— Ленинградский экскаваторный завод совместно с ВНИИ «Трансмаш» и Кировским заводом начал выпуск дистанционно управляемой техники для работы на атомных и прочих опасных объектах, — ответил Курчатов. — Пока выпускаются небольшие опытные партии бульдозеров, экскаваторов и подвижных манипуляторов на базе агрегатов серийной техники и освоенных в прошлом году кранов — «пауков». Вот заодно и проведём испытания этой техники в реальных условиях.
— Это что же, роботы, что ли? — уточнил Хрущёв.
— Не совсем. Управлять будет человек, при помощи радиоканала и системы стереоскопического обзора из двух телекамер, — пояснил Курчатов. — При этом человек может сидеть даже в другом городе, лишь бы был ретранслятор, обеспечивающий связь. За рубежом подобные системы разрабатываются, в основном, применительно к авиационным беспилотным разведчикам. Там они получили общее наименование «дроны».
— И что, это реально работает? А продавать такую технику на Западе мы можем? — тут же спросил Никита Сергеевич.
— Думаю, да, ничего секретного там нет, инновационной является сама концепция. Можно запатентовать систему стереоскопического телевизионного обзора, и гамма-визир, через который производится поиск высокорадиоактивных источников. Для государства это будет недорого. Всё остальное там тривиально, — пояснил Курчатов.
— Тогда вот что, — решил Хрущёв. — Надо собрать по одному бульдозеру, экскаватору, и этому... манипулятору... но так, чтобы не стыдно было их в Брюсселе на Всемирной выставке показать. И линию по переработке отходов — тоже. Будем их буржуям продавать, пусть переработку наших ядерных отходов Европа финансирует.
— Такой расклад мы предусмотрели, — улыбнулся в бороду Курчатов. — Привлекли студентов факультета технического дизайна Мухинского училища. Переделки получились небольшие, но вид у техники совсем другой вышел. Хотя агрегаты и шасси от обычных МТЗ и ДТ-54.
Он достал несколько фотографий. Тракторы и экскаватор выглядели очень симпатично, не хуже заграничных образцов.
— Добро, — похвалил Никита Сергеевич. — Но надо сразу закладывать сеть сервисных предприятий. У нас опыта работы на европейском уровне ещё мало, потренируемся на странах Восточной Европы, чтобы с нашим кувшинным рылом в европейском калашном ряду не смотреться совсем уж дико. По Томску-7 что?
— Первый оружейно-энергетический реактор ЭИ-1 мощностью 100 мегаватт успешно запущен, — доложил Курчатов. — В настоящее время реактор обеспечивает электроэнергией производство и город. И одновременно производит оружейный плутоний. (в реальной истории запущен 7 сентября 1958 г.)
Хрущёв откинулся на спинку кресла и широко улыбнулся.
— И ведь молчали, Игорь Василич... Ай, молодцы...
— Хотели ещё раз всё проверить, — ответил Курчатов. — Реактор запущен всего пару недель назад. Местное партийное руководство несколько раз порывалось доложить, я запретил. Конечно, не будь я кандидатом в члены Президиума ЦК (АИ), никто бы не послушал. Исходя из первых результатов эксплуатации реактора, сейчас конструктора у Николая Антоновича, — академик качнул бородой в сторону сидящего напротив Доллежаля, — вносят правки в документацию строящихся реакторов.
— Ну, это понятно. Красиво доложить у нас завсегда рады стараться, — криво усмехнулся Никита Сергеевич. — Ещё что хорошего расскажете? Николай Антоныч, у вас как дела?
— Начали строить первую передвижную плавающую АЭС для освоения Севера, — ответил академик Доллежаль. — Строительство планируем закончить в конце 60-го года. На барже установим лодочный реактор водо-водяного типа, и турбинный генератор. Баржу сделаем ледового класса, и самоходную, с электроприводом от того же генератора.
— Было также предложение от Кировского завода сделать передвижную АЭС малой мощности, для военных, на шасси четырёх гусеничных самоходов. Шасси предлагали удлиненное от танка Т-10. Мы всё посчитали и передумали, решили сделать универсальную малую ПАЭС с размещением малогабаритного реактора в контейнере немного увеличенной высоты. Такую ПАЭС можно будет перебрасывать куда угодно, хоть морем, хоть по железной дороге, хоть на Север дирижаблями. Мощность будет поменьше, чем у ПАЭС на барже, всё же реактор малогабаритный. Но на питание РЛС и небольшого посёлка или гарнизона — хватит.
— Такие ПАЭС можно будет выпускать серийно, на машиностроительных заводах, в том числе — на экспорт, — добавил Курчатов. — При серийном производстве их стоимость будет снижаться, а экспортные поставки окупят затраты на организацию производства уже после исполнения первых нескольких контрактов.
