Читать интересную книгу Реквием машине времени - Василий Головачев

Стоявший рядом инженер Центра Полуянов усмехнулся в усы.

– Не пойдет. Эвристограммы и память у него, очевидно, стерты, работают только узлы механоинстинктов. Он не убежит, но и не пойдет. Придется оглушать радиошумом.

Они стояли в трех километрах от белой колонны Ствола в низинке между двумя пологими холмами. По дну низинки стлался ручей с рыжей водой, кое-где на склонах сквозь корку такыра проклюнулись зеленые стрелки травы: жизнь понемногу возвращалась на черно-коричневый полигон смерти. Оба – инженер и Павел – были в прозрачных пленочных скафандрах, перепоясанные ремнями антигравов.

– Команда «ноль»! – отрывисто произнес инженер, усилив мощность звукопередатчика. – «НОЛЬ»!

Паук вздрогнул, в нерешительности переступил на месте всеми шестью лапами, но выполнять приказ не спешил.

– Я же говорил. – Полуянов снял с пояса сетчатый карандаш радиомаяка. – Хорошо, что сумел вырваться оттуда. За сей подвиг мы попробуем тебя вылечить, дружище.

Всплеск радиоизлучения на определенной частоте заставил конкистадора подскочить вверх на добрых полтора метра, откуда он упал недвижимой массой.

– Забираем.

Они подхватили сорокакилограммового паука, запеленали в пластиковый мешок и упрятали в багажник поджидавшего их неподалеку куттера.

– Вези в лабораторию, Боря, – сказал инженер пилоту. – Мы скоро вернемся на своей малой тяге.

Павел посмотрел на часы: с момента сигнала наблюдателя о выходе конкистадора из Ствола прошло чуть более сорока минут.

Они достали бинокли и принялись рассматривать Ствол.

– Почему он белый? – спросил Павел спустя минуту. – Разве это его естественный цвет?

– Нет, он был голубовато-серым, каркас Ствола – силовое поле сложной конфигурации, а наполнитель – порошкообразная высокомолекулярная кремнийорганика. Никто не знает, почему цвет стен изменился, химики до сих пор заняты анализами.

– Вы пробовали подойти к стене, взять пробы?

– Анализы можно сделать и на расстоянии, но человеку к стене Ствола в обычных скафандрах не подойти – сработала базисная система безопасности ускорителя.

– Что это значит?

– При автоматических запусках ускоритель уходит в прошлое без людей, и, чтобы не допустить к нему наших хвостатых и бесхвостых предков, а также другую любопытную фауну, дабы сохранить им жизнь, в Ствол вмонтирован контур гипноиндуктора. При приближении к ускорителю всему живому внушается одна из самых простых деадаптирующих реакций: страх.

– И много таких систем безопасности?

– Три. Первая – сигнальная, это обычные предупреждающие световые и радиосигналы, вторая – гипноиндукция, третья – инфразвуковая, отпугивающая.

– И все три линии рассчитаны не на современную эпоху. В наше время от каждого способа есть своя защита.

– Я уже говорил, линии рассчитаны на социальный потенциал наших далеких предков. Разработка защитных барьеров уже оправдала себя как в прошлые запуски, так и в последнем эксперименте.

– Откуда это известно?

– По сведениям конкистадоров.

– Но у них же, сами говорили, при переходе из Ствола в наш мир стирается память.

– Стирается, но кое-что все же удается восстановить. Поэтому мы знаем почти обо всех точках выхода Ствола в других временах. Первая из них – двадцать первый век, вторая – двадцатый, третья – десять тысяч лет назад и так далее. Более того, есть подозрения, что в Стволе находятся случайно попавшие в момент хронопрорыва люди. Во всяком случае, о двоих из них мы знаем точно: мужчина и женщина. О других сведения скудны.

– Почему же об этих двоих известны такие подробности?

– Не поверите. – Полуянов опустил бинокль. – Они, вероятно, наткнулись на штабель МК-батарей и прихватили с собой одну обойму. А вы, наверное, знаете, что МК-батарея излучает в радиодиапазоне на сверхнизких частотах. Конкистадоры по пеленгу всегда могут определить точно, где находится МК-батарея. Знали ли бедняги-пленники, что в их руках океан энергии, которой им с лихвой хватило бы на всю жизнь?

– И где эти двое сейчас?

– По самым последним донесениям – в мезозое и уходят все глубже и глубже. Пошли отсюда, сейчас будет коррекция.

