В здании администрации милиционер проводил в приемную и ушел. Варламов живо вспомнил приемную мэра в Другом доле — там его стерегли три пары глаз, а тут секретарша угостила кофе.
— Координатор хочет с вами поговорить, — сказала она. — Сейчас проводит селекторное совещание.
Варламов попил кофе (хороший, на импорте тут явно не экономили), и почитал местную газету. Сводки золотодобычи, вопросы коммунального хозяйства… Наконец секретарша пригласила заходить.
Очень похоже на кабинет Гурова в Сталинграде. Тот же портрет первого Координатора на фоне горного пейзажа, но здешний Координатор моложе и сохранил черные волосы, хотя и с сединой на висках. Взгляд не такой проницательный, однако лицо внимательное и доброжелательное.
— Дмитрий Анатольевич Погодин, — представился он, протягивая руку. — А о вас мы уже знаем. Варламов Евгений Павлович, пропавший без вести при крушении рейса из Сталинграда в Хабаровск. Нас на Дальнем Востоке просили поглядывать, если вы все же объявитесь. Рад, что выжили. Но где вас столько носило?
Варламов опустился в кресло.
— Сразу не расскажешь. В основном, китайцы заставили у себя погостить. Держали на Итурупе и в Токайдо. Потом выбросили в тайгу, видно решили посмотреть, выживу ли? И документы забрали, в Сталинграде мне выдали дубликат канадской карточки.
Координатор покачал головой.
— Ну, может потом расскажете подробнее. Наверное, хотите вернуться в Канаду?
— Конечно.
Координатор вздохнул.
— К сожалению, от нас нет рейсов в Северную Америку. Только через Хабаровск, а вы вряд ли захотите снова на территорию Великого Китая.
— Да уж, — уныло сказал Варламов. Может, к нему и потеряли интерес, но проверять этого не хотелось. — А морское сообщение?
— У нас нет торговли ни с Канадой, ни Североамериканскими Территориями. Хотя наверное, было бы выгодно. Только с китайцами, а они пользуются своей монополией. Придется подождать. Может, ближе к лету через Петропавловск-Камчатский.
— Опять ждать, — горько сказал Варламов.
— Да, с транспортом у нас проблемы. Хорошо, что трассу до Якутска протянули, прежняя Россия так и не смогла этого сделать. Как вам понравилась дорога?
— Хорошая. Но как вы провели ее через Темную зону? В Московской автономии тянут струнные дороги, обрекая людей на гибель. Какую технологию у вас использовали? Я в Канаде занимался транспортной логистикой, так что интересно.
— А… — Погодин встал и заходил по кабинету. — У нас были инженеры из Московской автономии. Там все надеются, что мы с ними опять воссоединимся. Но наши специалисты забраковали их вариант струнных дорог. Зимой воздушные рельсы будут обмерзать, так что большую часть года эти дороги у нас бесполезны. Мы присмотрели другую технологию, разработанную в Новосибирске. Там стали прокладывать через Темные зоны дороги из композитного материала. Зараженную землю сдвигают бульдозерами с телемеханическим управлением, и укладывают в выемку короба из особого жесткого пластика. Тот со специальными добавками, да и высокие борта защищают от излучения. Монтажные работы минимальные, там уже в защитных костюмах. Для нас оказался еще один плюс: композитное покрытие изолирует дорогу от вечной мерзлоты, и та летом не оттаивает. А то много старых дорог из-за этого разрушилось…
Координатор говорил увлеченно, ему явно была близка эта тема. Но глянул на часы и вернулся в кресло.
— Ладно, дела не ждут. Лена, моя секретарша, выпишет вам направление в гостиницу. Сейчас не сезон, так что мест хватает, но устроят получше. Еще оформит временное удостоверение со стандартным пособием. Из Сталинграда запросим виртуальный образ вашей канадской карточки. И, коли занимались логистикой, приглашаю поработать в транспортном отделе нашей администрации. Вдруг опыт Канады нам пригодится.
Попрощались, и Варламов вышел, несколько ошеломленный. Даже на работу пристроили. Конечно, грустно, что возвращение в Канаду снова откладывается. Но и на новом месте интересно, вряд ли еще попадет на Колыму.
