— Это опять та женщина, мама?
— Да, дорогая. — Она нервно рассмеялась. — Этот телефон не звонил целую вечность до вашего приезда. А теперь так неожиданно…
— Ты расстроена, Джинкс. Кто она и чего хочет?
— Если не возражаешь, я бы лучше не стала говорить на эту тему. Она всего лишь неприятная женщина.
— Однажды мама из-за нее плакала, — сказала Эдисон.
Джинкс вспыхнула.
— Мы, несомненно, можем найти более приятную тему для разговора. Дорогая, сбегай, пожалуйста, наверх и принеси новый дамский журнал! Там есть одно платье, которое, как я думаю, могло бы тебе понравиться. Посмотрим, что скажет о нем твоя тетя Бетс.
Эли послушно пошла к двери.
— Еще чаю? — спросила Джинкс. Бетс покачала головой.
— А чем сейчас занимается Киф? Он обычно находит для меня несколько минут, но с прошлого воскресенья я его ни разу не видела.
Джинкс умышленно поменяла тему разговора, но Бетс даже обрадовалась такому повороту в их беседе, потому что ей хотелось обсудить кое-что о Кифе в отсутствие Эли.
— Я сейчас не очень-то знаю, как у него идут дела, — сказала она. — Он теперь все время что-то ищет в книгах. Наверное, какой-то новый больной озадачил его, но когда я спросила его об этом, он мне чуть голову не оторвал.
— Мой братишка все воспринимает слишком близко к сердцу. Он всегда таким был.
— Да, он очень беспокоится о людях, — согласилась Бетс, прихлебывая чай. — Но обычно Киф рассказывает мне обо всем. О нет, он не упоминает имен, но говорит о наиболее интересных больных.
— Но не на этот раз?
— На этот раз он не сказал ни слова.
— С тех пор, как вы побывали здесь в прошлое воскресенье? Ты ведь не думаешь, что я сказала что-то?
Бетс поставила чашку и нахмурилась.
— Вообще говоря, это началось на следующий день после того, как мы были здесь — в понедельник. Он ездил возложить цветы на семейные могилы.
— Киф взял цветы? Бетс кивнула.
— И в тот вечер он был необычно притихшим. Помню, он плохо ел и поздно лег.
— Киф такой чувствительный. Должно быть, поездка на кладбище так расстроила его.
— Но расстройство не усадило бы его за конспекты.
— Мама, — закричала сверху Элисон, — мама! Не могу найти журнал!
Джинкс с шутливым отчаянием покачала головой.
— Боже, я и не представляла себе, какие ужасные манеры у моей дочери. Я сейчас вернусь. — И она быстро вышла из комнаты.
— Мама!
— Тише, дорогая. Тебя через озеро слышно.
Бетс встала и подошла к длинным окнам. За изгородью лежало широкое поле травы, испещренное солнечными бликами. Рядом с ней зазвонил телефон. Она машинально сняла трубку. Ей пришлось встать на цыпочки, чтобы достать до телефона.
— Але?
— Слушай, ты, рыжеголовая сука, не смей класть трубку! — Голос был хриплым, и, несмотря на злость, в нем слышались похотливые нотки.
— Кто это? — требовательно спросила Бетс На том конце провода возникла пауза, во время которой женщина, вероятно, осознавала, что говорит с кем-то иным.
— Вы — не она. А кто вы, черт побери?
— Я — Бетс Холанд Хэрроу. Ну, а теперь, может быть, скажете, кто вы?
— О, новая жена братца Кифа Я как-то видела вашего муженька, дорогуша. Он ничего себе — Кто вы?
— Не имеет значения, кто я. Просто передайте вашей ненормальной невестке от, меня весточку. И скажите об этом братцу Кифу, если хотите. Скажите им, что Карру становится хуже. Скажите им, что я сегодня вытряхиваюсь и Карр так ведет себя, что тут никого не останется, чтобы приглядывать за ним.
— О чем вы говорите? Откуда вы вытряхиваетесь? Где вы?
— Слушайте, короткие штанишки, меня зовут Эмми Малон, и я друг Kappa. — Она хрипло засмеялась. — Достаточно близкий друг, чтобы напоследок приподнять его.
— В каком смысле «ему хуже»? Что с ним?
— Ничего такого, о чем вы бы хотели услышать. Но он теперь абсолютная развалина. Ох, черт, ведь ваш муженек — врач. Просто передайте ему, что я сказала Скажите, что ему лучше бы приехать сюда, пока . — Внезапно послышался звук, как будто кого-то волокли по полу. Потом Бетс услышала, как кто-то визгливо ругается, и в трубке возник другой голос — дребезжащий и злой.
— Не смей говорить ничего своему дерьму! — И трубку повесили.
— Я в самом деле слышала, как звонит телефон? — спросила Джинкс, входя в комнату.
Бетс медленно повернулась к ней, трубка все еще была зажата в ее руке.
— О! Ты сняла трубку?! Бетс положила трубку, лицо ее окаменело от шока.
— Снова мисс Эмми? Она может быть весьма грубой. — Джинкс отвела Бетс к дивану. — Что она сказала — если отбросить грубости, я имею в виду.
— Она сказала, что Карру хуже и что она сегодня уезжает — вытряхивается, как она это назвала. Вытряхивается откуда куда?
— Она живет с Карром.
— Здесь — в Хэрроугейте? — Бетс от удивления взвизгнула. — Так вот откуда ты знала, что Карр здесь, хотя его и не видно! Эта женщина звонит тебе!
— Что еще она сказала?
— Что Кифу лучше бы приехать, потому что Карру нужна помощь. О, какие ужасные, отвратительные люди! Я не хочу, чтобы Киф приезжал сюда.
Джинкс согласно кивнула, лицо ее побледнело, губы сжались от гнева.
— Потом послышались звуки борьбы, и я услышала, как они кричат и проклинают друг друга. А потом этот человек — наверное, твой брат — подошел к телефону и сказал, чтоб я ничего не говорила Кифу.
— Они не имеют права переносить свои сражения в мои дом! — Голос Джинкс дрожал. — Башенное крыло — мое. Таков был договор. Он не тронет нас до тех пор, пока мы будем оставаться в своих комнатах и не будем попадаться ему на глаза.
— Ты хочешь сказать, что это он держит тебя взаперти в башне? — Голос Бетс зазвенел. — Почему, зачем ему это?! Зачем ему это надо? И почему ты вообще согласилась на это чудовищное условие?
— О, Бетс, мне так жаль, что ты оказалась втянутой во все это.
— Я же теперь член вашей семьи, я — часть ее. И, наверное, нам следует позвать шерифа, вот что я думаю. Мне показалось, что там происходит что-то ужасное. Страшно подумать, но, по-моему, он ударил ее.
— Я думаю, что он все время ее бьет. Теперь Бетс была уже по-настоящему шокирована.
— А Киф знает об этом?
— Как-то он был здесь вечером, но не знаю, как много слышал.
— А когда это было? Когда Киф был здесь?
— Несколько лет назад, когда еще учился в Гарварде. Мисс Эмми живет здесь уже давно.
«Ничего удивительного, что Киф так не любит рассказывать о своей семье, — подумала Бетс. — Бедный, он стыдится ее!» Как-нибудь она расскажет ему о пирате, который есть в ее генеалогическом древе.
— Ну, — оживленно сказала она, — если мы не будем звать шерифа, то, наверное, нам придется послать сюда Кифа, чтобы он посмотрел, что у них творится.