кистей прежние световые клинки. — Погоди у меня.
Слепящие орудия вонзились в темное облако, как в глину. Сейвен сводил клинки, но это ему удавалось с досадной медлительностью. «Не успею». Иглы выстрелили в очередной раз, пронзая его вместе с пространством. В глазах потемнело, тело наполнилось тьмой, но уже в следующее мгновение он свел руки в мощный столб света. Не помня себя, Сейвен рванул сплетенные кисти вверх и будто вывалился из кромешной ночи в полуденный Сотлехт. Он упал, каменная плитка затрещала под его раскаленным телом, оплавилась. Сквозь белый дым он увидел, как поверженный монстр утекал в узкую щель пространственного разрыва.
— Не уйдешь, — проскрежетал Сейвен, вставая с земли. — Все равно достану!
Он успел втиснуть руку в разрыв, прежде чем тот сомкнулся. Кисть сдавило точно шипастым обручем, но Сейвен руки не отнял, а наоборот просунул вторую и светом, как щипцами, стал раздвигать края. Дыра поддавалась, но с трудом. Вся она покрылась изморозью тонких искр, колючих и нестерпимо холодных. Края прорехи трепетали, искрились лилово-черными молниями и, кажется, звенели. Впрочем, от сильного напряжения, могло звенеть у Сейвена в ушах. Крупные капли света вспыхивали на его лбу и спине, капали частыми вспышками и утекали во тьму прорехи радужными спиралями.
— Тварь! — прохрипел Сейвен, чувствуя, что он уже на краю своих возможностей. — Я тебя все равно… Грр.
Тьма прибила его бетонной плитой, размазала и смешала с дегтем.
Сейвен не понял как, но провалился-таки в пространственную брешь. В едва проглядной темени все куда-то плыло. Ни пола, ни потолка, ни единого ориентира, на котором можно было бы сосредоточиться. Только смазанные тени, краткие блики, какие-то стоны, вывернутые всхлипы… И все плотное, до одурения тесное, стиснутое в точку.
Он чувствовал себя лучом фонаря. Даже не лучом — луч откуда-то исходит, на что-то падает, а он… Скорее был каплей света в безбрежии тьмы, давящей со всех сторон, стремящейся его поглотить. И кто это? «Неужели это все она?!»
Несомненно, это была Айро. Но если в первый раз он чуть не захлебнулся ею, то теперь достало опыта остаться при себе. «Непонятно только что хуже, быть внутри этого безумия или на поверхности».
Сейвен не знал, куда ему править. Кругом все выглядело или ощущалось одинаково безумным. То, в чем он еще совсем недавно принимал активное участие, здесь обрело форму плотных волн, накатывающих со всех сторон, и не дающих сдвинутся с места.
Оставив попытки пробиться куда-то самостоятельно, Сейвен вплелся в одну из зыбей, отождествив себя с хаосом. И странное дело… Став частью хаоса, не мыслью, а элементом формы, он ощутил его целенаправленность, уловил некий порядок. Но что-либо понять не успел — волна разбилась и его, как жертву кораблекрушения, выбросило на незнакомый берег.
В окружении цепи вулканов, извергающихся лавой и пеплом, он, все в той же бессменной робе, стоял в центе пологого кратера. По крутым склонам рокочущих великанов реками стекал жидкий огонь. «Хаос ждет, что я побегу? Взовьюсь свечей в небо? Хе-х. Так вот дудки». Криво ухмыльнувшись, он уселся на потрескавшуюся землю и стал ждать.
Лава спустилась быстро. Сейвен, по крайней мере, не успел сыграть в крестики-нолики и восьми раз. Когда его накрыло огненной волной, но он ничего не почувствовал. Стало чуточку темнее. «Как будто в солнцезащитных очках». Тогда он поднялся и пошел наугад к одному из вулканов. Запросто, пешком. Будто бы только вышел из купола Бредби на свое первое задание.
— Будь моей канарейкой. Будь ею скорей!.. — вдруг запел он, и голос его разнесся по лаве плотным резонансом. — О, привет, Зак! Как поживает твой змей? Лейла… Не найдется лишней улыбки для меня? О, как трогательно!.. Моргот? Ух, ты проницателен как всегда. Я возьму у тебя роспись! Олаф, Дейт Сауро, моншеры, мое почтение! Разиель, Крайтер, не ожидал и вас. Будьте моими гостями, прошу!
Сейвен вдруг остановился как вкопанный. Сердце бешено колотилось. Он стаял в чарующей красоте мантапама, в том месте, где его посвятили в ларги купола Бредби. Он стоял в чреватом балахоне в одном ряду с Лейлой и Заком. Крайтер тоже стоял рядом и зубоскалил через спину. Его ухмылка не была видна, но чрезвычайно ощутима.
«Хранителей ради, что происходит?!»
Раздался звонкий щелчок пальцами. Сейвен вздрогнул, заморгал и с изумлением осознал, что стоит в одном ряду с Лейлой и Заком, и что Крайтер только что пощелкал у его ушей пальцами.
— Мышара, ты в порядке?
Он видел Крайтера как наяву, в гладко отутюженной форме доларга, опрятного, аккуратно причесанного.
— Даа… — нерешительно протянул Сейвен.
— Твой черед, иди, — Крайтер картинно повел ладонью, указывая ему путь на сцену.
Все аплодировали. И Дейт, и Олаф, и Моргот с Разиель, что стояли рядом, обнявшись.
С бокалом пальмового вина Сейвен взобрался на сцену. Его порядочно штормило. «Надо же было надраться так. И это в свой выпускной!»
— Друзья! — выдохнул он в микрофон с отвратительным звоном. — Возьмите все выпить!
«Что-то не так».
— Я не знаю, что тут трепал этот урод, только все брехня.
«О, хранители!..»
— Я вам так скажу… Это все Я-я-я. Ни много, ни мало. Бейте меня, любите меня — мне все рав…
Звонко брякнул микрофон: Сейвен бросил его на пол и наподдал пинком вдогонку.
«Это не я. Это не я. Это не я. Это. Не. Я».
Он запнулся на полуслове.
— Простите. Нервы. На самом деле я хотел сделать признание. Наша группа. Она не выиграла. Все подстроил Крайтер, а я ему помогал.
Просторную залу разобрал гомон.
— Шакалы у тракта, подожженный опорный пункт Гелионского присутствия, пойманные партизаны: это все мы. Это все мы подстроили. Не нужно искать виновных в партизанской войне. Ее не существует. Это все Делио Флаби!
Воздетые к небу руки Сейвена перехватила чья-то крепкая петля, что дернулась и повалила его. «Бокал… Вино?! Не расплескалось, слава хранителям!» Его тянули за кулисы плотных портьер. Бокала из рук он не выпустил.
— Проклятый лицедей!
Услышал он в полутьме кулис мантапама.
«У мантапама никогда не было кулис. Это только-то первый…»
— Сейвен! Сейвен!!
Звонкая пощечина хлестнула его по щеке. Сейвен вздрогнул и, казалось, пришел в себя. Он лежал на дощатом полу в центре закулисья. Кругом в беспорядке разбросан реквизит, коробки, манекены в античных одеждах. Пощечину отвесила ему Разиель. Но какая-то не такая… Вся серая в черных прожилках на коже. Даже ее пальцы чернели непонятной дрожью.
— Ты где?! — холодные пальцы схватили Сейвена за щеки. — Очнись, твою мать!
— Я… Я в порядке, — залепетал было он, но… — Нет,