Наверное, у любой другой девушки слёзы стояли бы в глазах после таких слов. Но не у его Яны. Сам Моррис далеко не сразу смог унять волнение, когда понял, что с ней случилось. Для него стало настоящим потрясением, что Яна сделалась такой же, как он. Но сама она сейчас если и была растеряна, то совсем чуть-чуть. Скорее, ею владели изумление и даже немного азарт.
— У меня будет дамарийская магия? — шальная улыбка промелькнула на её лице.
— Уже есть, — Моррис тоже улыбнулся и в который раз кивнул ей в сторону разрушений, виновницей которых она была. — Но дамарийская сущность — это не только дамарийская магия, но и…
— …демон, — закончила она за него. — Мне будут нужны огненные ритуалы?
И снова ни в её голосе, ни в её глазах не промелькнуло ни капли страха. В который раз Моррис восхитился её храбростью. В этой маленькой девчонке столько силы, сколько не наберётся и в дюжине бравых мужчин.
Моррис невольно залюбовался ею. Свежая после сна, растрёпанная, привлекательная. В мужской рубашке вместо ночного платья, которая ей удивительно шла.
— Почему ты так странно смотришь на меня? — возмутилась она.
Это ещё одно качество, которое ему в ней нравилось — возмущаться каждый раз, когда она смущена.
— Я думал, ты гораздо менее хладнокровно отреагируешь на то, что случилось. Ждал, что будешь сильно потрясена.
— Наоборот, я рада, — она немного отстранилась, чтобы опереться на локоть, но другую руку оставила на его груди.
— Рада? — он накрыл её руку своей. — Почему?
— Потому, что избавила тебя от проклятия. Знаешь, как я этого сильно хотела? А мне не привыкать. У меня их уже три.
Моррис был на семь лет старше её и гораздо циничнее и жёстче. Он с детства знал, что такое держать удар. Он мужчина, в конце концов. Но вдруг ощутил, как грудь наполняется непереносимой нежностью к этой девушке, готовой взять его боль себе. Он не знал, что делать с этим незнакомым ему сентиментальным чувством, но оно щемило грудь и требовало выхода. Моррис потянулся к её губам и поцеловал легонько и ласково.
Из её груди от неожиданности вырвался тихий-тихий выдох-стон. Звук был таким сладким для ушей Морриса, что он тут же превратил этот невинный поцелуй в поцелуй, который мог далеко завести. И ему тут же захотелось далеко зайти, но неимоверным усилием он заставил себя остановиться.
У них пока нет времени на то, о чём просит его тело. Им нужно выбираться отсюда.
— Ты помнишь, что делала, пока свыкалась с дамарийской сущностью? — спросил он её, отстранившись.
— Очень смутно.
— Сейчас ощущаешь сильный гнев, страх, радость, желание кого-нибудь убить?
— Нет.
— Обещаешь ближайшие десять минут ничего тут не крушить?
— Постараюсь.
— Тогда я отлучусь. Но не скучай, я скоро вернусь.
Яна проводила Морриса взглядом. Когда он вышел, встала с кровати и пошла в ванную. На ней была только длинная мужская рубашка, которая послужила ей сегодня ночной сорочкой. Нужно было привести себя в порядок, да и в комнате порядок неплохо было бы навести.
Но гораздо важнее было сейчас навести порядок в голове. Что же всё-таки произошло этой ночью? Воспоминания понемногу возвращались. После близости с Моррисом всё и началось.
Яне пришлось хорошенько остудить себя холодным душем, чтобы вспоминать не саму близость, а то, что случилось потом. Теперь-то она понимала, что это было. Тот огонь, который охватил их с Моррисом, благодаря стараниям Яны, — перенёс проклятие с него на неё. А когда они немного остыли, в ней взбунтовалась новоприобретённая дамарийская сущность. Взбунтовалась не просто так. Это всегда случается. Они приноравливались друг к другу, притирались, искали способы сосуществования. А выражалось это в том, что Яне хотелось рвать и метать. Она, в общем-то, ничего не делала. Ей достаточно было только взглянуть на какой-нибудь предмет, чтобы его начало корёжить.
Моррис всё время был рядом. Он прижимал её к себе, шептал на ухо что-то успокаивающее.