— Эта работа для страны очень важна, — сказал Хрущёв. — Но тут необходимо сразу учитывать намечающийся рост потребного количества специалистов-эксплуатационников для этих станций. В том числе придётся предусматривать обучение и для иностранного персонала. Над этим надо начинать думать уже сейчас.
— Да, мы эту проблему уже предварительно обсуждали, — ответил Курчатов. — Видимо, будем создавать курсы для подготовки специалистов, уже имеющих опыт, и ВУЗ уровня института для подготовки персонала с нуля. С иностранцами сложнее, в Обнинск их не привезёшь. Есть предложение поставить одну из ПАЭС в Египте и организовать обучение на научной базе Александрийского университета. Но это надо с египетскими товарищами согласовать.
— Это предоставьте мне, — сказал Хрущёв. — Подготовьте учебную программу и финансовую смету. Если египетских специалистов будем учить со скидкой, товарищ Сабри за этот проект зубами держаться будет. Спасибо, товарищи, держите меня в курсе событий.
— Обязательно. Ещё одна важная работа — энергетический пуск реакторов на подводной лодке К-3, — продолжил Доллежаль. — Это Анатолий Петрович пусть расскажет.
— Там пока нечего рассказывать, — академик Александров раскрыл папку и показал Хрущёву сетевой график ввода лодки в строй. — Работа идёт по плану, сейчас экипаж принимает от промышленности механизмы и системы лодки, замечания имеются, устраняем их в рабочем порядке. Энергетический пуск планируем на июнь этого года.
— Очень хорошо, — Никита Сергеевич был доволен, но оставался серьёзным. — Анатолий Петрович, особое внимание прошу обратить на надёжность и безопасность систем и энергоустановки лодки.
— Обязательно, — заверил Александров. — Основную причину проблем — нержавеющие парогенераторы — мы уже заменили на титановые, это сразу значительно сократит вероятность утечек радиоактивной воды из первого контура.
— Это правильно, — заметил Хрущёв. — Я вижу, у нас новые лица на НТС появились? Товарищи Лейпунский и Векслер, я полагаю?
— Да, Александр Ильич Лейпунский ведет работу по реакторам на быстрых нейтронах, а также организовал в Обнинске школу физиков-ядерщиков. Владимир Иосифович Векслер в Дубне занимался строительством экспериментального реактора-ускорителя, — представил Курчатов. — Александр Ильич, прошу вас.
— В 1955 году мы в Обнинске начали работу по реакторам на быстрых нейтронах, — рассказал Лейпунский. — Был построен маленький экспериментальный реактор БР-1, работающий на плутонии-239, и воспроизводящий в окружающем активную зону бланкете из природного урана-238 плутоний-239. Активная зона была высотой всего 13 сантиметров. Мощность тепловыделения в активной зоне — всего 100 Ватт. Тем не менее возможность расширенного воспроизводства ядерного топлива этот опытовый реактор продемонстрировал.
(первые реакторы БР использовали плутоний, поскольку производство урана-235 ещё не было достаточно масштабным)
(бланкет — особая часть активной зоны, где воспроизводится делящиеся изотопы из загруженных природных изотопов тория или урана.)
— Одновременно мы весьма неожиданно получили интереснейшую информацию по перспективным схемам реакторов БН и БРЕСТ. Это было очень своевременно. Особенно пригодились сведения по реакторам БРЕСТ, так как мы в 1956 году сделали ещё один экспериментальный реактор на быстрых нейтронах — БР-2, с ртутным теплоносителем. Оказалось, что выбранный нами материал — легированная сталь, для корпуса реактора, а также материал для оболочек топливных стержней, в свете полученных данных по проекту БРЕСТ и данных об опыте эксплуатации американских коммерческих ртутных электростанций, для ртутного и свинцового теплоносителя не подходят.
— Полученная информация позволила избежать ошибок при проектировании БР-2. Элементы реактора были выполнены из чугуна и высокоуглеродистой стали. Корпус сделали в виде чугунной ванны переменной глубины, заполненный ртутью. Змеевик парогенератора погружен в ртуть. Сверху конструкция закрыта крышкой из высокоуглеродистой стали.
— Я специально подробнее остановился на устройстве реактора, — подчеркнул Александр Ильич, — так как полученная информация позволила оперативно пересмотреть всю конструкцию, прежде всего — в части используемых материалов, и сэкономить значительные средства. Изучив информацию, мы поняли, что, сделав реактор БР-2 по схеме, которую мы хотели реализовать первоначально, нам пришлось бы уже через год остановить его из-за быстрой коррозии. Чугун же очень хорошо держит воздействие ртути, и при том недорог.