Пара часов ушла на обустройство: гостиница, душ, поход по магазинам за одеждой, не ходить же по городу в комбинезоне. Купил и планшет. Вернувшись в гостиницу, вывел на дисплей карту часовых поясов и прикинул, что в Торонто уже девять вечера. С замиранием сердца набрал номер…
Стандартное предупреждение о контроле над информацией, установилась связь, на этот раз Джанет ответила сразу.
Выглядела осунувшейся, темные круги под глазами, и сердце Варламова болезненно сжалось.
— Да, я болела, — ответила она на сбивчивые вопросы. — Но теперь выздоровела. Рада, что ты снова объявился.
Все же особой радости на лице не было, и держалась отстраненно. Варламов коротко рассказал о своих приключениях, опасаясь, что Джанет догадается — он говорит не все. Напоследок сказал:
— Я поговорил в местной администрации. Есть возможность улететь в Петропавловск-Камчатский, а оттуда на Чукотку. Там местные эскимосы плавают через Берингов пролив на Аляску. Но придется ждать, пока море освободится ото льда.
— Аляска? — спросила Джанет. — Ну что же, это рядом с Канадой. Буду ждать.
Разговор закончился, оставив ощущение недосказанности. Что-то произошло с Джанет. А вдруг цзин отправили ей фотографии — его и Сацуки? С них станется. Варламов заскрипел зубами, придушил бы гадов голыми руками. Оставаться в номере не хотелось, и вышел на улицу.
Недалеко от гостиницы стоял пятиглавый собор с золотыми куполами, неприятно напомнивший храм Христа Спасителя в Москве. Не было такого мороза, как в якутской тайге, но пронизывал ветер.
Варламов бесцельно пошел по улицам. Город раскинулся по склонам сопок, набережной не видно, заснеженный берег переходит в ледяную гладь залива.
Шел все дальше, на душе было муторно. Миновал статую Ленина — тот стоял, засунув руки в карманы пальто, словно и ему было холодно.
Увидел вывеску бара и зашел.
На стене распялена медвежья шкура, неласково глядя на посетителей стеклянными глазами. Варламов сел перед стойкой бара.
— Какой у вас фирменный напиток? — спросил он. — Я первый день на Колыме.
— Да? — приподнял бровь пожилой бармен и внимательно оглядел Варламова. — Ну что же, добро пожаловать в наши края. А фирменный напиток… Есть некрепкий «спотыкач» нашего производства, но вам я порекомендую другое.
Из-за перегородки слышались голоса и смех. Варламов досадливо передернул плечами.
— Наш город зовется столицей Колымского края, — продолжал бармен. — В здешний порт при Сталине привозили заключенных. Когда моряки и охранники сходили на берег, то гуляли по улицам и в ларьках покупали это, — он ловко плеснул в стакан что-то из бутыли без этикетки. — Выпейте, так встречала гостей Колыма.
Варламов взял стакан — налито около половины — и выпил залпом. После чего замер с открытым ртом. Бармен тут же подсунул бутерброд с толстым слоем красной икры.
— Что это было? — просипел Варламов, кое-как прожевав бутерброд.
— Чистый спирт, — сказал бармен. — Ну, семидесятиградусный. Вам надо было. С женой поругались?
— Пока нет, — сказал Варламов, приходя в себя. — Но это не за горами.
Все же на душе стало легче. Ну, поругаются, но когда это еще будет…
С другой стороны перегородки отчетливо донеслось:
«О кончив о ную о перацию, о тец О нуфрий о т о платы о тказался.
О бозленная О льга о грела о тца О нуфрия о глоблей.
О тец О нуфрий о колел».
— Да ну! — просветлел Варламов. — Бармен, нам бутылку «спотыкача».
Он встал и обогнул перегородку. Отец Вениамин, собственной персоной! С ним сидели два помятых персонажа, таких в Кандале называли «бичами»: кантовались на берегу до следующей навигации. Но эти были одеты приличнее — возможно, работали летом на золотых приисках.