Но никакая полоса неудач не могла длиться до бесконечности, и когда-нибудь это тотальное «не можем, не знаем, нельзя, некому» должно было закончиться. Вот и Ганн — пилот — уже должен был скоро встать на ноги. И был шанс, что и машина поднимется на крыло — не зря ведь, в конце концов, с ней столько трахались? Можно будет отправить их наконец к Дорру… Собственно, только это соображение и удерживало полковника от ежедневных комментариев в адрес «любимого» зама, благодаря которому база до сих пор сидела без новостей из точки, куда за три месяца можно было дойти туда и обратно даже пешком.
Да за три месяца даже до западного побережья было можно добраться! И назад до хребта… Но теперь уже проще было подождать еще несколько дней, и комендант ждал, хотя прямо сейчас Ганн еще бодро ковылял в ортосуппорте, особист высокомерно смерял его взглядом при каждой встрече в столовой или коридорах, а флаер сиротливо стоял в ангаре.
Самому же Морану пока оставалось хранить спокойствие и любоваться не меняющимися вот уже тридцать лет пейзажами.
* * *
Следующим пунктом, где Блейки рассчитывал встретить людей, был абсолютно нежилой, но довольно известный город Хабар. Дорога туда шла вдоль реки, Грин и Блейки пробирались по кромке леса, стараясь не спускаться близко к воде. Постепенно обрывы становились все выше, скальные выходы на берегу встречались все чаще, а горы закрывали небо уже почти на треть от горизонта.
— Ну ладно, если мы и в Хабар никого не встретим, пойдем в рудники, — говорил сфинкс, ставя лапы на твердую корку подмерзшего снега. — И что там хорошего?
— В основном плавильни, — с энтузиазмом отвечал человек. — Это настоящее обжитое место, Салковские рудники, Тесла мне говорил, что практически вся медь идет оттуда, и летом все сплавляют вниз по реке. Самый богатый рудник в этих краях — Шелтинский, оттуда прямо самородную медь берут, а за тамошним озером выгребают еще и медный колчедан.
— Куда столько?
— Проводка. Сплавы с медью: олово, латунь, бронза. Вообще практически все сплавы. Но мне в основном ценна проводка. Тот же генератор у Дорра видел? С медной обмоткой?
— Никогда не был в горах, — признавался Грин, — а тем более в таких, которые гребут. Насколько старый тот рудник? А до него, в Хабар — там живет постоянно кто-нибудь?
— Вот там на месте и узнаешь, — ухмылялся Блейки, потирая рукавицей щеку.
— Вообще-то я планировал только довести тебя до людей и там оставить, — заметил Грин. — Мне очень хочется уйти отсюда куда-нибудь, где потеплее.
— Вот-вот! А ты заметил, как резко холодает?
— Зато распогодилось. И солнышко.
— Зато даже дышать больно.
— А ты иди быстрей!
— Тебе легко говорить, у тебя четыре лапы!
— Сделать тебе такие же?
И они и впрямь пошли быстрей, пока мороз не принялся колоть Блейки за нос и щеки. Сделали привал, отогрелись магией и карабкались по холмам еще несколько часов, пока от стремительного похолодания у обоих не перехватило дыхание, а Блейки при этом еще умудрился вспотеть под одеждой. Пришлось останавливаться, разжигать костер и тщательно приводить себя в порядок. Ритм ходьбы стал определяющим, обоим надо было приноровиться, чтобы не загнать друг друга и не замерзнуть.
В тот вечер они заночевали в чахлом березовом лесу, с утра сделали основательный рывок, и к середине следующего дня, щурясь от ветра и яркого солнца, перевалили через вершину очередного холма. Поднялись примерно метров на четыреста, и увидели с вершины следующего холма в речной долине то, что осталось от старых людей — заброшенный город Хабар.
Сверху скопище неопрятных, полузасыпанных снегом прямоугольников с черными провалами окон, чахлых деревьев между ними, редких и тонких, казалось уродливым и неприятным, как незаживающая гнойная язва. Ржавые балки, торчащие из обвалившихся стен. Какие-то вывески громадные, намалеванные до сих пор еще заметными красками на фасадах и торцах домов. Холод более пронизывающий, чем в лесу, как будто весь город излучает сырую стылость. Ветер, разрезанный прямыми углами планировки, разгоняющийся по прямой длинных улиц и резко взвывающий на поворотах. Мертвый, безжалостный. Даже птицы не летали над городом старых людей.
— Сколько этому городу, как ты думаешь? — откашлялся Блейки, и ему показалось, что он каркает, как ворона.
— Не могу сказать, — признался сфинкс. — Я слышал, что так строили старые люди задолго до войны чудовищ. С тех пор сменилось два раза по четыре сотни поколений. Летом, здесь, наверное, немного получше.
— Пойдем вниз, посмотрим?
Сфинкс замотал головой и попятился, глядя поверх линялых, ровно-черных крыш на изломанную линию гор.
— Пойдем вверх и стороной, — отрезал он. — Я там никого искать не буду. Иначе можешь идти один.
— Может, хватит уже ставить мне ставить свои условия? — возмутился Блейки.
— Условия? — в свою очередь, взвился Грин. — Да я иду с тобой только потому, что задрал у тебя лошадь! Что я скажу своему Мастеру — что бросил его соплеменника посреди леса одного?
— Значит, доведешь до людей — и бросишь?
— Не задумываясь.
— И даже не посмотришь, как у нас живут? Механизмы, купола с лабораториями, компьютеры. Да старик Тесла удавился бы, наверное, чтобы раскурочить хоть один!
Сфинкс продолжал размеренно идти вперед, обходя долину с заброшенным городом по большой дуге. Кисточка на его хвосте дергалась из стороны в сторону. Он чуял, что Блейки трусит, отлично понимал, что один человек в незнакомые горы не пойдет, будет ждать весны или оттепели, да и вряд ли пустят его рудничные одного, дальше в горы. Оттого, видимо, Блейки и ищет себе компанию приключенцев по развалинам.
— А компьютеры — это что? — спросил, наконец, Грин, чтобы как-то отвлечь и увести Блейки от Хабара по-хорошему.
— О, это такие умные машины, которые быстро-быстро кодируют любую информацию из слов в цифры и хранят ее сколько угодно. А еще они умеют эту информацию обрабатывать. Ну, проще сказать, это вроде мозги такие, механические. Мозги эти закатываются в специальное зеркало, чтобы смотреть, а еще с ними можно разговаривать, ну вот, например… — уловка сработала, увлеченный рассказ экс-пилота об электронных устройствах базы грозил не закончиться никогда. Грин переспрашивал, уточнял, вспоминал книгу на солнечных батарейках, которую дал ему Тесс, и улыбался про себя слишком уж адаптированным объяснениям Старра.
— Почему твои соплеменники живут в горах? — спросил он некоторое время спустя.
— Они хотели бы найти себе место поудобнее, — поразмыслив, ответил Блейки. — Потом привезут туда жен, детей, построят свои города, будут в них жить. Ну вот, как старые люди.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});