Ли. – Он оскорбляет ее тяжкий труд. Она, знаешь ли, вывела Иксу своими руками…
Баксо переводит взгляд огромных как блюдца глаз с одного на другого:
– Нет-нет, вы не так поняли. Я ничего такого и близко не говорил!
– Странно, – сводит брови Кейта. – А я готов поклясться, что так ты и сказал. И вы все тоже. На самом деле, я готов поклясться, что именно поэтому вы намеренно собрались тут и согнали алаки туда. – Он кивает на илистый берег озера.
– Нет-нет, все совсем не так! – быстро мотает головой Баксо. – Мы как раз собирались уходить, правда?
Его собратья кивают.
– Пойдем тогда, – подталкивает их Баксо.
И они спешат убраться прочь. Кейта снова мне улыбается.
– Я знаю, ты бы и сама справилась, но ты всегда меня спасаешь, Дека. Подумал, что хотя бы раз отплачу тем же, хоть ты и проделала почти всю работу сама.
– Так ты герой, – поддразниваю я его, невольно забавляясь.
– Нет, ты, – поправляет Кейта. – Но подчас себя проявляет и рогатый лизард.
Напоминание о нашем первом по-настоящему дружеском разговоре заставляет меня рассмеяться.
– Пойдем, остальные набирают воду вон там, – кивает Кейта на блестящую гладь, где теперь собираются алаки вместе с уруни. В конце концов, они напарники. А мы с Кейтой… Ну, мы с Кейтой – нечто совсем другое. Нечто, почти похожее на… влюбленных.
30
– Противная пустыня! – стонет Бритта, щурясь от солнца.
В пустыне стоит ясное утро, мы едем к небольшой гряде холмов вдали, преддверию гор Н’Ойо. Оттуда до первобытного гнездовья останется полторы недели пути. Кейта сидит верхом неестественно прямо, стиснув зубы. Горы Н’Ойо граничат с Гар-Фату, его домом. Собственно, летний особняк, тот самый, где была убита его семья, находится в предгорье, и потому Кейта с каждым шагом все больше напряжен. Я так хотела бы его обнять, чтобы он почувствовал себя лучше, но не могу, не здесь, у всех на виду. Вместо этого я наблюдаю за Бриттой, которая ворчит о погоде:
– Не солнце, так песок везде лезет, прямо в самые нежные места.
Я улыбаюсь уголком рта.
– Нежные места, говоришь… и как ты вообще выживешь? – дразню я Бритту.
– Никак, если песок еще глубже залезет, – бурчит она.
– Ой, да ладно, – хмыкает Адвапа, – ты не единственная девушка с нежными местами.
– Конечно, если кто о таком и знает, то это ты, – смеется Белкалис, играя бровями.
Мы все знаем, что Адвапа вечно спит в постели Мейрут. Сначала меня поражало, что две женщины могут настолько сильно сблизиться, но привязанность может быть очень сильна. Если я чему-то и научилась за последние месяцы, так это тому, что нужно дорожить привязанностью, откуда бы она ни возникала. Я просто благодарна, что девушки обрели друг друга в Варту-Бера, а не в месте вроде Ирфута, где за подобное их бы избили, а потом вынудили служить храмовыми девками.
– Вы трое просто отвратительны, – фыркает Акалан, качая головой, хотя в его глазах все-таки мелькает искорка озорства. Он стал гораздо менее твердолобым с тех пор, как попал в Варту-Бера. Постоянные столкновения со смертью меняют людей.
– Не наша проблема, что ты не разбираешься в нежных местах, – ухмыляется Аша.
– Это потому что я благочестивый, Ойомо-боязненный мужчина, – фыркает Акалан.
– То есть Ойомо-боязненный девственник, – смеется Белкалис, толкая его локтем.
Акалан вспыхивает.
– Я берегу себя для брака, – бурчит он.
– Ты слышал, Кейта? – настала очередь Ли влиться в беседу, и он тоже двигает бровями. – Наш Акалан – девственник!
Кейта пожимает плечами, отводя взгляд.
– В девственности нет ничего плохого, – бормочет он. – Я тоже ни с кем не был.
Разговор обрывается, все потрясенно поворачиваются к Кейте, кроме Бритты и меня. Мы обе родом из крошечных деревень и поэтому склонны считать, что все неженатые люди невинны. Лишь спустя несколько недель в Варту-Бера я вдруг обнаружила, что городские жители, как Квеку, или нибари, как Адвапа и Аша, относятся к постельным делам вовсе не так строго.
– Никогда-никогда?! – ахает Аша, неимоверно изумленная.
