Эдвард сказал, что будет руководить строительными работами, а Руфа заниматься интерьером. Они, очевидно, без конца обсуждают эти проблемы, в то время как нормальные пары слились бы под одеялом в страстных объятиях, предварительно отключив телефон. Руфа, согласно длинному списку Эдварда, была ответственной за покраску, штукатурку, ванные комнаты, кухню и подбор мебели. Кроме того, она должна была организовать чистку и реставрацию оставшихся семейных портретов.
— Что, что? — неуверенно спросила Роза.
— Обновление, — перевел Эдвард.
— А… — сияя, произнесла Роза. — Я рада, что они получат в результате этого капельку блеска, бедные, бедные души.
Эдвард, не обращая внимания на ее слова, вдарился в лекцию о прокладке электропроводов.
— Знаешь, — радостно прервала его Роза, — эту работу может выполнить приятель Роджера — Спайк. Может, позвонить ему?
Руфа выглядела смущенной. Эдвард был подчеркнуто терпелив.
— Спайк — это тот, кто украл предохранительный блок на линии «Селлотейп»?
— Да, именно.
— Мда… пожалуй, я предпочту того, кого пришлют Биккерстаффы, если не возражаешь.
Биккерстаффы учились вместе с Эдвардом в Стоу и выполняли теперь в графстве большинство строительных работ.
— Боже, конечно же, я не против! — сказала Роза. — Я даже почту за честь, если они возьмут нас под свой контроль. Я думаю, что Дей Биккерстафф по-прежнему увлечен Нэнси. Он всегда спрашивает о ней с вожделением и пытается сделать это так, чтобы не слышала жена. Но у него мало шансов, у этого старого пня. — К счастью, она ощутила присутствие Эдварда, Руфы и Роджера, которые взирали на нее с различной степенью нетерпения.
— Ма, — прошептала Руфа, — позволь же ему продолжать.
— Что, что? — раздраженно спросила Роза. — Я не мешаю ему.
Эдвард, нахмурившись, возобновил лекцию. Роза потягивала свой кофе, честно стараясь вникнуть в детали. Все это так скучно! Ее внимание было привлечено роскошным печеньем с выбитыми фигурками в центре. Она сняла очки, чтобы получше их рассмотреть.
— Ма… — Руфа осторожно дернула ее за рукав.
— Ах, это слон, — радостно проговорила Роза. — Я приняла его шляпу за вымя.
— Проснись, старушка, — сказал с полным ртом Роджер. — Он уже трижды просит тебя.
Роза надела очки.
— Что просит?
Челюсть Эдварда напряглась.
— Я хочу знать, можете ли вы съехать через десять дней.
Роза подняла шум:
— Что? Съехать? Но ты же обещал, что нам не придется съезжать!
— Всего на пару-другую недель, — заверила ее Руфа, — пока ведутся работы. Это не будет особым потрясением.
Роза разгневалась.
— Куда, черт возьми, мы поедем?
— В данный момент коттедж моей матери свободен, — сказал Эдвард. — И в него можно запросто въехать. Мебель немного потрепанная, но, заверяю, вы даже не заметите этого.
— Ты можешь заверять кого угодно, потому что я и не собираюсь переезжать, — вгорячах проговорила Роза.
— Ма, не говори глупостей, — просила Руфа. — Не будете же вы жить на строительной площадке!
— К чему затевать спор? Ремонт — это всего-то капля краски и чуть цемента.
Эдвард с шумом швырнул на стол карандаш.
— Роза, ты что, все прослушала? Дом вот-вот рухнет — в прямом смысле слова, если мы не разберем его по кирпичику и не сложим с нуля.
— О чем ты говоришь?! Я не позволю тебе разрушить мой дом!
— Разрушить? Я стремлюсь к противоположному!
— Ты хочешь вырвать сердце!
— Я пытаюсь выгрести всю грязь. Но если ты не желаешь, я оставлю все как есть — тогда ты сможешь продать дом на компост, чтобы построить себе бунгало.
— Это дом Настоящего Мужчины, — не унималась Роза. — Я позволю тебе изменить его, потому что ты женишься на моей дочери. Но я отказываюсь переезжать!
Роджер положил руку на твердое плечо Эдварда.
— Считай до десяти, Эд, — тихо сказал он.
— И не подумаю считать до десяти, — рявкнул Эдвард. — Можешь разбить лагерь на лужайке, если хочешь, но дом будет отремонтирован, и не местными самоучками, а первоклассными строителями! — Он заметил осуждающий взгляд Руфы и тяжело вздохнул. — Боже, я уже начинаю кричать на вас!
— Прошу тебя, ма, не беспокойся, — сказала Руфа, пытаясь обуздать раздражение. — Ты понимаешь, что делать это нужно. Переезд в коттедж Эдварда — моя идея. Ты должна радоваться этому.
— Ничего подобного! Ты думала, я уступлю? Меня не удастся одурачить, Руфа, и командовать мною не выйдет!
Эдвард со злостью расплескал кофе в чашке с отбитым краем.
— Смотри, как я поглощаю кофеин, — сказал он, обращаясь к Руфе. — Так можно язву получить.
Руфа пыталась использовать более мягкий подход.
— Подумай, как приятно будет созерцать обновленный Мелизмейт на нашей свадьбе.
— Вот как! — сказала озадаченная Роза. — А кто будет смотреть? Ведь церемония должна быть тихой.
— Тихой? — Эдвард по-прежнему сидел неподвижно. Его черные глаза горели злобой. — Ты хочешь сказать «тайной»?
— Ты же понимаешь. Ты намного старше, знаешь ее с детства и ждал, пока умрет Настоящий Мужчина, чтобы предпринять этот шаг.
— Ну ты даешь… — проворчал Роджер, качая головой. — Прямо спасу нет.
Эдвард потерял самообладание.
— К твоему сведению, Роза, — закричал он, — мы с Руфой планируем грандиозную шумную свадьбу, на которую пригласим всю без исключения округу, несмотря на то что невеста еще в пеленках, а жених — беззубый старик, ковыляющий с палкой.
Открылась задняя дверь, и вошла Линнет. Рэн взял ее из школы и доставил до ворот дома. На ней была разноцветная кофта, которую связала Руфа, и подбитый мехом рюкзак, который ей привезла из Лондона Нэнси. Она строго осматривала их угрюмые лица. Тяжело дыша, Эдвард и Роза умолкли, и воцарилось молчание.
— Я слышала крики, — сказала Линнет.
— Извини, милая, — сказала Руфа, бросая на мать осуждающий взгляд. — Мы закончили.
Линнет засунула грязную руку в карман своих джинсов. Она торжественно подошла к Эдварду.
— Папа дал мне пятьдесят пенсов, чтобы я не злилась. Думаю, лучше передать их тебе.
Несколько секунд Эдвард смотрел на монетку, которую она вложила в его ладонь. Затем, так же неожиданно, как до этого потерял самообладание, начал смеяться. Руфа вспомнила, что Настоящий Мужчина всегда усмирял Эдварда, заставляя его хохотать, даже когда сам доводил его до белого каления. На этот раз Линнет не возражала, что над ней смеются. Удовлетворенная решением проблемы, она стала на цыпочки, чтобы дотянуться до тарелки с печеньем.