Читать интересную книгу Обычные приключения: Повесть. Рассказы - Иван Черны

— Рота, вперед!

Водители выжали сцепления. Из-под шин полетела щебенка. В казармах остался только необходимый резерв, несколько больных и внутренний наряд. У ворот сиротливо стоял Станда Конаш. Он пожелал своим товарищам счастливого пути. Ему хотелось быть вместе с ними. Опыт двух лет службы в армии ему подсказывал, что предстоит выезд на длительный период. Ожиданием и предчувствием этого учения была наполнена жизнь роты в течение многих дней.

— Ты что-то скрываешь от нас, старик? — спросил Ванек. Он был любопытен.

— Сейчас узнаешь, дружище, — ухмыльнулся Конаш. Он вскрыл пакет, на колени ему вывалилась связка синих повязок.

Шел третий день, как рота покинула казармы. Настроение у солдат было боевым. Правда, с того момента, как солдаты покинули грузовики, их воодушевление несколько спало. Не было времени закурить, ели на бегу, спали считанные минуты. Третий день продолжались «боевые действия» между «синими» и «красными». Каждый раз, когда рота получала приказ оборудовать позиции для минометов, пограничники думали, что наконец-то все пойдет по-настоящему.

Они давно уже повторили все, чему научились в классах и на полигоне. При этом взвод резервистов нисколько не отставал от военнослужащих срочной службы. Старые служаки обновили свои знания по обслуживанию минометов, полученные во время прохождения ими действительной военной службы. Лучше всего дела шли у четаржа Помагача. Он с заботливым видом обходил огневую позицию, смотрел установку прицелов, приговаривая:

— Проверяйте как следует, чтобы нам не опозориться!

Окоп ему показался мелким, не нравился и бруствер. Помагач провел ладонью по небритому подбородку. Кончики усов у него были совсем белыми. «Недурно бы побриться», — подумал он. Это его беспокоило сейчас больше, чем мозоли на ладонях, которые они набили лопатами и кирками. Солдаты почти забыли о куреве. Карелу захотелось покурить лишь тогда, когда он увидел, как Стеглик пытается перелить бензин из пузырька в свою памятную зажигалку.

— Эй, Гонза! Потом этим займешься. Иди доделай бруствер. Разве ты не видишь, что он низковат?

Стеглик с трудом поднялся с места. Он уже был сыт по горло бесконечным ковыряньем в земле. Тело ломило. Он подвигал погасшую сигарету из одного уголка рта в другой и пожаловался:

— Я никогда не завидовал твоим «косточкам» четаржа на погонах, однако сейчас завидую.

— Ты что, думаешь, что мои мозоли жгут меньше, чем твои? — вскипел вдруг четарж. — Ты считаешь, что ты один тут копаешь?

— Ну извини… Дайте кто-нибудь огня. Стеглик сменил тему разговора. У него стало тяжело на душе от того, что сказал опрометчивое слово.

Сержанты работали с таким же напряжением, как и солдаты. На такой трудной почве дорога была каждая лишняя пара рук. У пограничников не было даже времени, чтобы поставить палатки и коалы для оружия. В минуты отдыха солдаты просто укрывались брезентовым полотном палаток.

— Подойди сюда. — Ванек показал Стеглику коробок спичек.

— Благодарю, — пустил дым Стеглик.

Вдалеке заговорили орудия «красных». Эхо стрельбы раскатывалось в кронах деревьев. Потом оно переместилось к северу. Послышался рокот мотора — вдали на дороге появился мотоцикл. Солдаты на минуту забыли о боли в теле и сейчас внимательно следили за приближающимся связным. Водитель подъехал к командному пункту, возле которого капитан давал указания командирам взводов. Связной снял шлем и зашарил рукой в кожаной сумке. Оглядевшись, он перешел к делу:

— Минометная? Капитан Гоне?

— Да!

— Это вам…

Он передал пакет и ждал распоряжений. Капитан, ознакомившись с приказом, отпустил связного. Мотоцикл рванул с места, оставив после себя лишь запах бензина. А Кофеек уже высказался:

— Спорим, что сейчас будем свертываться!

Гонза Стеглик поднял глаза к верхушкам деревьев. Ветер гнал по небу тучи. Стоявший рядом Ванек на гражданке работал лесником и прекрасно чувствовал природу. По облакам он читал, как по книге. Втянув воздух носом и подняв руки к небу, Ванек уверенно, как настоящий метеоролог, произнес:.

— Дождь уже висит в воздухе…

— Рассказывай!.. — засомневался Ректорис.

— Нам только этого не хватало, — вторил ему Гонза.

