Тирл снова кивнул:
— Готовь людей. И помните, никакого оружия. Эти люди — мои родственники. Я не позволю проливать их кровь.
При упоминании о крови Заред встревожилась и села, прижимая к себе простыню.
— Что случилось?
Тирл отпустил рыцаря и повернулся к жене:
— Твой брат пришел с войском. Думаю, он намерен убить меня и забрать тебя домой.
Заред ничего не ответила, чувствуя, как медленно умирает. Она попыталась было откатиться, но Тирл поймал ее руку.
— Что ты задумала?
— Пойду к брату. Не позволю ему убить тебя. Ты был добр ко мне.
Его пальцы сжались чуть сильнее.
— Я был добр к тебе, несмотря на то что принадлежу к роду Говардов, — саркастически бросил он. — И теперь ты собираешься бросить меня.
— Я хочу остановить войну! — завопила она.
— Одна? Своими силами? — тихо спросил он.
— Да, — кивнула она, лихорадочно соображая, что делать. — Скажу брату, что хотела выйти за тебя. Что меня одолела похоть, от которой было только одно средство — завладеть тобой. Такие вещи он способен понимать. Хотя… Роган — благородный человек и никогда не позволил бы вожделению взять над ним верх. Никогда не решился бы на столь бесчестный поступок. Скорее умер бы, чем женился на дочери врага. Скорее уж возненавидел бы ее лютой ненавистью. В отличие от меня он не… не проникся бы чувствами к врагу.
В продолжение всей длинной речи Тирл молча смотрел на жену.
— Собираешься торчать здесь весь день? — крикнула она. Уж очень не хотелось думать о том, что она, возможно, видит мужа в последний раз. Брат никогда не позволит ей остаться с Говардом. И попросит короля аннулировать брак под тем предлогом, что он не давал ей разрешения выйти замуж. — Почему ты так странно смотришь на меня?
— Ты по-прежнему видишь во мне лишь Говарда. Не того человека, каким я являюсь. Считаешь меня тряпкой, слабаком, а своего буйного брата — всемогущим. Неужели так и не поняла, что насилие не способ решить все проблемы?
Но Заред упрямо покачала головой:
— Посмотрим, что ты скажешь, когда меч брата сверкнет над твоей головой.
Она подошла к сундуку, вынула одежду, позаимствованную у сына кухарки, и принялась одеваться.
— Нет! — воскликнул Тирл, вскочив с кровати. — Ты больше не мальчик, не дитя Перегринов! Ты женщина Говарда.
— Никогда! — вскрикнула она, швыряя одежду на пол. — Никогда, никогда, никогда я не стану женщиной Говарда! Говарды — мои враги.
— Ш-ш-ш, любимая, — прошептал Тирл, обнимая ее. — Успокойся. Для страха нет причин. Твой брат не сумеет отнять тебя у меня.
Но Заред оттолкнула его.
— Он вызовет тебя на поединок. Неужели ты ничего не понимаешь? Мои братья ненавидят Говардов. Роган готов на все, лишь бы убить тебя. Я смогу спасти тебя, только согласившись уйти с ним.
— В таком случае иди, — улыбнулся Тирл. — Но больше ты не станешь носить мужскую одежду. Эти дни закончились. Наденешь наряд из золотой ткани. Пусть твой брат увидит, что ты стала женщиной.
— Ну да, пусть видит, что деньги Говардов могут купить ткань, стоившую больше, чем многолетние доходы Перегринов, — пробормотала она. Ей было больно, ужасно больно, что ему, похоже, безразлична их разлука. Может, он действительно рад от нее отделаться? Они никогда не будут вместе. Она уйдет к брату, а тот…
Господи, страшно подумать, что сделает с ней Роган за такое преступление!
— А что надеть мне? — осведомился Тирл.
— Какое мне дело до этого? Я все равно не увижу твоей одежды.
И теперь она никогда не научится читать. Никогда не родит детей. Никогда не получит мужа, который так нежно ласкает ее, смешит, подтрунивает, разыгрывает и крепко целует…
— Что, по-твоему, больше всего понравится твоему брату? Богатый колет из серебряной ткани или доспехи? Подумай, какой прекрасной парой мы будем: ты — в золоте, я — в серебре. Но боюсь, твой брат действительно захочет драться со мной, а серебряная ткань слишком тонка для поединка. И с нее трудно смыть кровь.
Заред сжала ладонями виски.
— Мой брат идет на нас с войском, а ты рассуждаешь о нарядах! Или совсем потерял разум? Неужели не понимаешь, что нас разлучат навеки? Что сегодня мне придется вернуться в замок? — с отчаянием выговаривала она, стараясь не плакать. — Так я и знала, что эта праздная жизнь продлится недолго. И что мне не суждено счастье! Что рано или поздно все закончится!
Услышав это, Тирл порывисто сжал ее запястья.
— Посмотри на меня и послушай, что я скажу. Ты искренне считаешь, будто твой брат — самый могучий в мире человек, но это не так. Недаром ты каждую минуту напоминаешь мне, что я Говард! В моем распоряжении есть люди и золото, и я в любую минуту могу победить твоего брата и его жалкое войско.
Заред в ужасе раскрыла глаза и отступила, но он снова притянул ее к себе.
— Я говорю о том, что способен сделать. Не о своих намерениях. А намерен я сдаться твоему брату.
— Невозможно, — прошептала она. — Он убьет тебя.
— Да неужели? Ты сама сказала, что он — человек чести. Неужели он убьет своего кузена по крови, ставшего его братом через брак с единственной сестрой? Убьет того, кто добровольно сдался ему?
— Но этого нельзя делать! Я уйду. Он захочет, чтобы я вернулась. Ты не знаешь Рогана. Семья для него — все.
Он приблизил к ней лицо.
— И ты стала для меня всем. Думаешь, я позволю тебе покинуть меня? Бросить… после того, как я долго и упорно добивался тебя?
— Не… не знаю. Не знаю, что и думать. Знаю только, что тебе не жить.
— Поверь, я так просто не дамся ему в руки! — объявил он и засмеялся, встретив ее презрительный взгляд. — Вот это женщина, которую я знаю! А теперь одевайся, иначе брат застанет тебя голой! Пожалуй, надену-ка я серебряный колет! С таким характером, как у твоего братца… он, пожалуй, вообразит, что доспехи — сами по себе вызов на бой, а я так устал, после ночной постельной схватки с его сестрой!
— Ты не сможешь победить Рогана. Он…
— Да-да, избавь меня от описания подвигов твоего брата. Неужели настанет день, когда ты перестанешь говорить обо мне как о жалкой тряпке, которая едва сползает с постели по утрам? — Он повернул ее к себе спиной, и шлепнул по голой попке. — Одевайся же и готовься приветствовать брата со всем гостеприимством жены Говарда.
Каждый раз, когда он упоминал ее новое имя, сердце Заред падало. Она почти не заметила, как он покинул комнату. Вошедшая Маргарет помогла ей одеться.
Вскоре Тирл пришел за ней, великолепный в серебряном колете с синей шелковой основой, подчеркивавшей цвет его глаз, которые казались еще темнее. Никогда в жизни она не видела мужчины красивее!