Читать интересную книгу Секретные поручения 2. Том 2 - Данил Корецкий

Лучше бы это был другой человек. И другой завод, и другой город. И другая страна. Но дано было то, что дано. При близком рассмотрении Рогов оказался настоящей дрянью. И как человек, и как агент. Он отказался знакомить генерального с Журбинским, он называл разные суммы вознаграждения и менялись они только в сторону увеличения.

Для верности агент Журбинский подвел к генеральному красивую девушку, – к этому моменту он уже развернул в Тиходонске приличную сеть: со специалистами по «мокрым делам», гениями коммуникативности, доступными красавицами, не говоря о всякой шелупени, способной устроить драку в кафе «Зефир» или следить за нужным человеком. Генеральный клюнул на красавицу, заглотнул вторую наживку, и теперь сидел на двух крючках сразу!

Но тут вмешались эти проклятые лягушатники! Французы уже путались под ногами старшего брата несколько лет назад, когда и те и другие пытались добыть сверхсекретный титановый сплав. И вот опять! Французский нелегал, залегендировавшийся под обычного грузчика, принял активное участие в игре. Генеральный конструктор уже дал согласие работать на Джошуа Войновича, получил все мыслимые и немыслимые гарантии и авансовый перевод на 300 тысяч долларов в швейцарский банк. Кстати, и на имя Рогова была произведена проплата – 200 тысяч. И тут французский говнюк под самым их носом забрал информацию себе! Причем, скорей всего, это стало следствием двойной игры Рогова Дэ Дэ, который думал, что можно дважды получить деньги за одно и то же… Возможно, в его чиновничьей практике это было самым обычным делом, но не в разведывательной работе…

Организация, которую представлял Журбинский, старалась не создавать прецедентов для успешной конкуренции. Француза пришлось отправить в бесконечное путешествие по владениям индийского бога Маниту, где ему предстояло разводить фазанов, которых так изумительно умел готовить Джошуа Войнич. Но диск найти не удалось. То есть удалось – но не сразу. И не совсем тот диск. Вопреки правилам, пришлось снова использовать Дипломата. Который… Который…

Опять трава. Фазаньи головы.

«Что-то не то», – подумал агент Журбинский.

На дворе трава, на траве… Кто-то лежит на траве. Это старая русская скороговорка.

Дрова. На траве лежат дрова. Он напился до состояния дров, говорят русские. Чиновник по фамилии Рогов любил выпить. Но напиваться не умел. Он был ненадежен. Он был как дрова. Очень гнилые дрова. И он второй раз тоже оказался дрянью. Но это потом. Сначала он помог Журбинскому вычислить, где находится диск. Диск находился в таком месте, откуда изъять его очень сложно. В прокуратуре. Попытка выкрасть диск была сделана, но потерпела неудачу. К тому же выяснилось, что диск подменили. Это тоже выяснил Рогов.

– Какие интересы он преследовал, помогая вам? – настойчиво прозвучал голос. – Деньги? Продвижение по служебной лестнице?

Деньги, конечно. И немалые, даже для госчиновника областного ранга. Правда, ему хотелось еще больше. Еще и еще. Сказка о рыбаке и золотой рыбке. Результата не было, аппетиты росли, появились какие-то намеки на связи в верхах тиходонской контрразведки… Это походило на вымогательство и шантаж. Такие прецеденты и вовсе недопустимы, поэтому Рогов замер навсегда в своем любимом кресле на богато обставленной даче. На привольные зеленые просторы Маниту вход ему был закрыт: ведь там охотился француз…

На траве дрова. Теперь Журбинскому оставалось лишь самому выходить на генерального конструктора. И тот тоже оказался дрянью. Просто поразительно, насколько похожими оказались эти двое… Как похожи все дураки, подлецы и предатели…

– Вы встречались с ним лично? – снова настаивал голос.

Журбинский поднял голову и открыл глаза.

Ведь он только на мгновение прикрыл их, пытаясь сосредоточиться перед допросом, и вот – диспозиция решительным образом поменялась. Молодой человек, – тот самый, который не врач, хоть и в белом халате, – теперь не сидел за столом, а стоял у окна и курил. И халата на нем уже не было. Перед Журбинским сидел другой, более матерый, более злой. На столе между ними лежал допотопный диктофон. В пластмассовом окошке Журбинский увидел вращающиеся втулки аудиокассеты.

– Вы встречались лично?.. – повторил голос. Голос принадлежал, без сомнения, матерому.

– С кем? – спросил Журбинский.

– С Лохманенко Игорем Борисовичем.

– Кто такой Лохманенко?