Это бесконечное окапывание и свертывание минометов выводило его из себя. Не успевал он достать свою старую зажигалку, чтобы наполнить ее бензином, как капитан уже давал новую команду. Солдаты надели лямки, прикрепив отдельные части минометов к своим натертым спинам. Подразделения выступили по приказу штаба в новый район. Как раз в это время пошел дождь. Настроение солдат не подняла даже команда:

— Левой… Раз, два… Запевай!

До высоты, к которой они совершали марш-бросок, было пять километров. Шли туда под гул стрельбы и в сплошной ливень. К новому месту дислокации добрались через сто минут. Усталые и промокшие, упали на траву. Полезли за сигаретами. Прагр мечтал вслух:

— Хоть бы удалось выжать белье…

Однако не успели они перевести дух, как последовала команда оборудовать огневую позицию. Сержанты определили место установки минометов. Солдаты опять взялись за лопатки. Окапывались под прикрытием березовой рощи. Ванек сказал:

— Через пару недель здесь будет полно подосиновиков и подберезовиков…

— Мне бы твои заботы! — сплюнул Гонза Стеглик.

Работать пришлось под непрерывным дождем, земля размокла. Солдаты были в грязи с ног до головы. То и дело слышалось:

— Проклятая работа…

— Сейчас бы сидеть у Флэку за кружкой пива…

— Или дома — держаться за юбку своей старухи…

Казалось, после этих слов становилось легче. Правда, подзолистая почва, укрепленная корнями деревьев, поддавалась с трудом. Леон поплевывал на ладонь, где вздулась крупная мозоль. Гонза Стеглик устал больше других. Они с Ванеком вспоминали службу на границе, пятнадцатикилометровые лыжные переходы, которые надо было совершить трижды за ночь, нередко в метель. Но все это по сравнению с тем, что они делали сейчас, напоминало воскресные прогулки по Вацлавской площади. Он спросил Ванека:

— Думаешь, эта трудовая смена когда-нибудь кончится?

— Когда мы им всыпем! — Ванек поднял указательный палец вверх. В отделении они ходили в одной паре. Гонза таскал самую тяжелую часть миномета — опорную плиту, а Петр Ванек — ствол. Оба были рядовыми, но гордостью Ванека был золотой знак Отличного пограничника. Служа действительную службу на границе, он был поваром, тем не менее ему удалось заслужить знак воинской доблести. Однажды он пошел в наряд вместо товарища и задержал давно разыскиваемого преступника.

— Сначала их надо догнать! — махнул рукой Гонза Стеглик в сторону дороги, которая вилась внизу под их лагерем.

Она была забита солдатами с синими повязками на рукавах. Пехотинцы сбивались к обочинам, чтобы дать возможность пройти технике. Специальные боевые машины не вызывали у молодых солдат и солдат второго года службы никакого удивления, зато резервисты не переставали удивляться. Тупомордые «татрочки» и «гробы» — наполовину на гусеничном ходу — уже давно ушли в историю. Пограничники призыва Прагра и Стеглика в период службы на границе уже пользовались новейшей аппаратурой. Помагач так и сыпал различными историями, свидетелем которых он был. Рассказывал о том, как ходил в наряд в накидке солдата африканского корпуса и с замечательным дисковым автоматом «Иваном», выпущенным во время второй мировой войны. Петр Ванек прервал весь этот поток воспоминаний:

— Ну хватит, старики! А то эти зеленые солдатики еще подумают, что мы ходили в атаки с копьями… Слышите, ребята?

Замолкли. С «фронта» ветер принес глухие раскаты. Они были громче, чем до сих пор. Казалось, что бой идет за ближайшим холмом. Прагр утверждал, что чувствует запах пороха. Гонза Стеглик уверял, что слышит грохот стодвадцатимиллиметровых — у них характерный басовый звук. Он хлопнул ладонью по стволу восьмидесятивосьмимиллиметрового миномета, который готовили к бою, и разочарованно сказал:

— Куда мы лезем с такими хлопушками, ребята…

— Продолжать работать! Конец перерыва… Минометы приготовить к стрельбе…

Карел Помагач передал приказ командира дальше. Солдаты налегали на лопаты, зарываясь в землю. Большими березовыми корнями укрепили бруствер новой позиции.

Гонза Стеглик выронил лопатку из израненных рук, разогнулся. Спина у него онемела. Его «вольные упражнения» заметил капитан Гоне. Увидев, что Гонза перестал работать, он подошел к нему:

— Ну что, военная служба перестала нравиться, Стеглик?

Гонза, который стоял сомкнув руки на затылке, чем-то напоминал арестованного. Вопрос застал его врасплох.

— Ну? — повторил офицер.

— Это не военная служба, а настоящая каторга…