Читать интересную книгу Обычные приключения: Повесть. Рассказы - Иван Черны

Там, где путь пересекала новая контрольная полоса, Фула вдруг повела ноздрями. Она уткнула морду в вытоптанную травку у трухлявого бревна и остановилась. Мышцы у нее напряглись, шерсть вздыбилась вдоль всего хребта. Она позвала меня тихим поскуливанием.

— Что такое?

Я уже несколько раз встречался с подобной ситуацией, и каждый раз у меня выступал пот от волнения. Сердце забилось. Я пристегнул поводок к ошейнику Фулы и осмотрел место, на которое она мне показывала. Клин между старой и новой полосой словно специально был оставлен для нарушений. Трактору не хватило места, чтобы забороновать почву до последнего сантиметра, — остался кусочек, как плацдарм для прыжка. Тщательно осматриваю треугольник непроборонованной глины, на котором не останется отпечатка ботинка нарушителя. Немного поодаль, как раз на расстоянии длинного шага, придавленный ком старой глины! Не надо быть Винетой[8], чтоб узнать след! Я возбужденно приказываю:

— Искать, Фула! Вокруг, собачка…

Первоначальное чувство волнения сменилось облегчением, а затем радостью. Мы обнаружили след нарушителя! Надо задержать его. И я уверен, что все будет в полном порядке.

Ослабив немного поводок, попросил:

— Не подведи, Фула! След! Ищи!

Овчарка веяла след, она вдыхала запах всей мордой, шаг ее переходил в бег. Бежала без колебаний — след был свежим. Я попытался высчитать время. Когда мы шли туда первый рае, следа еще не было. Нарушитель, должно быть, пересек путь менее часа назад. Следы вели через нейтральную полосу в Австрию. Нарушитель выигрывал по времени достаточно, но границу пересечь не успел. На мгновение я остановился, потянулся к футляру с микротелефоном. Фула нервно подергивала поводок — хотела идти дальше. Она осматривала местность вокруг, словно планировала дальнейший путь. Я с трудом настроился на частоту и стал кричать в микрофон:

— Черт возьми, что там у вас? Чем занимаетесь?

Я клял персонал телефонной станции, стучал телефонной трубкой по ладони. Наконец услышал голос дежурного Франты Фурста. Он обрушил на меня поток слов:

— В чем дело? Плохо слышу… Сейчас пять, на вечер муравьиные яйца со зразами. Второе блюдо — рубленый трубопровод. И оставь меня в покое.

— Ты что, с ума сошел?!

Попался бы он мне сейчас под руку.

— Да ты уже десятый, кто спрашивает меня, который час и что будет на ужин…

— Докладываю, обнаружил след, направление — за границу! Один нарушитель… Высота… Конец.

— Передам, — отвечает он поспешно.

Ракетой я дал сигнал «прорыв за границу», «прошу помощи». Теперь о нарушителе знают все пограничные патрули в радиусе пяти километров. Я сложил микротелефон и ракетницу, и мы опять побежали. Овчарка шла уверенно. След, который она обнаружила ранее, держала сейчас, как в свои лучшие времена. Я едва успевал за ней. След поворачивал влево, затем вправо — т нарушитель блуждал! Мы пересекли лес и выскочили на холм. С. трудом перевожу дух, прерывисто дышу, подгоняю собаку:

— Ищи! Ищи!

Я с опаской смотрю на ее свисающий от жажды язык — силы собаки на исходе. У меня самого такое чувство, что вот-вот разорвутся легкие. На мгновение мы остановились. Я почесал Фулу за ушами и попросил:

— Понимаю. Напьешься потом! Оба напьемся воды! След! Искать!

Мы пробираемся сквозь полосу бурелома. Деревья, вывороченные пни тлеют под покрывалом пожирающих их мхов. Сырой запах гниющих корней, специфические запахи девственного леса.

Петля следа подтверждает, что нарушитель заблудился. Солнце едва проникает сквозь зеленый шатер. Из-за стволов деревьев на нас пахнуло теплом луга. Мы выиграли потерянное время. Я уже был уверен, что нарушитель не уйдет. Ракеты он, конечно, видел, и, безусловно, ему ясно, что мы идем по его следу. Перепрыгиваю через корни и сваленные деревья, поддерживаю себя и собаку словами:

— Выдержи, Фула! Мы им докажем! Выдержи!

Она вложила весь остаток сил в победный лай. Нарушитель границы был перед нами. Он продирался между деревьями. Вид у него такой, словно за ним гналась целая свора собак. В руке была палка. У Фулы глаза темнеют и вспыхивают зелеными бликами. Что это значит, может знать только проводник или инструктор службы собак. Так светятся глаза разъяренных хищников. Фула не может переносить вида палки в руке убегающего нарушителя. Это у нее с тех пор, как ей перебили хвост. Я отстегнул поводок. Кричу собаке вдогонку:

— Взять негодяя! Взять!..