Не успели они пролететь и сотни метров, как Ствол вдруг приобрел голубоватую окраску, потерял монолитную плотность скалы, стал водянистым, полупрозрачным. Гулкий удар прокатился над холмами, и тотчас же со всех сторон в Ствол вонзились огненно-зеленые стрелы, оставив после себя шлейфы изумрудных искр. Раздалось ядовитое шипение, перекрывшее все остальные звуки. Вторая волна зеленых молний с шипением и свистом накрыла Ствол. С холмов смело пыль, словно ударами исполинской плети.

Павел заметил, что огненные стрелы вылетали из черных труб, с угрозой глядевших на колоссальную трубу Ствола.

Шипение и свист стихли, на землю легла удивительная, неестественная тишина. Она угнетала, внушала тревогу, противоречила здравому смыслу, потому что такая тишина могла существовать только в вакууме, где отсутствует среда, передающая звук.

Павел оглянулся на спутника, терпеливо ждущего неподалеку. Инженер что-то сказал, но звука не было слышно, словно у Павла заложило уши или отказала рация. Тогда Полуянов махнул рукой вперед и включил антиграв. Павел устремился следом.

Через минуту они выскочили из «мешка» тишины: в ушах словно лопнула пленка, не пропускавшая звуки, и стали слышны шорохи, посвисты ветра, далекие удары, гонг, бормотание громкоговорителей и шумы каких-то машин.

– После разряда хронооптимизаторов – тех черных труб – в зоне разряда вокруг Ствола на полчаса образуется область белого шума, – пояснил инженер. – Молекулы воздуха «вибрируют» по закону фрактали, звуки в этой области гаснут мгновенно.

Они опустились у холма, в склон которого были врезаны двери Центра защиты.

– Последний вопрос, – заторопился Павел, видя, что Полуянов собирается идти по своим делам. – Для чего нужны эти коррекции?

– Ствол все время «плывет» то в прошлое, то в будущее, – на ходу принялся объяснять инженер, пока они шли по коридору. – Все это из-за несовмещения масштабов Земли сегодняшнего дня и Земли прошлых веков. Вселенная эволюционирует, изменяются все ее параметры, в том числе и физические константы: времени, гравитационная, солнечная, постоянная Хаббла и другие, поэтому и масштабы предметов и явлений в различные моменты истории неодинаковы. По мере развития хроноскважины, «Ствола абсолютно свободного времени» в прошлое, происходит накопление временных потенциалов, так называемых «производных энтропии», и «сброс» масштабов – хроносдвиг. Чтобы «сбросы» были минимальными, мы и прибегаем к коррекции, в нашем времени – внешней, достаточно эффективной: Ствол, как видите, остается неизменным. В других эпохах коррекцией занимаются конкистадоры, там дела, вероятно, обстоят много хуже. Ну вот пришли. Заходите, если понадоблюсь.

Павел снял скафандр в специальном боксе и направился в зал контроля, где его должен был ждать Марич.

В зале едва слышно играла музыка, раздавались негромкие голоса операторов связи, наблюдателей, специалистов разных отделов Академии наук. Златкова в зале не оказалось.

Павел пожал холодную и сухую руку хроноинженера. Марич выглядел уравновешенно-угрюмым, у него были красные глаза, словно он всю ночь читал.

– Ну что? – спросил он рассеянно. – Есть новости?

Инспектор не ответил. В обычной для него обстановке, в космосе, он действовал методом отождествления себя с виновником аварии или катастрофы, проходя этап предварительных размышлений в темпе погони, основываясь больше на интуиции, точно угадывая доминантные стороны характеров людей. Но в тех случаях были живы свидетели катастрофы, а то и сам виновник. Случай с лабораторией времени отличался от остальных тем, что из сотрудников лабораторий уцелел только Игорь Марич, не сохранилось ни записи эксперимента, ни упоминаний о его задачах и масштабах, ни каких-либо документов, могущих пролить свет на тайну катастрофы.

Проанализировав полученные сведения, Павел отметил два необычных факта: первый – трижды за историю существования лаборатории во время «бурения хроноскважины» энергопотребление ускорителя резко увеличивалось и тут же исчезало совсем, второй – полгода назад, в самый разгар штурма миллиардного рубежа, хроноускоритель вдруг заработал сам ночью. Виновников «спонтанного» включения не нашли.

– Хотелось бы уточнить следующее, – произнес Павел. – У погибших сотрудников лаборатории остались друзья, которые, возможно, что-то могут рассказать об их поведении, настроении, передать последние разговоры перед катастрофой. Кроме того, интересны их высказывания о новых явлениях, друг о друге. А еще меня интересует техника защиты от «хронопены». Можете дать консультацию?

Марич оценивающе посмотрел на Павла.