— Я буду лично всё контролировать, — клятвенно пообещал Дамир.
Ринат собрал заплечную сумку и вышел из своего жилища. Дорога к пещере забвения заняла пару часов. Идти нужно было вверх по склону, но он не чувствовал усталости, ни разу не сделал привал. Люди, живущие в долине, ни за что не смогли бы выдержать такой путь в этой высокогорной местности. А любому атайцу ничего не стоило подобное путешествие.
Мысли заставили горько усмехнуться. Когда-то умение атайцев жить высоко в горах было лишь одним из огромного множества других превосходств над дамарийцами и людьми с долин. Но теперь могущество Атайской магии тает с каждым днём.
Ринат подошёл ко входу в пещеру, но прежде чем зайти внутрь, обернулся, чтобы полюбоваться гордой красотой этих мест, насладиться величием гор, впитать их спокойствие и непоколебимость. Тут всё необычно. Каждая пещера особенная, со своей энергией, со своей магией, со своим характером. Но пещера забвения — самая норовистая, самая опасная. Название говорит само за себя. Здесь можно забыться навсегда. И чтобы этого не произошло, чтобы пещера открыла тоннель перемещений, придётся провести, медитируя, долгие часы.
Ринат сделал несколько шагов в глубь пещеры, и мгла окутала его. Это ещё одно испытание. Сюда не проникает ни один луч света. Любому, кто осмелится войти в пещеру, придётся действовать в абсолютной темноте. Потому что зажигать свечи или переносные лампы тут нельзя. Пещера забвения этого не любит.
Он шёл в кромешной темноте несколько минут. Дорогу подсказывала интуиция. Наконец остановился, сел прямо на каменный пол пещеры. Расслабил тело и очистил мысли. Ему придётся на некоторое время позволить забвению завладеть собой…
Откуда-то внезапно появился свет, и стали слышны звуки шагов, которые не дали отрешиться. Это было настолько неожиданно, что Ринат подскочил на ноги. Кто посмел осквернить пещеру светом? Кто посмел сюда зайти?
— Жюль? — Ринат узнал, кто приближается к нему. — Выключи лампу.
— Тьма так долго терзала эти стены, что им не помешает немного света.
Только Жюль мог осмелиться с иронией говорить об этом месте. Он мог позволить себе подшучивать над кем и над чем угодно. Ему нет равных.
— Пришёл, чтобы остановить меня? — спросил Ринат.
Он признавал, что Жюлю нет равных, только и про себя мог сказать то же самое. Их силы равны.
— Мы же решили, что нам больше не стоит вмешиваться в юные судьбы, — сказал Жюль с укором.
— Ты просто поделился со мною своими мыслями. Я ничего тебе не обещал. Мне нужно побывать на той стороне.
— Беспокоишься о сыне? У меня хорошие новости — он исцелён.
Ринат понял, что имеет в виду Жюль. На Айне больше нет проклятия, которое наследуют все мужчины из их рода. Им не дано испытывать любовных мук: страсть, ревность, увлечение, одержимость.
— Хочешь сказать, метка вызрела?
Ринат бы это почувствовал.
— Нет. Исцеление произошло не благодаря метке, а вопреки.
Ринат не верил.
— Жюль, уйди, — произнёс он устало. — Мне нужно продолжить медитацию.
— Ты всё испортишь.
— Я знаю, что я нужен там.
Ринат не видел смысла продолжать разговор. Снова сел на пол и расслабился, пытаясь не замечать ни Жюля, ни света, который даёт его лампа.
— Тебе лучше уйти, — произнёс Ринат без нажима. — Пещера забвения может отомстить тому, кто тревожит её светом.
— Я не уйду. Я должен тебя остановить. Прислушайся, и ты поймёшь, что баланс миров и так нарушен. Ещё одно перемещение с этой стороны на ту сторону может плохо закончиться.
— Но кто там кроме Айна?
— Двое.
Вместе с Айном трое. Ринат станет четвёртым. Ничего катастрофического.
— Считаешь? — догадался Жюль. — Учти при подсчётах, что эти двое не знают о балансе миров и не церемонятся с применением магии.
Магия в немагическом мире непомерно нарушает равновесие.
— Эти двое — твоя игра? Но тогда ты играешь краплёными картами, — покачал головой Ринат.
