Камми сказали, что лазеры сканируют ее глаза, определяя реакцию радужных оболочек, постоянно замеряя зрачки. Эти данные помогали определять правдивость ее ответов, потому что зрачки непроизвольно расширялись, если человек лгал. Вероятно, измерялись и другие характеристики глаза, о чем Джардин предпочел умолчать.
С самого начала допроса лазеры фиксировали и изменения выражения ее лица, хотя Камми делала все, чтобы оно оставалось бесстрастным. И эти данные, вероятно, помогали программе отличить правду от лжи.
Этот лазерный полиграф разработали исключительно для нужд Министерства национальной безопасности. Джардин использовал его совместно с эластичной перчаткой, туго обтягивающей руку Камми, битком набитой датчиками, замеряющими параметры, на изменениях которых основывалась работа обычного детектора лжи: частота пульса, давление крови, потоотделение.
Перед допросом ей вручили документ, подписанный Джардином в присутствии свидетеля, в котором указывалась, что полученная информация не может быть использована против нее ни в каком суде и ее не могут привлечь к ответственности на основании заданных Джардином вопросов и ее ответов.
— Правда интересует нас гораздо больше, чем возможность привлечь кого-то к суду, — заверил ее Джардин.
С другой стороны, если бы она, получив освобождение от судебного преследования, отказалась бы пройти проверку на полиграфе, ее могли бы привлечь к суду по двум статьям Уголовного кодекса, и, в случае вынесения обвинительного приговора, суммарное наказание могло составить четыре года тюрьмы.
Поскольку Камми по-прежнему колебалась, Джардин прибег еще к одному аргументу:
— Взгляните на все это вот под каким углом. Если вы хотите лгать, можете это делать, не боясь наказания. У вас иммунитет от судебного преследования. Но даже если вы солжете, я не буду считать, что зря потратил время на ваши показания, потому что увижу, где и в чем вы солгали, и постараюсь понять почему.
— У меня нет намерения лгать вам.
— К тому времени, когда мы заходим так далеко, никто уже лгать не собирается, — указал Джардин.
И теперь допрос (Джардин настаивал, что Камми всего лишь давала показания) продолжался уже больше часа. Жалюзи на окнах опустили, шторы задернули, светились только лампа над раковиной да экран ноутбука заместителя министра.
Камми не могла видеть лучей лазера малой интенсивности. Они работали на одной длине волны или в узком волновом диапазоне, и все гребни индивидуальных волн совпадали. И хотя лучи оставались для нее невидимыми, иногда периферийным зрением она улавливала, как дрожали и дергались тени там, где вроде бы ничего не двигалось.
Камми ни разу не солгала. Допрос Джардин вел методично, но безо всяких эмоций, скучновато. А потом наступил один из двух коротких эпизодов, выпадающих из общей картины.
Джардин оторвался от ноутбука и посмотрел на Камми сквозь панель многослойного стекла.
— Доктор Райверс, в последние два года вам доводилось бывать в Мичигане?
— Нет.
Он вновь уткнулся в экран ноутбука.
— Вы когда-нибудь бывали в Мичигане?
— Нет.
— Вы когда-нибудь слышали о Кросс-Виллидж[47], штат Мичиган?
— Нет.
— Вы когда-нибудь слышали о Петоски[48], штат Мичиган?
— Нет.
— Вы знали кого-нибудь из Мичигана?
Камми задумалась.
— В колледже, ветеринарном колледже, училась женщина из Мичигана.
— Где она жила в Мичигане?
— Не помню. Мы не были близкими подругами.
— Как ее звали?
— Эллисон Гайвенс. Мы звали ее Элли.
— Она занимается ветеринарной практикой в Мичигане?
— Полагаю, да. Не знаю. Контакты с ней не поддерживала.
— Вы поддерживали контакты с кем-либо из студентов ветеринарного колледжа?
— Да. С несколькими.
— Кто-нибудь из них поддерживал контакты с Элли Гайвенс?
— Не знаю. Не думаю. Они ничего не говорили. А что случилось в Мичигане?
— Пожалуйста, помните наш уговор. Вопросы задаю я, вы отвечаете, а не наоборот.
То ли он исчерпал тему, то ли не хотел ее развивать, раз уж в Камми проснулось любопытство. И перешел к ее впечатлениям от общения с Загадочным и Тайной.
Еще через час, когда допрос подходил к концу, Джардин задал вопрос, который едва не отправил Камми в нокаут:
— Доктор Райверс, вы кого-нибудь убили?
Потрясенная, она встретилась с ним взглядом через многослойное стекло.
Он повторил вопрос.
— Камми, вы когда-нибудь кого-нибудь убили?
— Да.
— Кого вы убили?
— Бойфренда моей матери.
— Как его звали?
— Джейк Хорнер. Джейкоб Хорнер.
Джардин даже не взглянул на графики, которые вычерчивались на экране его ноутбука. Он знал, что она говорит правду.
— Это случилось в день вашего пятнадцатилетия, так?
— Материалы полицейского расследования, судебное разбирательство… это засекреченная информация.
— Это случилось в день вашего пятнадцатилетия, так?
— Засекреченная. Все засекречено. Я была несовершеннолетней. Никто не имеет права знать об этом.
Глаза Джардина не светились в темноте, их освещал экран компьютера, но Камми видела эти глаза достаточно хорошо, чтобы прочитать в них презрение.
— Вы провели на борту «Терапии» десять лет? Десять лет? Десять лет, Камми?
В довесок к презрению в глазах читалось чувство глубокого удовлетворения, которое он испытывал, видя ее реакцию, ее страдание.
Ему хватало власти, чтобы узнать о ее десяти годах рабства, а потому он мог познакомить с прошлым Камми тех, кто знал ее в настоящем, чтобы они презирали ее или, того хуже, жалели.
Тем самым он рассчитывал гарантировать ее молчание обо всем, что связано с Загадочным и Тайной, а также ее безропотное содействие.
Она сдернула с руки перчатку со множеством вплетенных в нее датчиков и бросила на стол.
— Все. Я закончила.
— Да, — кивнул Джардин. — Пожалуй, точка поставлена.
ГЛАВА 57Шум на потолке появлялся и затихал, появлялся и затихал. Иногда кто-то там ползал, иногда перемещался на руках и коленях, а то просто постукивал по потолочной балке.
Генри бродил по дому взад-вперед, глядя в потолок, отслеживая звуки. Гадая, что бы это значило.
Зайдя в стенной шкаф в спальне, не отрывая глаз от крышки люка, прислушиваясь к постукиванию, постукиванию, постукиванию по ней с другой стороны (с этой крышка закрывалась на засов), он начал думать, что этот стук — не простой ритм. Он разбивался на стансы. Создавалось впечатление, будто какой-то поэт, живущий наверху, сочиняет новые строки и «отбивает» их размерность.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});