В поле зрения появился врач. Настоящий врач, который делал инъекцию. Он склонился над матерым и что-то прошептал ему на ухо. Матерый посмотрел на Журбинского и кивнул. На лице его появилось выражение досады и брезгливости.

– Хорошо, – сказал он, вставая из за стола. – Раз сегодня нельзя, продолжим завтра.

Голос прозвучал тихо и невыразительно, словно говоривший находился в другом конце комнаты. Журбинский приложил ладони к ушам и вдруг почувствовал острую головную боль.

– Я не знаю никакого Лохманенко.

Никто не прореагировал. Матерый заправлял выехавшую из-за пояса сорочку и слегка пританцовывал, как человек, долго просидевший на одном месте. Врач продолжал что-то втолковывать ему.

– Я никого не знаю! – повторил Журбинский, повысив голос.

Он ведь ничего не сказал им, он просто сидел и думал, он готовился к прессингу. Откуда они знают про Лохманенко?

– Я никого!..

Но двое проворных молодых людей, неизвестно откуда взявшихся, уже выводили его из комнаты. Вернее, выволакивали. Потому что ног Журбинский не чувствовал – они затекли, окаменели. В коридоре он бросил взгляд на узкое окошко под потолком. За окошком было темно, ночь. Но Журбинский точно помнил, что на допрос его привели около шести вечера. И он окончательно понял, что… как это говорится у русских? Да, его только что клюнул в задницу жареный фазан.

* * *

Никаких вертолетов, никакой вереницы милицейских «Опелей» с мигалками, никакой музыки и никакого шума – ничего такого не будет. Они едут в обычном зеленом «уазике» с прогнившим радиатором. Моросит мелкий дождь, застывающий на асфальте прозрачной глазурью. Третий ряд, педаль газа в пол, движок ревет и покашливает, сигнал раздраженно фафакает всем задницам с мигающим левым поворотом: дорогу, дорогу! Ни проблесковых огней, ни синей полоски по борту. Водитель, Курбатов, Денис и два озадаченных опера – Борис и Максим, – которых по распоряжению прокурора они забрали с автобусной остановки на проспекте Маркса.

– Куда едем? – спросил Борис.

Он то и дело трогает левую бровь со свежим шрамом, откуда еще торчат нитки. Вместо ответа Денис сунул ему под нос фото с подписанными на полоске бумаги данными.

Дома Лохманенко не было и быть не должно – девять тридцать утра, будний день. По дороге Курбатов несколько раз набирал его домашний телефон, в ответ раздавались длинные гудки. Звонить на работу не стали – боялись вспугнуть, если что.

На пересечении с улицей Освобождения проскочили на красный, едва разминувшись с мчавшейся наперерез «бээмвухой». Перед поездкой с водителем персонально беседовал Рахманов, наставлял о государственной важности задания. После этого у водителя сделались стеклянные глаза, он словно нажрался волшебных грибов и прет напролом.

Кольцевая развязка, за ней до самого горизонта – корпуса «Прибора». Монотонный ритм плоских параллепипедов нарушают высотки административного корпуса и КБ. За зданием конструкторского бюро водитель развернулся, едва не опрокинув машину, и остановился у обочины. Прежде чем выскочить наружу, Курбатов обложил его матом.

Они пытались идти быстрым ровным шагом, но какое-то по-собачьи глупое волнение клокотало внутри, сбивая ритм сердца и заставляя бежать. Оперов оставили внизу – одного в фойе, другого у лифтовой. Курбатов и Денис поднялись на этаж. Встретившийся им по дороге сотрудник – кажется, кто-то из лаборатории Карпухина, – остановился и проводил их взглядом.

«Лохманенко И. Б., начальник отдела конверсионных проектов». «Остаешься здесь», – жестом показал Курбатов. Он выдохнул и толкнул дверь. Язычок замка клацнул с холостым звуком. Дверь была заперта.

– Вы Игоря Борисовича ищете?

Курбатов и Денис обернулись на голос. Карпухинский лаборант стоял на прежнем месте.

– Он уехал на полигон, еще вчера вечером. Штатные испытания. А вам, собственно…

– Какой полигон? – рявкнул Курбатов. – Где?

* * *

Печка работает вполсилы, ветровое стекло похоже на леденец, и каждые десять километров приходится останавливать машину и сдирать наледь скребком.

Звонил Рахманов. Орал так, что заглушал рев двигателя и печки. Он не мог понять, как получилось, что главный подозреваемый беспрепятственно укатил из города, и почему Денис узнал об этом только сейчас. И кто сказал, что он на полигоне в Кротово? А может, он уже в Штатах?

Денис мог не прижимать мобильник к уху – слышно было и так. Он бросил телефон на бардачок и молчал.