С каждым прыжком расстояние между ней и нарушителем сокращается. От лап собаки летят комья глины. Я бегу из последних сил. Снимаю с предохранителя затвор автомата. У меня тридцать патронов. Я готов сделать из того мерзавца решето! Мой бег ускоряет крик нарушителя — это Фула сомкнула челюсти на его руке, сжимавшей палку. Я влетел ногами в мох, насыщенный водой, — здесь начинаются бездонные топи. Еще бы пару метров… По сути дела, мы спасли жизнь нарушителю. Здесь пройти можно только зимой. Эти места окаймляют березовые крестики, которые ведут счет погибшим в болоте. Направив оружие на нарушителя, командую:

— Руки вверх! Фула, к ноге!

Я вынужден был повторить приказ дважды, прежде чем Фула послушалась. Я не спускаю глаз с мужчины, который тяжело подымается с земли. Одна рука у него висит, с нее каплет кровь. Другая поднята над головой. От бега я едва перевожу дыхание. Указываю задержанному, в каком направлении идти, и предупреждаю, чтобы не делал попыток бежать. Возвращаемся опять к границе. Я иду за нарушителем на расстоянии трех шагов — расстоянии, обеспечивающем мне безопасность. Мужчина оборачивается, чтобы посмотреть еще раз на то место, где был задержан. Фула угрожающе рычит и выгибает спину, словно изготовившись для прыжка.

— Не оборачиваться! — немедленно реагирую я.

— Каких-то несколько метров, — клянет парень, — несколько несчастных метров…

Если бы он не заблудился, был бы уже в Австрии. Ничего другого, кроме «несколько несчастных метров», он из себя выдавить не мог. Овчарка шла у моих ног и следила за каждым движением нарушителя. Жаль, что нас не видел командир роты с кинологом Пепино. Я сказал собаке, как уже не раз до этого говорил:

— Тебе нельзя не хвалить, Фула! Просто образцовое задержание!

Со стороны ворот поднятая в ружье к нам бежала тревожная группа. Слева спешил пограничный наряд, который увидел сигнал «прошу помощи». Ребята больше, чем на задержанного, смотрели на Фулу.

— Ты действительно хочешь побить рекорд задержаний, — сказал Матей Мелихар.

— Сам видишь, — радовался я.

Я вышел на связь с заставой и доложил об успешном завершении операции. Патруль, который пришел на помощь, возвращался. Тревожная группа выполнила предписанный осмотр и забрала задержанного на заставу. Цирил высунулся из кабины машины и крикнул:

— Отдышись! Я сейчас за тобой вернусь!

Я помахал товарищам рукой и сел на придорожную траву. Выдернул стебелек чебреца — травка уже не пахла. Я гладил усталую овчарку, а она положила мне голову на колени.

— Тебе бы должны за это медаль дать…

Фула тыкалась мордой мне в ладонь, чтоб я не переставал ее гладить. Я подумал, что к той звездочке на ее ошейнике я прикреплю еще одну.

Газик приехал через полчаса. Ребята толпились перед казармой. Среди них был и новый повар. Он чем-то напоминал Ирку Водичку.

— Забеги на чашку кофе, герой…

Чуть в стороне меня ждали командир с кинологом. Я не верил своим глазам — закоренелый враг курильщиков Пепино нервозно переваливал сигарету из одного уголка рта в другой!

Я поправил форму и подошел, чтобы доложить о возвращении с наряда. Фула шла, как и полагалось, у ноги. Я вдохнул, собираясь доложить, но командир меня опередил:

— Мы гордимся вами, товарищ Дворжак!

— Это Фула, товарищ майор! Это ее заслуга.

— Именно, дружище…

Я почувствовал на своем плече его руку, взглянул на кинолога, который молча дымил. Офицер откашлялся и с трудом договорил:

— Она попрощалась с нами по-настоящему, как и подобает….

Пепино взглядом показал в сторону гаражей. Там стоял газик. К бамперу была привязана молодая овчарка. Я притянул к себе Фулу и прижался к ней. Командир сжал мне плечо. Я чувствовал, что он разделяет мою грусть. Он впервые назвал меня за то время, что мы были знакомы, на «ты». Затем ободряюще произнес:

— Я знаю, что это тяжело, Вилда. Но и мы однажды уйдем на пенсию…

Особое задание

По телевидению заканчивался концерт с участием артистов разных стран. Телепрограмма «Фридрихштадтпаласта», как всегда, была насыщенной и интересной. Собравшиеся в комнате политико-воспитательной работы получили возможность еще раз по достоинству оценить замечательное мастерство артистов балета. Не остались в стороне от передачи и резервисты, хотя по возрасту многие из них были людьми уже не молодыми. Одобрительный гул мужских голосов внезапно прервал дежурный Станда Конаш. Он ушиб ногу на полосе препятствий и сейчас слегка волочил ее. Уперев руки в бока, Конаш крикнул: