Огонь оплавил его оружие и рыцарю ничего не оставалось, кроме как преклонить колени и держаться за свой щит, как за последнюю надежду.
— Я просил, чтобы мастер вытесал, как этого рыцаря плавит огонь, — сказал архиепископ, потирая свою густую бороду. Чай, который навёл Абрахам, был ещё слишком горяч, чтобы его пить. — А знаешь почему, сынок? — Его стюард, как он любил его называть, молчал. — Потому, что какой-то сраный рыцарь, один-одинёшенек, не может одолеть огромного дракона. Эта змея его расплавит в жижу и даже не чихнёт. А всё потому, что дракон больше и сильнее, — Соломон наклонился через стол и вперил в Абрахама свои ониксовые глазёнки. — Один рыцарь не может насолить дракону. Один мальчишка не может насолить мне. Потому, что я — дракон, а у этого кретина даже щита нет. Он гол, но всё же обыгрывает меня. Меня, Каина и, кажется, даже Аристарха. А значит, это не рыцарь. Это такой же дракон, только чуть помладше и слабее.
Соломон прогремел эти слова и снова сел. Стул был мягкий и очень удобный, вытесанный из того же тёмного дуба. Он взял фарфоровую кружку, на которой был изображён главный символ «Зимы» — два скрещённых клинка, на перекрестии которых зияло всевидящее око. Отпив приятного ромашкового чая, он расплылся в своей некрасивой улыбке.
— Святейший, если он так опасен, почему вы его… не убьёте?
— Я пытался, пытаюсь и буду пытаться, — холодно отчеканил слова Соломон. — Сначала, я отправил его, вместе с одноруким дружком и какой-то шлюхой в заброшенную школу. Там поджидали мои ручные демоны, один из которых должен был пролезть к Виктору Звереву в мозги и вытащить всё что только можно из его дурной головы. Но засранец отбился от них и ещё заслужил хороший статус, — Старик хлебнул из кружки. — Инцидент в «Azartus» произошёл сам собой, но этот демон, Гэмбл, почти решил дело. Однако же, явился наш всемогущий Цезарь и изгнал виконта в Ад. Я было надеялся, что после всего, удастся прикончить этого маленького поганца, отправив в «Лёд», но и тут влез чёртов Кир со своими речами. Я уж взмолился и думал, что язычники-то управятся с этим мелким подонком, но нет… Я ведь даже послал Пса найти этого мелкого ублюдка, но… Снова «но»! — буркнул Соломон, — Эх… от этой собаки ответа пока нет. Парня будто сам Бог защищает.
— Святейший, вам сразу стоило отдать его…
— Молчи, — отрезал старик. — Не называй их имени в этих стенах. Для такого есть специальные места. Но ты прав, если мальчишку не выловит даже Пёс, то надеяться на кого-то ещё будет глупо. Придётся обратиться к этим лодочникам, надеюсь, в последний раз.
Свет уже проник в окна и наполнил библиотеку тёплым светом. Тьма расступилась и чёрное болото обрело черты разбросанных по длинным коридорам, книг и документов. Абрахам взглянул на это дело и тяжело вздохнул. Он любил чтение, как никто другой, а особенно копаться в старых архивах и древних писаниях, к которым у него, по чистой случайности, всегда был неограниченный доступ.
— В них я ничего не нашёл, — пожал плечами Соломон, уловив взгляд стюарда, — только отчёты о поставках, финансовых тратах, тайных и не очень казнях, количества жертв, статистику, письма крупных шишек, документы ОИС, отчёты прошлых Святых Инквизиторов, но ничего из того, что действительно мне могло бы пригодиться.
— Святейший, вы предполагаете, что Виктор Зверев как-то связан с этими сказками?
— Это не сказки, — твёрдо сказал Соломон. — Абрахам, мальчик мой, ещё мой дед рассказывал мне, о Азриэле. О Азриэле Чёрном Драконе.
— Но ведь это легенда, миф, сказка, — возразил парень. — Я тоже слышал эту байку. Говорят, что этот человек был наравне, если не важнее, чем сам Ван Хельсинг.
— Важнее и гораздо древнее, — усмехнулся Соломон и отпил ещё чаю. — Азриэль был тем, кто остановил приход Четырёх. В ваше молодое время не принято верить в Последний Апокалипсис, но уверяю тебя, он был. Я написал десятки трудов, которые легли в основу ваших учений и мне ли не знать, что человечество не раз и не два едва не призвало Всадников. И именно Азриэль Чёрный Дракон был одним из тех, кто остановил Мёртвый Марш и Шествие. Вдобавок, именно он закрыл Врата, запечатал их на добрые двести лет. Представь себе, что было бы, если Северные, Южные, Западные и Восточные Врата сейчас были бы открыты, а? Демоны давно бы нас пережрали и не надо было бы лебезить перед ними и заключать контракты, пакты и прочую херню, — Соломон рассмеялся и потеребил свою вековую бороду.
«Он сбредил. Наверняка, возраст на нём дурно сказывается и вся эта гнетущая обстановка. Ему стоит отправиться на курорт или в отпуск, отдохнуть, — думал себе Абрахам, краем уха слушая байки старого Соломона. — Ну какой к чёрту Азриэль Чёрный Дракон? Говорят, что он мог воплощаться в дракона из чёрного пламени, так теперь и в этот бред верить?»
Соломон уловил сомнения в глазах своего стюарда. Что же, пусть мальчишка не верит, решил старик, пусть думает, что я выжил из ума. Но мой дед не мог врать. Не мог.
— Даже если так, святейший, как вы связываете древнего героя Азриэля и этого паршивца Зверева? Где тут связь?
— Тебе стоило учиться усерднее, Абрахам. Ты, конечно, не Калеб, но всегда подавал хорошие надежды. Я думаю, тебя уже стоит отправить к «Архангелам», — Глаза мальчишки зажглись золотом и стали размером по пять рублей, — быть может Аристарх тебя уму-разуму научит.
— Но…
— Никаких «но». Это я решил и будет так. Вернёмся к теме. Ты спрашивал, где связь? А связь проста. Если внимательно изучать историю Азриэля, то становится ясно, что хитрец заключил могущественный контракт. Конечно, большинство источников утверждает, что он обрёл Покровительство Четырёх, но всё это брехня. Ангелы приходят лишь к святым, а Азриэль таковым не был, уж поверь. Этот засранец убивал, да и убивал жестоко, но делал это во благо. Тем не менее, в его героической истории есть один изъян. Ещё до Бури Огней, до Марша, когда Азриэль был ещё молод, я бы даже сказа зелен, демоны окружили его родной дом, сожгли всех его родных и принесли кровавые жертвы. Но мальчишка смог уйти. После этого на Азриэля обрушилась охота. Его преследовали демоны и инквизиторы. Первые — по зову крови, вторые — по тому, как думали, что он связан с первыми. Забавно, верно? — Соломон хлопнул в ладоши. — И вот однажды его так прижали, что бежать было некуда, а он, каким-то чудом вырвался. Только после того