все же напал. Теперь Амилькар стал еще опаснее.
— Да чего в нем опасного, господин? — осторожно спросил Брастиас. — Сжигает корабли, разоряет крепость, убегает — обычный безрассудный варвар. Можно, конечно, принимать его ошибки и просчеты за хитрость, только зачем?
Геронтий попытался продолжить спор, но Артур перебил его.
— Вокруг меня одни дураки? — спросил он сдавленным от ярости голосом. — На нашу землю пришли племена и семьи! Они сожгли свои корабли. Неужели не понятно? — Король долго молчал, а когда снова заговорил, его голос звучал совсем тихо. — Черному Вепрю не нужна добыча. Он пришел не грабить. Он хочет договориться.
Лорды попытались переварить сказанное королем, но Артур продолжал.
— Турч Труит знал о том, что королевство осталось беззащитным. Мы сами ему об этом сказали. Куда ему было бежать? — Короли, наконец, поняли, о чем толкует Артур и слушали внимательно. — Только теперь враг обозначил свои истинные цели, и я очень опасаюсь, что их расчет окажется верным. Возвращайтесь к своим людям. Скажите им, что мы идем в погоню. Выступаем на рассвете.
Военачальники отправились готовить отряды, а я сидел один в пустом зале и размышлял об изменениях в замыслах Черного Вепря. Артур правильно понял суть дела: разъяренный или, по крайней мере, расстроенный тем, что Артур помешал ему разграбить Ирландию, Черный Вепрь узрел добычу полегче и побогаче. Что может быть лучше незащищенной Британии? Раз воинство Иниса Прайдейна собралось в Иерне, вождь вандалов может спокойно грабить наши земли, прежде чем за ним придут.
Артур правильно все понял. А вот меня одолевали опасения. Амилькар не мог не знать –знал, конечно, — что мы скоро вернемся и положим конец его грабежам. Он уже дважды сталкивался с Артуром и терпел поражение, так зачем же он опять рискует выступить против Британского Медведя?
Он ищет новую родину для своего народа. Почему он остановился на Британии? Он же должен опасаться Артура? Почему Черный Вепрь уверен, что его не выследят и не убьют?
Что-то довело Амилькара до такой крайности? Отчаяние? Месть? Возможно, и то, и другое, но мне показалось, что к этому примешивается еще какая-то причина. Как ее понять?
В итоге я заснул беспокойным сном, который вскоре прервал Рис. Отказавшись от завтрака, я вышел на крепостной вал Каэр Мелин. Небо на востоке светлело. Далеко на юге вдоль побережья ползли белые облака, но пока я наблюдал за ними, они рассеялись, значит, дождя не будет. Нас ждет жаркий день, слишком жаркий.
Я перевел взгляд на холмы. Трава уже начала увядать и сохнуть. Следы превращались в пыль. Если вскоре не пойдет дождь, ручьи начнут пересыхать. Бог ведает, засуха в Британии случается редко, но все же случается, и это обычно предвещает проблемы.
Пока я стоял и смотрел на погибающую от жажды землю, мне снова пришли в голову эти слова: «Сожгите ее… У нас нет выбора» — сказал голос. «Сжечь дотла. Сжечь дотла».
В этих словах звучало, скорее, отчаяние, чем гнев. Они говорили о покорности и поражении, о последней крайности. Сжечь дотла. Какое бедствие, подумал я, может помочь преодолеть огонь? Что такого должно произойти, что может разрешиться пожаром?
«Нет выбора... Сжечь дотла». Я посмотрел вниз на крепость, где толпа людей готовилась к битве. И пока я смотрел, картина подернулась пеленой, и вот уже мужчины внизу — совсем не воины, толпа осталась, но стала другой. Я слышал плач и крики. Люди с факелами ходили среди домов, останавливались, чтобы поджечь крышу, и торопились дальше. Дым застилал двор. А в середине двора лежали трупы, сложенные, как дрова для костра. К этой жуткой груде подошел человек с факелом и поднес пламя к растопке у основания кучи. Пламя быстро охватило тела, какая-то женщина бросилась вперед, словно тоже хотела в костер. Мужчина с факелом перехватил ее за руку и потянул назад, а затем бросил факел в штабель тел, видимо, политых маслом. Он отвел женщину обратно к толпе наблюдавших, обернулся, крикнул что-то и вышел из крепости, в которой горели мертвые.
Дымная пенена перед моими глазами заколыхалась, я услышал, как кто-то зовет меня по имени. С трудом освободившись от наваждения, я увидел Риса с моей лошадью в поводу. Кай и Бедивер уже в седлах, прочие драконы — возле своих коней. Меня потряхивало от силы видения. Я не сразу пришел в себя. Но пора было ехать. Помотав головой, я пошел к своей лошади. Над крепостью звучали команды. Через мгновение мы оставим Каэр Мелин, кто-то отправится на поиски и сбор провизии, кто-то на бой с захватчиком. Многие из тех, кто стоял сейчас, щурясь на восходящее солнце, уже не вернутся.
Великий Свет, мы выходим на неведомый путь. Освети нам дорогу. Будь нам путеводной звездой. Будь маяком во тьме за спиной. Мы будем бесконечно блуждать и затеряемся, если Ты не осветишь наш путь. Подняв руки в бардовском благословении, я громко сказал:
С нами Сила ангельского воинства!
Сила Ворона да пребудет с нами,
Сила Орла да пребудет с нами,
Сила бури да пребудет с нами,
Сила святого Божьего гнева да поможет нам!
Сила солнца да пребудет с нами,
Сила луны да пребудет с нами,
Сила вечного Света!
Сила земли да пребудет с нами,
Сила моря да будет в нас!
Веди нас Твоими путями,
И пусть будет то, что будет!
Сила Небесных сфер!
Сила Царств Небесных, благослови нас,
Сохрани нас, поддержи нас.
И пусть Добрый Свет воссияет перед нами,
И ведет нас по путям предначертанным!
Удовлетворенный сказанным, я спустился со стены, взял поводья и сел на коня.
Подобно бесчисленным захватчикам до них, вандалы прошли по долине Хафрен. На пути Черного Вепря лежало несколько поселений — весеннее наводнение удерживало жителей долины в холмах на возвышенностях. Дальше долина переходила в луга и поля вокруг Каэр Глоиу, древнего римского города Глевум.
Если Амилькар продвинется еще вперед, перед ним откроется мягкая сердцевина Логриса[9]. Тогда орды варваров разольются по низинным плодородным лугам, и их будет не сдержать.
Мы спешили. Останавливались лишь изредка, чтобы напоить коней. Долгое ожидание в Иерне дало Амилькару хорошую фору, и Артур хотел найти врага как можно быстрее и вступить в бой. Конец дня застал нас в конце долины, но,