Кейта, пожав плечами, качает головой.
– А как насчет поцелуев? – ахает Квеку. – Уж целовался ты точно.
Кейта снова пожимает плечами.
– А почему нет? – задумчиво спрашивает Белкалис.
– Никогда не было того, кого хотелось бы поцеловать… прежде то есть, – Кейта смущенно отводит взгляд.
Белкалис расплывается в понимающей улыбке.
– А теперь?
Она быстро переводит взгляд с Кейты на меня, и я чувствую, как краснею до корней волос. Кейта ерзает, ему явно неловко.
– А это уже не ваше дело, – бормочет он. – И, честно говоря, я в вас троих разочарован.
– Это почему именно мы всех разочаровываем? – фыркает Адвапа. – Ты девушку даже никогда не щупал. А я не понаслышке знаю, что быть девушкой восхитительно. Особенно теперь, когда у нас отдельная спальня и я могу ничего не стесняться.
Она делает движение пальцами, и мы все закатываем глаза.
– Давай, давай, – машет рукой Адвапа. – Пожалуйста, объясни мне, почему именно мы тебя разочаровали.
– Потому что вы алаки, – вздыхает Кейта. – Вы лучше всех знаете, каково это – быть не такими, какими вас ожидает видеть мир. Только то, что я мужчина…
– Мальчик! – кашляет себе под нос Аша.
Кейта закатывает глаза.
– Только то, что я мужского пола, еще не значит, что я хочу гоняться за всякой девушкой в округе. Может, я хочу, чтобы мой первый раз что-то значил. Может, я хочу жениться, связать себя узами, прежде чем пересплю с кем-то. Я думал, вы-то это понимаете.
Мы снова замолкаем.
Кейта, конечно, прав. Девственность, не девственность – выбор каждого. Раньше я, выросшая в Ирфуте, о том бы и не подумала, но Варту-Бера меня изменил. Безграничные Мудрости больше не имеют надо мной былой власти.
– Я тоже невинна, – шепчу я. – В этом нет ничего плохого.
– И я, – машет рукой Бритта.
– И я, – добавляет Ламин, уруни Аши, заливаясь краской. Он очень застенчивый мальчишка, несмотря на огромный рост и неразговорчивость.
– Вообще-то… – Ли прочищает горло. – И я тоже. Но я раньше целовался, ну и еще всякое делал.
– Ну, лицемер! – ахает Акалан. – А надо мной как издевался!
Ли пожимает плечами.
– Ты – легкая мишень.
Мы все поворачиваемся к Квеку, но тот пожимает плечами.
– Ну, на меня не смотрите, я вырос в городе.
Теперь черед Аши, Адвапы и Белкалис.
Адвапа отвечает первой и хмыкает:
– Мы все знаем, что в моем случае кораблик давно тю-тю. Причем счастливо. Побывал за горизонтом бесчисленное количество раз, так сказать, швартовался в каждом порту.
– Та же история, – пожимает плечами Аша.
Когда все поворачиваются к Белкалис, я громко прокашливаюсь.
– Как мы вообще затронули эту тему? – спрашиваю я, пытаясь их отвлечь. – Мы должны строить планы, как выжить, как повести себя в разных ситуациях… до смертовизгов осталось меньше десяти дней пути.
Акалан, к моему облегчению, заглатывает наживку.
– Самое большое количество смертовизгов в истории, и все они ждут в горах Н’Ойо, – говорит он с дрожью.
Я искоса смотрю на Белкалис, пытаясь понять, как она. Белкалис ловит мой взгляд и благодарно кивает.
«Благодарю, Дека», – произносит она одними губами.
Возвращаясь к разговору, замечаю, как Бритта оглядывает остальных.
– А кто-нибудь еще боится? – спрашивает она. – Ну, то есть я привыкла к вылазкам, но тут-то другое. От одной мысли живот сводит.
– Ох уж этот твой нежный живот, – хмыкает Адвапа. – И нет, я не боюсь. Когда я встречу смертовизгов, я каждого ублюдка заставлю вкусить безграничности.
– Ты против той армии? – ехидно фыркает Бритта. – Ты всегда только-то норму и делаешь, лентяйка.
И вот так обсуждение разгорается жарче, все с энтузиазмом описывают, как собираются расправляться со смертовизгами. Мои мысли уплывают дальше, ими опять овладевают прежние заботы. Я не знаю, как поступлю, когда снова столкнусь со смертовизгами. После того, что я увидела, что я узнала, я больше не могу считать их лишь безмозглыми чудовищами. И я все еще