Читать интересную книгу Надкушенное яблоко Гесперид - Анна Бялко

Мне иногда кажется, что это такая специальная порода людей. Нет, я понимаю, у них тяжелая, неблагодарная работа и маленькая зарплата, но все равно, все равно – почему всегда этот мрачный взгляд сверху вниз, почему каждый, пришедший к ним на прием автоматически перестает быть человеком, почему на этого несчастного нужно кидаться, спуская всех адских собак, а главное – почему я, зная все это заранее, все равно всегда чувствую себя оплеванной после данной процедуры?

– Что там у вас?

– Это не ко мне!

– Мне все равно, что вы там прочитали, смотреть надо лучше!

– Тут нет печати! Следующий!

И даже если случайно (ибо любая закономерность в борьбе с инстанциями моментально теряет свой смысл) у меня окажутся в порядке все нужные бумажки и мое дело продвинется в данном месте на свой муравьиный шажок, полегчает мне ненамного. Потому что инстанции устроены таким образом (и я уверена – это нарочно), чтобы ты никогда не мог закончить свое дело в том же кабинете, с которого начал.

– Теперь подпишите у начальника. Пятый кабинет.

– И поставьте круглую печать. Восьмое окно.

– И зарегистрируйте у секретаря. Десятая комната.

И будьте уверены – все эти названные вам замечательные места будут работать в совершенно разные дни и часы, и пятый кабинет совершенно необязательно будет находиться в том же месте, коридоре, здании и районе, что и десятая комната. И вы стоите посреди всего этого, беспомощно взирая на то, как ваши бумажки, словно стадо непослушных коров у неумелого пастуха расползаются по городам и весям, и вам безудержно хочется завыть в голос от бессильной злобы – и помочь вам в этом не может никто. А уж тем более я – у меня у самой занята очередь на завтра в паспортный стол.

Где-то во второй половине сентября Ирина обнаружила, что ее организм, похоже, решил повторить весенние фортеля с задержкой. Памятуя о том, к чему это все привело в прошлый раз, она решила его не поощрять, особенного внимания на фокусы не обращать и уж тем более по этому поводу не расстраиваться. Пусть делает, что хочет, ей, в конце концов, даже удобнее. Но когда задержка превысила две недели, а к ней впридачу вдруг, непонятно с чего, добавились неясная утренняя тошнота и неудобство в груди, Ирина забеспокоилась. Даже, пожалуй, слегка запаниковала. Даже, может быть, не так уж и слегка.

А уж когда спешно купленный в аптеке тест показал ей не одну, как следовало того ожидать, а две противные полоски, паника достигла верхних пределов. Второй тест подтвердил результаты первого, и третий от них ничуть не отличался. С исчезновением последней надежды и осознанием неизбежного паника как-то сама собой превратилась в дикую ярость.

Допрыгалась! Идиотка! Так тебе и надо, и поделом, глупая развратная баба! Нефиг было носиться, выпучив глаза, неизвестно где! Викинг! Ах, душевный массаж! Ах, мне это полезно! Вот и получай теперь, вот и жри свою пользу! Не объешься!

Да, черт возьми, но как, как все это могло случиться? Она, несмотря на все свое сумасшествие, в этом месте была осторожна – все таки не шестнадцать лет. Туман туманом, но ведь никогда, ни разу не забывала она про презерватив. Ну, кроме того, первого, на даче – но он-то как раз обошелся без последствий... По этому поводу у них, можно сказать, состоялся едва ли не самый длинный диалог за все время знакомства... Когда они оказались впервые в этой квартирке, и туман вот-вот должн был наползти, захлестнув все и вся, она буквально последним усилием воли извлекла из сумки купленный заранее презерватив и протянула ему.

– Что это? – удивился он.

– Можно подумать, ты не знаешь...

– Зачем?

– ???

– Но я думал... А ты что, не принимаешь никаких специальных таблеток?

– Нет.

Она и в самом деле никогда не принимала контрацептивы, несмотря на старательные попытки еще американских врачей приучить ее к этому удобному современному средству. Но у Ирины средство почему-то вызывало мигрень, поэтому, сменив несколько и промучившись с каждым где-то с неделю, она вернулась к старым, проверенным как мир методам. Но сейчас дело было даже не в этом. Что, собственно, она и озвучила.

– Так ты что, Спид, что ли, имеешь в виду?

– Ну, и не только.

– У меня ничего такого нет.

Терпение Ирины в этом месте кончилось, но из вежливости она предпочла не вдаваться...

– Хорошо, у тебя нет. А что ты знаешь обо мне? Ну, кроме того, что я подруга детства знакомой твоей жены?

