фактам. Мой подопечный действительно знаком с Бракиным Максимом Игоревичем через свою дочь Антипову Алёну Борисовну. Они вдвоём работают в компании Кулибина Антона Владимировича, который три года назад сотрудничал с ВУЗом и поставлял в учебные лаборатории химические реагенты. По старым связям Борис Борисович обратился в ныне существующую компанию по производству отдушек «Эссенц-аром», чтобы заказать на кафедру 5 литров реагента, имеющего тривиальное название «тимол», для научных исследований аспирантов, у которых мой подопечный Палачев был научным руководителем, — прокурор передала адвокату Ларину папку с расшифровками.
— Спасибо, Роман Олегович. Но суду известно, что заказ подсудимого Палачева у подсудимого Бракина не был оформлен документально, так как при обыске лаборатории соответствующие документы не были обнаружены, — прокурор встряла в паузу между хорошо заготовленной адвокатской речью. И я очень надеялась, что у мужчины найдётся достойный ответ на это возражение…
— Уважаемый суд, у моего подопечного с Бракиным Максимом и Кулибиным Антоном не было договорных отношений, потому что в компании под руководством Кулибина работала дочь моего подопечного, — он говорил так гладко, словно Алёна Борисовна знала, какой синтез я проводила, спрятавшись от неё за дверью… Конечно, это был блеф, но Алёна перед заседанием обещалась не идти против меня и не говорить о наркотиках. — Закупка реактивов неофициально у компании «Эссенц-аром» позволяла снизить затраты ВУЗа, в то время как цена закупки у других поставщиков втрое превышала оговорённую с «Эссенц-аром».
— Да ладно? — бесцеремонно встряв и наигранно расхохотавшись, Ирина Андреевна махнула рукой в сторону адвоката. — Какой каламбур… Борис беспокоился об экономии… Видимо, чтобы положить побольше в собственный карман.
Она утёрла свой шмыгнувший нос, но не собиралась успокаиваться. Женщина отвернулась так, что я смогла видеть ее лицо, и искренняя, хоть и слегка нервная улыбка не переставала на нем играть. Мы неловко пересеклись взглядами. Не думала, что научруку может быть стыдно… Эпатажный смех Ирины Андреевны тут же навел на преподавательницу шквал осуждения.
— Уважаемая Рыкина! Последнее предупреждение! Я могу вас удалить из зала заседания!
У научрука не было выбора. Женщина угомонилась под стук молоточка, недовольно сложив руки на груди — она явно мучалась от происходящего, потому что тяжело дышала, несмотря на улыбку. И это было заразительно. Волнение накатывало на меня, стоило столкнуться с человеческой болью, выходившей наружу после стольких происшествий. Мы все оказались связаны одним нехорошим делом.
— Суд учтёт уточнения адвоката Ларина и просит прокурора Назарову озвучить вторую часть обвинений, касаемо Кулибина Антона Владимировича.
— Уважаемый суд! Восемнадцатого апреля этого года в полицейский участок явилась Антипова Алёна Борисовна, предоставив на экспертизу четыре химические колбы с неизвестным содержимым, сообщив о предполагаемом производстве наркотиков на базе подпольной лаборатории по адресу Аминева восемьдесят один Г. С химической посуды были сняты отпечатки пальцев. В тот же день произошло задержание директора компании "Эссенц-аром" Кулибина Антона Владимировича на рабочем месте, его сотрудника Бракина Максима Игоревича, успевшего добраться домой. Там у подсудимого Бракина была изъята доза наркотического средства наименованием "кодеин", не превышающая разовую дозу для употребления в личных целях. Оба подсудимых были доставлены в изолятор до проведения судебного заседания, предварительно были подвергнуты допросу и медицинскому, психологическому обследованиям. В результате в крови подсудимого Бракина установлено наличие в организме вышеназванного наркотического средства. По фотороботу, составленному студентами, обратившимся в полицию с заявлением от шестнадцатого января, было установлено, что подсудимый Бракин имеет доступ к посещению кафедры, что было показано на записях камер видеонаблюдения. Также было проведено опознание, подтвердившее соответствие личности Бракина. Подсудимые Бракин Максим Игоревич и Кулибин Атнтон Владимирович обвиняются в производстве наркотических средств по первой части статьи двести двадцать восемь уголовного кодекса Российской Федерации.
Мне не хотелось этого слышать… Больно дышать.
— Суд обращается за показаниями к Антиповой Алёне Борисовне.
Кудрявая девушка медленно поднялась на пошатывающиеся ноги и тяжело вздохнула. Ну и натворили же вы дел, Алёна Борисовна… Но у меня почему-то не возникло сомнений, что она не станет давать показания против меня, когда как перед заседанием в слезах молила прощение. Это было бы слишком даже для неё… Я поверила.
— Ваша честь… — Алёна пригладила копну вьющихся волос, но это не спасло растрепанный внешний вид. Не одна бессонная ночь сказалась на её заплетающемся языке. — Я… Действительно доставила в полицию колбы. Однажды я видела, как Дане было плохо после работы над синтезом и подумала, что происходит что-то неладное… — женщина ещё раз громко и тяжело вздохнула, подбирая слова. Я оценила её старания. — А зная, что Максим Игоревич принимает наркотики, мне показалось, что в этом есть взаимосвязь.
— Вы посчитали, что Левина Дана могла быть причастна к производству наркотиков? — судья задала вполне напрашивающийся вопрос, но Алёна Борисовна стушевалась, и мне ничего не оставалось, как под тихий нашептывающий страх прислушиваться к тишине, окутавшей зал заседания. Я ощутила, как Антон Владимирович поднял на меня сожалеющий взгляд своих синих печальных глаз. Ничего, ты уже ничего не исправишь…
— Нет, я так не считаю…
— Уважаемая Алёна Борисовна… — было ясно, что судья хочет предложить девушке прерваться, потому что та начала захлебываться слезами. У меня что-то сжалось в груди…
— Уважаемый суд! Я обратилась в полицию, потому что знаю, что Максим Игоревич имеет отношение к наркотикам. Я лично неоднократно видела его на занятиях, когда училась в университете на химическом факультете. И мне лично он предлагал купить наркотики…
Алёна, не дожидаясь разрешения, рухнула на стул, утирая частые слёзы, но судья не стала её больше тревожить. А я с облегчением выдохнула. То, что она выпалила — неплохо. Пускай будет так.
— Я ничего не делал! Клянусь! Я не имею к этому отношения! Это всё она! — Максим вдруг вскочил на ноги, как лохматая разозленная обезьянка, со всей дури теребя прутья решётки и крича так истошно, что я закашлялась. Они с Антоном ведь и выбрали меня в качестве козла отпущения… Я знала, что фактически "это всё я"… Руки, лежащие на коленях, затряслись так сильно, что судья удостоила меня продолжительным оценивающим взглядом, но я ничего не могла сделать.
Антон Владимирович, прежде не напоминающий никому о своём присутствии, в миг распрямился над другом, с плохо скрываемой ненавистью схватив его за шиворот, и принялся вытряхивать из обезумевшего трепещущего тельца накатившую панику, с силой теребя за плечи.
— Замолчи! Она ни в чем не виновата! — а в следующую секунду, под бешеный стук сердца в горле, мне пришлось наблюдать, как в зал заседания оперативно ворвались мужчины в форме, открыли клетку и с трудом растащили двух сцепившихся подсудимых.
Глава 30