Читать интересную книгу Поджигатели. Ночь длинных ножей - Николай Шпанов

- Должен быть с минуты на минуту. Он чего-то боялся, говорил о каких-то документах.

- Он прислал их мне. Это описание поджога рейхстага.

- Ах, это! Он советовался со мною. Я сказал ему: не писать слишком откровенно. Не вставил ли Карл какие-нибудь имена, которые не следует опубликовывать? - обеспокоенно спросил Рем. - Уж нет ли там и нас с тобою?

- Да, он нас называет.

- Дай, дай сюда, - сказал Рем. - Даже если уберут Карла, мир еще не будет разрушен и нам с тобою нужно будет жить.

- Не думаю, чтобы дело ограничилось Карлом.

- Вечно ты хнычешь. Дай же письмо!

Хайнес неохотно протянул Рему конверт. Рем вынул лист и попытался что-либо прочесть при свете зажигалки.

- Что за чорт, я ничего не могу разобрать.

- Да, вечером плохо видно. Карл написал это на желтой бумаге.

- Что за глупость!

- Это та, неразмокающая. Мы взяли у Александера.

- А! - Рем сложил конверт вдвое и сунул в нагрудный карман. - Прочту дома.

- Только верни, смотри.

Внезапно Хайнес вскочил и вгляделся в кусты:

- Кто там?!

Он раздвинул ветви.

Отто стиснул зубы и задержал дыхание.

- Твои нервы ни к чорту! - сказал Рем.

- Мне стоит труда заставить себя не пристрелить этого твоего Шверера.

- Что ты против него имеешь?

- Он их человек. У Геринга и Гиммлера чересчур много денег, чтобы нам с ними тягаться. Нужно как можно скорее договориться с Рейнландом.

- Они сами придут ко мне договариваться.

- Деньги, деньги, Эрнст. Без них - крышка.

- Они потекут, когда выяснится, что сила на нашей стороне.

- Не знаю, Эрнст, право не знаю... Мне кажется, это не та последовательность: деньги там, где сила. Не обстоит да дело наоборот: сила там, где деньга?

- Без меня всем им крышка: и Круппу и Тиссену - всем.

- Они договорились с Гитлером у тебя за спиной.

- Дай мне только захватить его самого.

- А если он не придет?

- Тридцатого утром он будет здесь!

Рем поднялся и, взяв Хайнеса под руку, пошел к дому.

- Тебе нужно полечить нервы, старина.

...Гитлер должен приехать тридцатого! Знал ли об этом Кроне? Весь район наверняка будет под усиленной охраной. Отто не успеет сделать и шагу после своего выстрела... Холодный озноб охватил его. Связаться с Кроне не было возможности. Приходилось действовать на собственный страх и риск. А Хайнес, словно предчувствуя что-то, ни на шаг не отходил от Рема.

Вскоре на вилле стали заметны приготовления к приезду важных гостей.

Отто взглянул на часы: без десяти десять:

- Мне нужно вам доложить кое о чем, - набравшись храбрости, сказал он Рему.

- Докладывайте, - ответил тот.

Отто оглянулся: всюду был народ.

- Может быть, выйдем в сад? Мне бы хотелось...

Рем вышел на веранду. Отто ощупал карман, где лежал пистолет Кроне. В тот момент, когда они уже спускались по ступенькам к аллее, сзади послышались тяжелые шаги.

- Алло! Эрнст, вернись-ка, ты тут нужен!

Это был Хайнес.

Взяв Рема под руку, он настойчиво повел его назад, к дому, и, оставив его там, вернулся, жестом пригласив Отто следовать за ним.

Хайнес направился прямо туда, куда Отто собирался отвести Рема. Шагов за десять до калитки Хайнес остановился и резко бросил:

- Вы глупец, Шверер! Эта игра не для вас.

Рука Хайнеса мелькнула в воздухе. Отто быстрым движением уклонился от наведенного на него пистолета и послал в голову Хайнеса разрывную пулю. В то же мгновение Отто увидел почти рядом с собою Кроне.

- Кто это?

- Хайнес, - пробормотал Отто.

- О, идиот!

Быстро обшаривая карманы убитого, Кроне не слышал, как в боковой аллее раздались быстрые шаги. Отто сразу узнал тяжелую походку Рема. Та же уверенность, что внезапно овладела Отто, когда он увидел направленный на себя пистолет Хайнеса, руководила им теперь. Он нагнулся к оброненному Хайнесом пистолету. Прежде чем Кроне успел поднять голову, Отто выстрелил ему в спину.

- Что это! - задыхаясь, крикнул Рем.

- Вот... он стрелял в Хайнеса!

Хриплый вопль вырвался из груди Рема:

- Эдмунд?!

- Эдмунд... - бормотал Рем. - Сволочи!.. Вот с кого они начали... - Он тяжело поднялся, ткнул ногой тело Кроне. - Нужно было взять его живым!

