коленях у основы-основ, были настолько велики, что неразличимы. Сейвен прервал восхождение и в очередной раз осмотрелся. Бумажный кулек очерчивал рваными краями линию горизонта. По-сути он уже был внутри него, однако ничего не происходило. «Вверх. На самый верх, не иначе».
Восхождение напомнило ему ходьбу по болотистым пустошам. Все та же монотонная рутина, только без усталости и забытья. Цепляться за отвесные стены было удобно — их почти всегда прикрывала ткань, мягкая и прочная. А руками он перебирал быстрее, чем сороконожка лапками. С уступа на уступ, со складки на складку он прыгал не хуже блохи, за один прыжок покрывая двести-триста обычных шагов.
Плечи родоначальника предстали обширными слегка покатыми холмами. Сплошной белый покров кое-где марали алые пятна, казавшиеся доннами иссохших озер. Там, где когда-то желтел пакет, теперь распростерлась плоскость всепоглощающей тьмы. Немного поколебавшись, Сейвен оттолкнулся посильней и прыгнул в нее.
Он выскочил посреди вокзала Сотлехта. Вокруг ходили люди, спешили носильщики, таксисты у парковочных мест зазывно гудели в клаксоны. Сутолока и гомон. «Точь-в-точь как тогда, на Вербарии». Да и сам амфитеатр Сотлехта громоздился все так же естественно и непоколебимо, утопая в дымке погожего дня.
Решив, что будет лучше, если он сойдет с центра площади, Сейвен выбрал никем не занятую скамейку и направился к ней. По дороге на него никто не смотрел. Более того, толпа исподволь расступалась, освобождая дорогу, но не шарахалась, а обтекала его как естественную преграду.
Добравшись до прохладной тени, Сейвен, не без удовольствия, присел и вытянул ноги. Осмотрелся. Все выглядело настолько правдиво, что моментами он забывал, где находится. Подкупали натуральные мелочи, слагающие Вербарию, как слагают живую картину бесчисленные мазки кисти.
Сейвен будто вернулся в прошлое, наперед зная, что и как должно произойти. Знал и мог исправить. «Или наоборот, усугубить все донельзя». Ему вдруг вспомнилось как они, выйдя из хрустального вокзала, наткнулись с Лейлой на патруль стражников. Что если бы тогда он не протянул с улыбкой одному из них запал, а оттяпал бы ему голову? А потом второму. Что бы тогда? Сейвен усмехнулся. До какого абсурда можно довести свое положение одним-двумя простыми действиями. Сотворить все так, как никто в здравом уме не стал бы. С тем лишь одним, чтобы посмотреть: как оно? «Сдерживает только необратимость происходящего. Но так ли это?»
Вдруг на площади стало шумнее, а движение еще оживленней. Неразбериха занялась в самом центре, там, откуда ушел Сейвен. Он вскочил на лавочку, устремил взгляд поверх толпы и увидел черный гейзер. Вокруг явления, шагах в десяти, уже никого не было. «Вот оно поглощение Айро». Когда он добрался до места, то услыхал вопли ужаса. Кричать, действительно, было от чего.
В маслянисто-черной луже, растекшейся на два-три шага, сидело кошмарное существо. Длинные худые руки с беспорядочно трепещущими когтистыми пальцами, оголенные ребра, из клетки которых высовывались дрожащие детские ножки. Выражение перекошенного лица хаотически менялось от экстаза до ярости, а голова чудища то и дело проваливалась в плечи, отчего тело сжималось, натужено выдавливая из себя что-то. В эти мгновения раздавался младенческий крик, отдающий нечеловеческим ревом.
Стоило Сейвену пробиться в круг, как чудовище приподнялось на длинных руках и двинулось в толпу, волоча за собой иссиня-черные внутренности. Народ шарахнулся врассыпную. Организовалась паника, кто-то попадал в обморок. Сейвен тоже попятился назад, запнулся и отскочил шагов на пять, не отрывая глаз от существа. Подобравшись к распростертой на земле девушке, чудовище взгромоздилось на нее и, с отвратительным чавканьем, втянуло в себя. За считанные мгновенья от бедняжки не осталось и следа. Поглотитель же обзавелся новой сущностью, взревел яростным женским рыком и как будто немного подрос.
Кошмар заковылял на руках-ходулях к новой жертве. И снова поглощение прорвалось надорванным получеловеческим рыком. По телу чудища пробежала рябь, на мгновение оно замерло и взмыло черной медузой, обрушившись в самую гущу толпы. Сейвен заметил, как туша втиснула в себя с десяток людей и как те, еще в сознании, боролись с накрывшей их массой. В изнанку кожистой плевы упирались их руки, лица, слышались крики, переходящие в давешний вой.
Сейвен гадливо сплюнул, сомкнул у груди ладони и резко развел их в стороны. Толпу как будто ветром сдуло. Чудовище, слегка качнувшись от ударной волны, развернулось на него и припало к земле. Дожидаться атаки Сейвен не стал и наскочил первым.
Он слегка промахнулся и попал не в грудь, куда метился, а в склизкие плечи. Чудище под ним завыло, втянуло, было, голову, но Сейвен, уже готовый к этому, успел схватить ее за космы и потянул на себя. Шея чудовища натянулась мясистой струной и с чавкающим хрустом порвалась. Тут же из горла хлынул фонтан бурого ихора с крупными белыми включениями.
Отпрыгнув на почтительно расстояние, Сейвен с минуту понаблюдал за агонией чудища, затем обнаружил в руках оторванную голову и с размаху швырнул ее оземь. От удара череп раскололся как пустой орех. Сквозь трещину на лбу что-то виднелось. Он склонился над головой и слегка тронул ее. Внутри, как ядрышко в скорлупе, перекатился череп поменьше. Череп ребенка.
Пока Сейвен брезгливо ворочал оторванную голову, тело монстра вытекло без остатка, превратившись в костистые руины. Когда же он вернулся к трупу, то заметил, что кошмарная лужа под ним шевелилась. Мешанина сгустилась, потемнела и взбугрилась неровными складками. Неустанно перемешиваясь, эта масса втиснулась под скелет и, кость за костью, облепила его. Чудовище, как могло показаться, не сдохло, а переродилось.
Больше всего новый уродец напоминал сороконожку, слепленную из дюжины людей. Конечности распределились вдоль членистого тела, посерели и налились черными жилками. Каждый сегмент тела венчала человеческая голова, с неестественно широко разинутым ртом и провалившимися черными глазницами.
Вдруг головы разом повернулись к нему, чудовище вздрогнуло, заревело десятком голосов и, на широко растопыренных конечностях, бросилось в атаку. Сейвен хищно осклабился, встряхнул руками, удлиняя кисти в ослепительные клинки, расставил ноги пошире и приготовился.
Столкновения он не допустил — упал на спину, пропуская чудище над собой и, руками-клиньями, пропорол тому брюхо по всей длине. Из раны вывалился клубок извилистых нитей. Монстр остановился в десяти шагах, покачиваясь на переплетающихся жгутиках, как лодка на черных волнах. Конечности отвалились, головы по хребту втянулись, а все тело, чуть опустившись к земле, утопло в хаотически тонком сплетении. Вдруг струнки напряглись и вытянулись в длинные иглы. Сократились и снова выстрелили, оставляя в пространстве вокруг существа черные точки. Выстреливая снова и снова, оно скрывалось за следами проколов, как за черным облаком.
— Ну, нет, — Сейвен встряхнул руками, выбрасывая из