— Положи, а то поранишься! — встревоженно сказала Эва как самая настоящая мать. И дочь почти послушалась, но… К сожалению, нельзя рассчитывать на должный эффект, если женщина средних лет отчитывает взрослого ребенка устами юной девушки.
— Эва, что такое Подземелье?
Вампирша выглядела совсем несчастной.
— Где Фрэнк? Где, черт возьми, мой папа?
— Пожалуйста, положи…
Доун потянула цепь назад, замедлила вращение, и оружие свернулось в ее ладони. Едва актриса успокоилась, охотница молниеносно шагнула вперед, подпрыгнула, крутанувшись вокруг себя, выпустила цепь и взмахнула правой рукой, вкладывая в круговой удар всю силу.
Эва медленно кивнула и со вздохом приняла истинный облик.
Вихрем взметнулись туманные завитки и превратились в умопомрачительное сверкающее облако. Доун не успела нанести новый удар — Эва проскользнула под летящей плетью и выхватила ее у дочери.
Девушка с ужасом наблюдала, как мастерски управлялась вампирша с ее оружием, ловко вращая его на ходу. Наигравшись, она небрежно отбросила цепь в сторону; жало вонзилось в стену, отбив штукатурку, цепной хлыст безжизненно упал на ковер.
Наконец Эва перекинулась в человеческое обличье; с ее тела облетали серебристые клочья тумана.
— Так дело не пойдет, — сказала она, совсем как Жаки — по-детски разочарованно.
Доун впервые почувствовала, что окончательно проиграла. Пульс стучал как бешеный, желудок скрутило.
— Думаю, пора доказать, — заявила Эва, — что намерения у меня самые лучшие.
Кто-то крепко схватил Доун за плечо. Охотница оглянулась — над ней стояла Джулия и осуждающе качала головой. «Неблагодарная тварь, — говорило выражение ее лица. — Неблагодарная дочь».
Раздался громкий скрежет. От стены отъехал камин, за ним оказалась раздвижная дверца.
Доун не успела опомниться, как Эва и Джулия подхватили ее под мышки и потащили в темную дыру, вниз по лестнице…
«Точь-в-точь как пирог в духовке, — думала Доун. — Я — пирог. И никто не узнает, куда я пропала».
В конце туннеля приоткрылась дверь, выполз луч света. Женщины втолкнули Доун внутрь. Сначала она ничего не могла различить; лишь когда глаза привыкли к свету, она увидела ухоженного мужчину в футболке и джинсах,' прикованного цепью к мягкому дивану.
Доун рухнула на колени, подползла к нему, задыхаясь от радости и страха, и кинулась ему на грудь.
Фрэнк сжал дочь так сильно, что перехватило дыхание.
Дверь за дочерью и отцом захлопнулась.
Глава 19
Красный палец
— Папочка! — Доун расплакалась на загорелом плече Фрэнка. Она вдыхала родной аромат — смесь мускуса, давно выпитого пива и машинного масла.
«Живой, настоящий! — Она стиснула его еще сильнее. — Рядом!»
Фрэнк тоже радостно обнимал дочь, так крепко, что у нее не осталось сил вздохнуть. Ей вспомнился эпизод из детства: «Папочка, я не могу дышать, — сказала как-то малышка Доун, барахтаясь в объятиях отца. Фрэнк снова забыл приехать в школу, и с занятий по гимнастике ее забрал сосед. — Ты слишком сильный…»
Большая девочка Доун ловко вырвалась из его цепких рук — наполнить легкие кислородом и убедиться, что это действительно отец, а не чертовы вампирские штучки. Она гладила посеревшее лицо Фрэнка и нервно смеялась.
— Ты цела… — пробормотал он. — Она никогда тебя не тронет, но…
Он сокрушенно покачал головой.
Доун не могла наглядеться на Фрэнка. Вокруг его рта пролегли глубокие складки, отчего улыбка стала еще выразительней; взгляд был ясный, не одурманенный похмельем, зеленые глаза, окруженные сеточкой морщин, излучали спокойствие. Кожа, исчерченная временем, напоминала карту, указывающую путь к бесценным сокровищам. Темные волосы походили на нестриженный газон, но газон, как отметила дочь, слегка поредел с момента ее последней встречи с отцом.
Доун скучала по нему; она и не догадывалась, что скучала так сильно.
Они опять обнялись. Девушка обратила внимание, что у спортивного, накачанного Фрэнка выросло брюшко. Значит, Эва его неплохо кормила.
— Как ты, Доуни? — спросил он.
Что на это ответить?
— Я тебя разыскала, значит, со мной все в порядке. Погоди… — Доун стиснула отца еще разок и, позабыв о боли и ранах, быстро осмотрела длинную цепь, сковывающую его руки. — Надо вытащить тебя отсюда.
— Ну, не торопись… — Фрэнк пригладил ее волосы, поцеловал в лоб и снова прижал к себе. — Лучше б ты была галлюцинацией… Эва такая мастерица их насылать!
Каков отец, такова и дочь.
— Нам надо о многом поговорить… — Она отвернулась и дернула цепь, прикрепленную к стене, но звенья держались намертво, а Доун была не в лучшей форме.
— Крепкая штука? — Фрэнк попробовал разогнуть одно звено. Безрезультатно. — Ты не представляешь, как я боролся с этими кандалами. Они из какого-то сверхпрочного серебра. У Эвы всегда все самое лучшее.
Неужели он шутит?! Она ошеломленно посмотрела на отца. В тот же миг Доун поняла, что у Фрэнка имелось достаточно времени, чтобы привыкнуть к тюрьме, — над чем ему еще оставалось смеяться? Теперь это была его реальность, его жизнь. Да-да, обычные будни: сидеть на цепи при жене, восставшей из мертвых в ипостаси вампирши.
Доун осмотрелась: комната весьма уютная, хотя камин, похоже, много лет не разжигали; диваны и кресла, словно заказанные по эксклюзивному каталогу; мини-холодильник, телевизор; за приоткрытой дверью виднелся чистенький туалет с душем.
— Смотрю спортивные каналы в свое удовольствие… — Фрэнк погладил дочь по голове. — И никто меня за это не пилит.
Он указал на встроенные камеры наблюдения.
— Ага! — воскликнула Доун. — Вот как она следит за комнатой!
— Думаю, основной зритель Джулия. Ты заметила ее? Приносит мне еду, и периодически считает своим долгом напомнить, какая честь сидеть на цепи у Эвы. Тупая овца!
Доун немного успокоилась. Фрэнк Трезвый выражал свои мысли на удивление гладко и связно. Впрочем, об этом можно подумать потом. Сейчас она просто радовалась его присутствию и прикидывала, как им сбежать из плена.
Фрэнк опустился на диван.
— Лучше посиди. Приветственной делегации мы вряд ли дождемся.
Он что, издевается?
— Где-то должен быть выход, и я его найду.
— Какой, к черту, выход… Даже не мечтай выползти через дымоход! Он перекрыт, осталось лишь крошечное отверстие в середине. — Фрэнк бросил на нее лукавый взгляд. — Я все перепробовал.
Ладно… Неужели ни малейшей надежды?
Отец неторопливо подошел к камину. Цепь натянулась: ее длина позволяла спокойно разгуливать по комнате, но к дальней двери подойти не давала.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});