- Я думал, что успею спасти Хайнеса.

Несколько человек бежали со стороны дома. Первым подбежал Карл Эрнст. Мельком взглянув на трупы, он крикнул:

- Скорей! Мы должны уехать сейчас же...

Рем неуклюже побежал по аллее. Отто остался в тени деревьев.

Прочь отсюда! Как можно скорее и как можно дальше... Отто рванул железную калитку и в тот же момент получил сильный удар по голове.

Он не помнил, как его подхватили и бросили в автомобиль. Несколько охранников прыгнули в машину, и она исчезла в темноте.

Автомобиль, увозивший Отто, был уже далеко, когда Кроне зашевелился и, отталкиваясь от земли локтями, пополз к калитке.

В голове гудело так, словно тут, совсем рядом, работал авиационный мотор. Отто осторожно разомкнул веки и увидел, что лежит в самолете, на полу между креслами. В креслах сидят люди. Их сапоги у самого его лица.

Над Отто раздался насмешливый возглас:

- Эй, ребята, он пришел в себя!

- Врач велел сделать ему укол, - произнес другой голос.

Отто сделал попытку привстать, но сапог эсесовца прижал его к полу.

- Ну, ну, спокойно! Эсесовец нагнулся со шприцем в руке.

- Я сам, - пробормотал Отто.

- Валяй!

Но второй эсесовец перехватил шприц.

Отто поспешно засучил рукав. Эсесовец с размаху вонзил иглу. Отто застонал и принялся растирать вздувшийся на руке желвак.

Спрашивать, куда и зачем его везут, было бы бесполезно. Но странно страх проходил. Да, Отто отчетливо сознавал, что страха больше нет. Так вот зачем ему сделали укол! Чтобы он не потерял голову от страха.

Отто не заметил, как уснул. Он проснулся от толчка при посадке самолета.

Переступая порог кабины, Отто в отсвете сигнальных огней увидел знакомые контуры аэровокзала Темпельгоф, иглу пилона над командной вышкой. Он в Берлине.

Через минуту он сидел в просторном автомобиле рядом с офицером. В потемках Отто не мог разглядеть его форму. Тускло отсвечивало серебро погонов. Но именно эта деталь и успокоила Отто: не гестаповец!

Офицер предложил Отто папиросу, но ни на один его вопрос не ответил.

Наконец автомобиль остановился. Офицер вышел и жестом пригласил Отто следовать за ним. Тот успел только заметить, что они входят в большой особняк. В просторном вестибюле лакей принял их фуражки. Он не задал спутнику Отто никакого вопроса, из чего Отто заключил, что офицер здесь свой человек.

Кабина лифта бесшумно взлетела на второй этаж. Они очутились в нарядной приемной с большим столом, заваленным альбомами.

Офицер указал Отто на кресло и скрылся за массивной дверью. Отто искоса взглянул на серебряную табличку на переплете одного из альбомов. Первые слова были: "Герману, Герингу..."

Он у Геринга!

Дверь, за которой скрылся офицер, бесшумно распахнулась, и в ней показались двое в черных мундирах гестапо. Они прошли через приемную, не взглянув на Отто. Еще несколько минут томительной тишины. Новые гестаповцы, - опять двое, - появились в приемной и уселись в креслах по другую сторону стола. У одного из них на левой щеке был шрам в виде двух полумесяцев, сходившихся концами. Отто определил след укуса человека. На воротнике этого эсесовца Отто разглядел шитье бригаденфюрера. У его соседа были петлицы группенфюрера. Важные птицы!

В дверях кабинета показался адъютант:

- Господин Далюге!

Группенфюрер поднялся и пошел в кабинет. Отто ждал, что дверь, как и прежде, бесшумно затворится, но адъютант пригласил и бригаденфюрера со шрамом. И снова дверь не затворилась. Адъютант обернулся к Отто:

- Прошу.

Мысли вихрем неслись в голове Отто. Нет, повидимому, речь идет не о простом допросе! Предстоит что-то совсем иное.

Всем существом своим ощущая непонятную бодрость. Отто прошел в дверь.

Перед ним была огромная комната, затянутая по стенам темнозолотой парчой. В многочисленных бра на стенах вместо электрических лампочек театрально мерцали восковые свечи. Но то, что Отто увидел в следующий момент, поразило его больше золотых обоев и больше свечей. Прямо напротив входа на пространстве стены, свободном от картин и бра, висел огромный старинный меч палача. Ржавчина на тусклой стали казалась пятнами запекшейся крови. Этот меч висел здесь как символ взятой на себя Герингом миссии начальника прусской тайной полиции, министра внутренних дел и правой руки фюрера, Геринга, бросившего когда-то крылатое словцо о том, что с его приходом к власти покатятся головы.

В ту же минуту Отто увидел и самого Геринга. Он сидел за непомерно большим, как и все в этом кабинете, письменным столом, между двумя высокими канделябрами, в которых так же, как на стенах, горели свечи.