На этом дискуссия окончилась в ее пользу, и впредь как-то больше не возникала. Казалось бы, неприятностей ждать было неоткуда, но вот поди ж ты...

Но, так или иначе, с этим надо было что-то делать. Причем чем скорей, тем лучше. Собственно, вариантов никаких и не представлялось, все было однозначно. Ирина, не откладывая дела в долгий ящик, залезла в Интернет и через пятнадцать минут поиска вынимала из принтера список примерно из двадцати разных клиник, предлагавших необходимые ей медицинские услуги.

Обзвонив те из них, которые показались ей наиболее подходящими, она записалась в одну из них на послезавтра. Раньше места не было – и это, на самом деле, было положительным симптомом. Клиника была недешевая, и то, что, несмотря на это, в ней была какая-то очередь, можно было занести скорее в плюсы. Зато вся процедура, включая нужные анализы, должна была занять не более, чем полдня, что Ирину тоже крайне устраивало.

После того, как меры первой необходимости были приняты, стало немного легче. Ярость, трансформировавшись в действие, слегка ослабла, но все же того, что осталось, Ирине было достаточно. Она бегала по квартире, не находя себе места. Нет, определенно, нужно было сделать что-то еще. И скоро она поняла, что именно.

Отвечая на иринин телефонный звонок, раздавшийся среди дня, Виктор не подумал ничего необычного, ни уж, тем более, дурного. И даже когда она назначила ему встречу через час не как всегда, в квартире на Красной Пресне, а в каком-то кафе, он, в общем, не удивился. Ну, мало ли, что может быть у человека. Ее голос звучал как-то странно, немного более резко, чем всегда, но мало ли – может, ей было неудобно в этот момент разговаривать. Понимать, что происходит что-то неправильное, он начал только тогда, когда она, опоздав минут на пятнадцать, подошла – да нет, подлетела, вся взъерошенная и нервная, к столику кафе, за которым он, в ожидании, потягивал светлую «Балтику» из высокого бокала.

– Привет, – улыбнулся он, смахивая пену с верхней губы. – Ты чего такая? Что-то случилось?

– Случилось, – отрезала она, кидая на стол свою огромную сумку и садясь напротив. – Я попалась!

В первый момент он подумал, что речь идет про ее мужа. И даже начал было что-то такое на эту тему спрашивать, но она резко перебила его и отчетливо, цедя каждое слово, разъяснила, что именно имела в виду.

В кино, а может быть, и в книжках – книжек он не читал, но наверное, почему бы и нет – этот момент преподносится всегда примерно так: «Он почувствовал себя ошеломленным, как будто его ударило громом». Ничего такого Виктор не почувствовал. Он, собственно, даже после ее разъяснений, если честно, не сразу осознал все значение данного факта. То есть слова-то он, конечно, понял, но вот их суть, и почему Ирина, собственно, так переживает, что вся трясется, оставалась ему неясной.

– И что теперь? – Спросил он первое, что вылезло на язык. Не лучший, наверное, вопрос, ну да что есть.

– Да, собственно, ничего, – она выдохнула, откинулась на спинку стула и посмотрела ему в лицо. – Я уже обо всем договорилась, послезавтра я с этим разберусь. От тебя ничего не требуется. Я просто решила, что ты имеешь право об этом знать. Ну, как лицо, не совсем постороннее...

– Как разберешься? – уточнил он на всякий случай.

Она снова выдохнула, на этот раз громче и протяжнее, заговорила быстро и зло.

– Фу-ух! Как с этим разбираются? Пойду и сделаю аборт, можно подумать, есть какие-то варианты. – Она снова поглядела ему в лицо, тряхнула головой, словно отгоняя назойливую муху, и продолжила, уже более спокойным тоном. – В общем, я тебя в известность поставила, совесть моя в этом месте чиста – я пошла. Мне пора. Да, и ты, наверное, понимаешь – больше мы встречаться теперь не будем. История закончена. Счастливо.

Поднялась, схватила сумку и быстро вышла из кафе.

Виктор остался, сидел на месте, допивал свое пиво. Н-да... Странная она какая-то. Чего так дергаться... А с другой стороны – интересно. Да, пожалуй, такого с ним еще не было. Ребенок... Он никогда не думал о детях в таком плане. Ну, что что-то, связанное с ними, может быть иметь к нему конкретное отношение. С Нелькой они никогда эту тему не обсуждали, ему казалось, это как-то рано, а что она думала, он не знал. А если так посмотреть – какой там рано, уже за тридцатник, в общем-то, самое время... А Ирка... Может, и действительно – есть тут, над чем подумать.