Fit de Battle ob Jerico»
из цикла «Американский песенник II»
YouTube
Яндекс.Музыка
Спустя несколько десятилетий, проведённых в странствиях по пустыне, евреи наконец вошли в ту землю молока и мёда, что была обещана им Богом. Моисея, однако, уже не было с ними: заключительная часть Пятикнижия — Второзаконие — представляет собой грандиозное завещание, как будто произносимое пророком перед молодым пустынным народом накануне входа в Ханаан. Говоря от первого лица, оратор сжато пересказывает историю Исхода, ещё раз перечисляет религиозные и законодательные нормы, которых обязаны придерживаться его люди, и поэтически благословляет каждое из еврейских племён. Последняя глава Второзакония повествует о том, как Моисей поднялся на гору Нево358 и Бог показал ему расстилающуюся впереди землю. Это и был долгожданный Ханаан, который Моисею суждено было увидеть, но не завоевать. На горе Нево 120-летний, крепкий ещё старец скончался.
Покорение Ханаана стало делом его преемника — Иисуса Навина. Имя этого человека неоднократно упоминалось ещё в Книге Чисел; когда-то он был среди 12 разведчиков, отправленных Моисеем в Ханаан с целью узнать, какова Земля обетованная. Именно он возглавил израильтян после смерти Моисея, и это его именем названа следующая после Второзакония книга Ветхого Завета. Книга Иисуса Навина — один из самых проблемных и мучительных для чтения текстов Библии. Как никакой другой в Писании, он основан на темах войны и убийства: покоряя Ханаан, народ Израиля совершал то, что сегодня мы называем геноцидом, — мечом истреблялось «всё дышащее»[202], что находилось на этой земле, причём жестокость эта была не только оправдана Богом, но и указана свыше: «В городах этих народов <…> не оставляйте в живых никого»[203].
В Книге Иисуса Навина можно найти множество деталей, напоминающих нам — да и самим библейским евреям — о том, что войну с ханаанскими язычниками ведут не совсем они. Бог в Ветхом Завете не раз уже стирал с лица земли собственные проекты, которые приходилось признать провалившимися. Были уничтожены погрязшие в мерзости Содом и Гоморра[204], а до того — вообще всё человечество за исключением семьи единственного праведника, Ноя. В Книге Иисуса Навина завоеватели, несомненно, также ведомы свыше: евреи пересекли Иордан, отделявший их от Ханаана, при чудесном знаке — воды реки встали стеной, как некогда море при выходе из Египта, и люди шли посуху. Впереди они несли не оружие, но ковчег, где хранился Завет: тот самый договор, что был заключён между ними и Богом. И затем они как будто не принимали боевых решений сами, не строили стратегий, не занимались разведкой, как на настоящей войне. В конце пятой главы Книги Иисуса Навина, перед взятием Иерихона вожаку израильтян явился архангел Михаил — «вождь воинства Господнего»[205] — и вместо боевых указаний или хотя бы наставлений в лидерстве попросил Иисуса… снять сандалии, «ибо место, на котором ты стоишь, свято»[206]. Осада первого языческого города происходила сверхъестественным и слегка абсурдным образом: в течение семи дней атакующие обходили Иерихон по кругу, в седьмой день — семь раз подряд, а затем издали боевой клич и затрубили — и тогда городская стена пала. В этой книге израильтяне не выглядят как победоносные завоеватели (как мы помним, бродя по пустыне, они и вовсе неоднократно отказывались идти в Ханаан), но скорее как инструмент борьбы с грехом.
Вместе с тем в Книге Иисуса Навина очевидным становится, что евреи представляют собой юную, не вполне, может быть, уверенную в своих силах и правах, по-прежнему совершающую ошибки — но уже сформировавшуюся нацию. Если Исход и Книга Чисел рисовали перед нами толпу испуганных, сомневающихся беглецов, вчерашних рабов, малодушных и капризничающих, как дети, то 40 лет спустя остановленный Богом Иордан переходит войско, укрепившееся в своей вере. Символично, что после пересечения этой границы для израильтян перестаёт появляться с небес манна. Теперь они питаются плодами Ханаанской земли — деталь, которую можно воспринять как метафору отлучения взрослеющего ребёнка от материнского молока. Таким образом, история об Исходе и прибытии в собственную землю — помимо прочего ещё и важнейший культурный сюжет о формировании народа. Из-за этого — у самых разных сообществ, многократно в человеческой истории — он становился поводом для рефлексии на тему национального. Образ народа, который был выведен из плена и огромными усилиями — а главное, верой — приблизился к входу в Землю обетованную, оказался особенно важен для сообществ, испытавших настоящее, не символическое рабство. Наиболее ярким примером в недавней истории человечества стало, конечно, афроамериканское население США.
Рабство просуществовало в Америке с начала XVII в. до 1865 г. Миллионы африканцев, привезённых в Новый Свет, создали собственную культуру, в которой архаические, языческие элементы переплетались с европейскими. Огромную роль в ней играла музыка. Это было связано с мощной, разветвлённой традицией африканского обрядового пения с использованием самых разных голосовых практик; не прерываясь, она причудливо эволюционировала, когда соприкоснулась с культурой белых колонистов. Результатом стали спиричуэлс: духовные песни, начавшие жизнь во времена рабовладения и продолжающие существовать поныне. Как часто бывает с «народными» мелодиями, отследить исторические корни и момент возникновения спиричуэлс трудно — у каждой из этих песен был конкретный автор, однако довольно долго они жили в культуре, распространяясь и принимая очертания вполне стихийно. Большинство из них появились в период между американской Войной за независимость и Гражданской войной, т.е. в конце XVIII — первой половине XIX в. С одной стороны, в них есть элементы архаической африканской ритуальности, с другой — они связаны с традицией распевания псалмов в протестантских церквях, в свою очередь привезённой в США из Британии ещё в колониальный период. С середины XVIII столетия духовная жизнь в Америке пережила несколько мощных витков так называемого «Великого пробуждения»359 — волн религиозного воодушевления, коснувшегося миллионов людей. Всё это знаменовалось образованием новых церковных общин и протестантских конфессий, появлением миссионерских обществ, демократизацией христианской риторики, расцветом культуры «экстатической» евангелической проповеди. Распространялись идеи умеренности, терпимости и аболиционизма360. Все эти процессы существенно увеличили количество афроамериканцев, перешедших в христианство. На Севере они имели возможность участвовать в общей службе; на рабовладельческом Юге эта возможность была ограничена или отсутствовала вообще.
Результатом «Великого пробуждения» стало ещё и обогащение протестантской вокальной культуры. Гимны систематизировались, развивались и усложнялись, в XVIII в. популярен был знаменитый певческий сборник «Гимны и духовные песни», составленный богословом Исааком Уоттсом. Словом «духовный» (англ. spiritual) позже стали обозначать и жанр афроамериканской фольклорно-религиозной песни. Одноголосные, скупые пуританские гимны обогатились в спиричуэлс тем, что некий белый пастор из Вирджинии (членами конгрегации которого были рабы) в письме от