— Это скоро пройдёт. Поначалу всегда так…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Его слова действовали умиротворяюще, но чёрный дым, непонятно откуда взявшийся, стелился по полу, клубился всё сильнее и сильнее. И внутри у Яны становилось всё холоднее и холоднее.
Моррис куда-то исчез, а когда вернулся, у него в руках был стакан воды.
— Выпей это.
Наверное, правильно, что он решил дать ей снотворное. Во сне легче пережить момент сроднения с дамарийской сущностью. Правда, сны снились очень уж реалистичные и неприятные. Особенно про Вивьен и её записку.
Но у всей этой истории был один замечательный побочный эффект — исчезновение Атайской брачной метки. Каждый раз, когда Яна об этом вспоминала, ей хотелось прыгать от радости. И пусть она стала зависимой от дамарийских огненных ритуалов, пусть они её до жути страшат, всё равно это не такая и высокая плата за счастье не зависеть от атайцев.
Яна закончила водные процедуры и вышла из ванной. Нашла в шкафу приемлемую одежду — спортивный костюм. Пусть мужской, но такой мягкий и удобный, что Яна не смогла устоять. Облачилась в него и собралась начать наводить порядок в комнате, но тут появился Моррис и остановил её.
— Тебе нужно отдыхать. Я сам всё сделаю.
Яна оценила его порыв. После снотворного она действительно ощущала слабость. А может, дело и не в снотворном, а в том, что она приобрела дамарийскую сущность, что тоже весьма энергозатратный процесс.
Но совсем филонить Яна не собиралась. Хоть немного, но поможет Моррису. Правда, тот пока за уборку взяться не мог. Потому что руки его были заняты… подносом?
— Завтрак, — голосом Бонифаса произнёс он. — Изволь вернуться в постель.
Яна была совершенно ошарашена развитием событий. Викинг приготовил ей завтрак? Это было настолько трогательно, что чуть слёзы на глаза не навернулись. Она прекрасно помнила, что в особняке практически никакой еды нет, кроме того, что они вчера получили даром в магазине. Но будь на подносе хоть просто корочка хлеба, Яна всё равно будет считать это божественным завтраком. Улыбка приклеилась к лицу и никак не отклеивалась.
Яна вернулась на кровать, не потому что ей велели, а потому что все остальные сидячие места были в нерабочем состоянии. Ложиться не стала, просто села.
Моррис поставил поднос рядом с ней и сам тоже сел на кровать.
Яна с интересом ознакомилась с содержанием подноса. Тарелка с бутербродами и чай. Но бутерброды были не такими, какие она готовила вчера. Бутерброды были маленькими. Аккуратно нарезанные тоненькие квадратные ломтики хлеба и сверху на них такие же аккуратные кусочки колбасы и сыра. Смотрелось как кулинарный шедевр. Яна мгновенно осознала, насколько голодна.
Они принялись завтракать, и как-то все проблемы сразу отошли на второй план. Но всё же под конец недолгой трапезы Яна заговорила о насущном.
— Мы выиграли немного времени, — начала она рассуждать вслух. — Тебе больше не нужны огненные ритуалы, а я только-только получила дамарийскую сущность, значит, тоже пока не нуждаюсь в ритуалах. Должно же пройти какое-то время, пока мой демон окрепнет и начнёт качать права?
— Не думаю, что я перестал нуждаться в ритуалах, — возразил Моррис. — Мой демон просто пока затих, потому что ты его усмирила.
— Боюсь, что не так. Я беру проклятия на себя. Полностью. А тот, на ком оно было, освобождается от него. С Жанетт ведь именно так и случилось. Малышка больше никому не снится. А значит, и на тебе больше нет дамарийского проклятия.
Моррис помолчал, будто прислушивался к себе.
— Может и так, — он погрустнел.
Стало жаль своего демона? Сильно к нему привык? Человек ведь ко всему привыкает: и к хорошему, и к плохому.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Яна дала Моррису обдумать новую информацию, а потом продолжила мысль:
— Если у нас есть в запасе немного времени, приглашаю ко мне в гости. У меня там неотложные дела.
Всё-таки Яне очень хотелось поговорить с Вивьен (особенно после сегодняшнего сна), расставить все точки над и, узнать всё, что она знает. Да и про горе-предназначенного, который уже непредназначенный, хорошо бы всё выяснить. Вдруг он до сих пор в беде?