— Нет, я играю честно. Меня нельзя упрекнуть даже в том, что я давал подсказки. За всё это время я ни разу не встречался и ни разу не разговаривал с ними.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Повисла тишина. Ринат всё равно считал, что тогда поступил правильно и сейчас поступает верно.
— Ты меня не убедил, — он закрыл глаза и принялся призывать забвение.
Как только Ринату удастся отрешиться, Жюль и его философские рассуждения перестанут существовать.
Он услышал, как тот развернулся и пошёл. Быстро сдался. Ринат даже не поверил и открыл глаза.
— Уже уходишь? — окликнул он Жюля.
— Ухожу.
— Больше не будешь уговаривать меня остановиться?
— Не буду.
— А как же баланс миров?
— Он не нарушится.
— Почему?
— Ты опоздал. Тоннель не откроется.
Ринат не мог понять, что Жюль имеет в виду.
— Часы, — бросил тот уже откуда-то издалека. — Они замедляли твоё время, а остальной мир жил в обычном ритме.
Часы? Подарок Жюля? Но Ринат догадывался, что в них подвох и, разумеется, не носил их. Как глупо было бы надеть часы, учитывая, что это подарок артефактора. Но выбрасывать их он тоже не хотел. Ринат знал, что в них полно магической энергии, которая когда-нибудь для чего-нибудь пригодится. Он положил их в тайник расположенный в стене, где лежали другие полезные вещицы. И что, часы замедляли его время даже оттуда, из тайника?
Яна смотрела как Моррис, превратившийся в разъярённый бульдозер, взял курс на атайца. Она ни секунды не сомневалась, что как только викинг его настигнет, то свернёт в бараний рог. И это несмотря на то, что атаец отнюдь не хилый, и даже несмотря на то, что у Морриса больше нет дамарийской магии.
Надо было срочно спасать непредназначенного от судьбы быть скрученным, потому как его вины в данном конкретном случае не было.
— Он думал, что я Вивьен, — попыталась Яна в двух словах объяснить ситуацию и собственной грудью заслонила атайца.
— Ты не Вивьен? — оторопел он.
Моррис остановился в дюйме от Яны. Она видела, что его желание нанести тяжкие телесные повреждения атайцу если и стало меньше, то совсем чуть-чуть.
— Воспитанные люди сначала выясняют, кто перед ними, а уж потом позволяют своим рукам вольничать, — викинг аккуратно отодвинул Яну и навис над непредназначенным.
— Моррис, я сама нечаянно ввела его в заблуждение, — попыталась она втиснуться между мужчинами, но была отодвинута теперь уже атайцем.
Яна чувствовала, как в обоих кипит адреналин.
— Моррис? — переспросил непредназначенный, с прищуром рассматривая одежду викинга, которая не двузначно подсказывала, из какого мира родом непрошеный гость. — Так это ты постоянно тёрся возле моей предназначенной? Временами мне хотелось тебя пристрелить!
— Предназначенной?! — угрожающе прорычал Моррис. — Так это ты пустил в меня стрелу?!
Яна судорожно вспоминала способы разрядить обстановку и перенаправить беседу в цивилизованное русло, но, увы, придумать ничего не успела — мужчины сцепились.
Это была борьба почти на равных, но, пожалуй, больше доставалось атайцу. И всё шло к тому, что ему всё же суждено сегодня быть скрученным в бараний рог.
Яна понимала, что ей нужно срочно разнять мужчин.
— Прекратите! — потребовала она. — Брейк!
Но слышали ли её мужчины, увлечённые тем, как бы ловчее покалечить друг друга?
Считается, что девушкам нравится, когда мужчина дерутся из-за них. И может, потом, когда всё закончится благополучно, Яне потешит самолюбие эта сцена, но в данный момент ничего потешного не было. Они действительно могли покалечить друг друга. Что же делать? Одной ей не справиться. Хотя… у неё же теперь есть дамарийская магия. Вот бы остудить их обоих чёрным дымком. Всё, держите Яну семеро, сейчас она такое сотворит!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Яна действовала инстинктивно. Закрыла глаза, положила ладони на солнечное сплетение. Там у неё с недавних пор поселился холодок. Но холодка мало, нужно превратить его во вселенский холод.