мага появилась тонкая кровавая полоса (ещё не смертельная, но вероятно болезненная), на лбу выступил пот.
— Это был... Сторис. Начальник воротной стражи.
— Где он сейчас?
— Убыл с магистром.
Я аккуратно убрал меч с его горла и коротко подытожил:
— Больше вопросов нет.
— Вы меня... не убьёте? — задал маг свой «самый главный вопрос».
— Я не люблю убивать. Но одна юная обиженная вами особа очень просила меня это сделать.
Сказал и с размаху вонзил клинок ему в брюхо.
Пуйтуш сучил ногами и дёргался почти полминуты, однако спасти себя, как ни пытался, не смог. Ведь, когда рядом иммунный, никакая из магий, в том числе, исцеляющая, не работает...
Из шатра казнённого колдуна я выбрался не через вход, а через заднюю «стену», просто вспоров полотно. Пусть думают, что убийца проник сюда именно этим путём. Направить дознание по ложному следу — святая задача для любого преступника.
Втихую свинтить из лагеря получилось без всяких проблем. Меня никто не искал. Никто не пытался проверить, не бродят ли между палатками посторонние...
— Я прикончил его. Как ты просила. Он подыхал в мучениях, — сообщил я Райме, когда вернулся.
— Спасибо, — кивнула девочка и тут же спросила. — А ты узнал, что хотел?
— Узнал. Мы идём в Сежеш...
* * *
В Сежеш мы отправились лишь через три часа, когда окончательно рассвело. А до того углубились подальше в лес, нашли подходящую поляну с большим плоским камнем посередине и стали готовиться.
— Раздевайся! — приказал я девчонке.
— Зачем?! — изумилась та, прикрывшись, на всякий пожарный, ветхой котомкой со своим собранным в разгромленной избе барахлом.
— Платье тебе будем шить. Вот зачем. В твоих обносках по городу шляться — только внимание ненужное привлекать...
Чтобы не смущать Райму, я отвернулся и вдобавок прикрыл ладонью глаза.
— Всё, дядя Краум. Разделась, — сообщила она через минуту. — Можешь смотреть.
Смотреть там, вообще говоря, было не на что.
Найдёнка сидела в траве, поджав ноги и завернувшись в своё ободранное одеяльце. Снаружи виднелись только настороженные глазёнки и взлохмаченные «медные» волосы, из-под которых торчали пунцовые от смущения уши... М-да. Похоже она и вправду жутко стеснялась меня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Расчесаться хоть есть чем? Гребешок у тебя найдётся?
— Найдётся.
— Ну, так займись... Да и умойся ещё. Там вроде бы ручеёк журчал, — указал я на край поляны.
Райма не по-детски тяжко вздохнула, но всё же пошла «заниматься собой». А я подобрал с земли её старое платье, бросил его на камень и открыл скинутый с плеч рюкзак.
Первым делом достал из него артефакт — рунный «портняжный» камень, позаимствованный из пустоградского магохранилища. Затем вывалил наземь то, чем прибарахлился в шатре убиенного Пуйтуша. Никаких драгоценностей я оттуда не брал, мне они были днём с огнём не нужны. А вот всяких тканых отрезов (в том числе, реально отрезанных от «стенок» шатра) напихал в рюкзак целый ворох. С запасом. Поскольку понял уже, что маленькую спутницу надо обязательно приодеть.
Кожа, замша, бархат, местный аналог хэбэ с вышивкой... Не знаю, зачем это всё понадобилось имперскому колдуну (может, он с детства мечтал стать кутюрье, а может быть, из окрестных деревень мародёры-солдаты ему притаранили в качестве доли от грабежа), но мне оно прямо в тему зашло. Из такого богатства запросто можно было сварганить что-нибудь эдакое. Например, местный аналог альпийского «дирндля» — традиционного наряда баварских женщин. Кто хоть когда-то смотрел репортажи с Октоберфеста, поймёт мои «хитрые» замыслы с полпинка.
Портняжный камень оказался и в прямом, и переносном смысле волшебным. Шить он не шил, зато склеивал прочно и кроил замечательно. Даже в руках у такого «портного», как я, без опыта, но с фантазией. Кстати, единственное, что я до этого сделал самостоятельно — это налепил неизвестные в этом мире карманы на свою куртку. Но прилепил качественно — хрен оторвёшь. Правда, и не увидишь из-за наведённой иллюзии, но это уже детали.
Над нарядом для Раймы корпеть пришлось долго. Сама она, умывшись и причесавшись, подошла, пока я работал, поближе и, усевшись в траву, с интересом следила за моими мытарствами. Элементы её новой одёжки я подгонял и расклеивал раза четыре, после чего сверял с «эталоном» — старым платьем найдёнки — и клеил всё заново. Размер решил сделать чуть больше, «на вырост», а лишнее она пока пусть подтягивает с помощью ремешков и шнурков, которые смастерил дополнительно из остатков-обрезков кожи и замши. Из них же скроил и новую сумку-котомку, побольше и попрочнее, чем прежняя, с лямками для ношения за плечами, по типу моего рюкзака.
Жаль, новую обувь не смог стачать для девчонки — старая-то по виду, вообще, на ладан дышала. Эта проблема, к счастью, решилась «сама собой». Когда я передал Райме только что сделанную котомку, она сразу же переложила в неё всё, что хранилось в прежней. А в прежней, как выяснилось, помимо прочего лежала парочка чистеньких, внешне почти не надёванных башмачков.
— Я их по праздникам надеваю, — пояснила Райма. — Жалко их по пыли, по дорогам носить-то...
Ну, я с ней спорить не стал, а просто продолжил работу. А когда закончил и разложил на камне все элементы наряда...
— Ух, ты! — восхитилась найдёнка. — Это всё мне, да?
— Тебе, — улыбнулся я, утирая пот. — Давай, примеряй обновку.
Сказал и опять, как пару часов назад, отвернулся, чтобы не смущать примеряльщицу...
С новой одеждой она возилась больше пяти минут. Облачение в «дирндль» — не такая простая задача, как кажется. Для этого дела определённая сноровка нужна... ну, пока не привыкнешь...
— Надела. Можешь смотреть, — послышалось из-за спины.
Я развернулся. Хмыкнул.
— Ну вот. Совершенно другое дело. Вижу теперь: ты, действительно, девочка, а не пугало огородное.