И хотя Клинтон процедила сквозь зубы, что американо-израильские отношения «останутся незыблемыми», посол Израиля в США Майкл Орен, которого никогда нельзя было упрекнуть в категоричности суждений, вернулся из Белого дома в расстроенных чувствах и заявил в неформальной беседе с израильскими консулами, что «союзники переживают самый серьезный кризис с 1975 года», когда государственный секретарь США Генри Киссинджер потребовал частичного вывода израильских войск с Синайского полуострова.
Не исправил положения и состоявшийся 22 марта визит Нетаньяху в Вашингтон, который в Израиле называли лечебной поездкой, призванной восстановить доверие между партнерами. Конечно, на конференции Американо-израильского комитета общественных связей (AIPAC), который считается самым влиятельным еврейским лобби в США, взволнованная речь премьер-министра о Иерусалиме была воспринята восторженно. Как в свое время другой израильский лидер, Менахем Бегин, Нетаньяху говорил не от имени государства Израиль, а от имени еврейского народа. «Еврейский народ строил Иерусалим три тысячи лет назад, еврейский народ продолжает строить Иерусалим сегодня, – заявил он. – Иерусалим – это не еврейское поселение, а столица еврейского государства»[463]. Клинтон, выступавшая на конференции за несколько часов до Нетаньяху, обвинила его в том, что, закрывая глаза на рост еврейских поселений на палестинских территориях, он мешает процессу ближневосточного урегулирования. В ответ премьер-министр провозгласил, что «в мире действуют три стандарта: один применим к диктатурам, другой – к демократиям, а третий, самый строгий – к Израилю»[464].
Нетаньяху рассчитывал, что влияние AIPAC в Вашингтоне позволит ему смягчить позицию Белого дома. И действительно, до тех пор, пока в конгрессе не состоялось голосование по ключевой для Обамы реформе здравоохранения, его команда не позволяла себе резких выпадов в адрес израильского премьера, опасаясь окончательно испортить отношения с еврейским лобби. Но как только реформа была одобрена сенаторами, демократы решили наверстать упущенное. «Американцы, – писала израильская газета «Гаарец», – заставили Нетаньяху забыть о своих амбициях, отчитали его, словно нерадивого ученика или неряшливого новобранца, который не привел себя в надлежащий вид во время утреннего построения»[465]. Команда Обамы сделала все, чтобы подчеркнуть свое недовольство израильским лидером. Он не удостоился приема, который в Вашингтоне обычно оказывают близким союзникам; после встречи Нетаньяху с американским президентом не было ни пресс-конференции, ни пышного банкета, ни даже фотосессии. Стоит отметить, правда, что политический кризис никак не отразился на связях между военно-промышленными комплексами двух стран: во время визита Нетаньяху Израиль заключил с США крупную сделку на поставку трех транспортных самолетов «Геркулес C-130J», стоимость которой оценивалась в четверть миллиарда долларов.
По некоторым данным, прохладный прием напугал израильского премьера, который принялся заверять США, что не только готов к возобновлению переговорного процесса с палестинцами, но и может пойти на уступки в «иерусалимском вопросе». Однако в тот же день муниципальные власти одобрили строительство еще нескольких домов в восточной части святого города, продемонстрировав, что Израиль не собирается пересматривать свою политику в угоду американцам. «Можно представить себе, что евреи покинут поселения на Западном берегу Иордана, – говорили эксперты, – но они ни за что не согласятся подарить палестинцам Восточный Иерусалим». Еще в 1980 году израильский кнессет принял закон, провозгласивший Иерусалим «вечной и неделимой столицей» страны. После соглашения в Осло, подписанного в 1993 году, израильтяне ускорили иудеизацию арабской части города. На сегодняшний день в тех районах, которые палестинцы считают своими, проживает четверть миллиона израильтян. «За последние 40 лет ни одно правительство не ограничивало строительство в Иерусалиме»[466], – заявил Нетаньяху, выступая перед членами партии Ликуд. К тому же, как утверждал глава израильского МИД Авигдор Либерман, «если израильтяне пойдут на поводу у США и вернутся к границам 1967 года, мир все равно не установится: конфликт просто перейдет в пределы «зеленой черты»[467].
Тем не менее Соединенные Штаты рассматривали возможность воздержаться в случае, если Совету Безопасности ООН будет предложена резолюция, осуждающая строительство израильских поселений. И это при том, что до этого момента Вашингтон всегда накладывал вето на любые резолюции, подвергающие Израиль критике. Американцы были убеждены, что, продолжая развивать поселения на Западном берегу Иордана и в Восточном Иерусалиме, израильские лидеры мечтают повторить сценарий 1997 года, когда строительство домов на отнятом у палестинцев холме в районе Хар-Хома сорвало мирный процесс и привело к «интифаде Аль-Акса». Евреи, напротив, утверждали, что волну насилия спровоцировала тогда лукавая политика Вашингтона. «Демократическая неоклинтоновская администрация, – отмечал президент Института Ближнего Востока Евгений Сатановский, – это те самые люди, чья активность на Ближнем Востоке привела к интифаде Аль-Акса в Израиле. Сейчас они полны решимости возобновить свои странные игры. Причем возглавляющая эту команду Хиллари Клинтон стала старше, раздраженнее и агрессивнее, чем в те годы, когда она была первой леди США»[468].
После возвращения Нетаньяху из Вашингтона, один из его ближайших советников заявил, что Обама является «стратегической катастрофой для Израиля». Эксперты предсказывали, что Соединенные Штаты без зазрения совести сдадут своего ближневосточного союзника. В администрации США Израиль все чаще называли преградой для продвижения американских интересов в регионе. Это мнение разделял и высший генералитет. Впервые один из самых влиятельных американских генералов, герой войны в Ираке Дэвид Петреус связал провал ближневосточного урегулирования с военными неудачами в Ираке и Афганистане. «Палестино-израильский конфликт, – заявил он, выступая в сенате 16 марта 2010 года, – разжигает антиамериканские настроения в регионе, поскольку в арабском мире принято считать Израиль фаворитом США»[469]. Евреев, разумеется, настораживала такая позиция американского военного истеблишмента. «Это очень сомнительная аргументация, – прокомментировал выступление Петреуса председатель произраильской антидиффамационной лиги Эйб Фоксман, – она напоминает об известной традиции винить евреев во всех смертных грехах»[470].
Конечно, было бы наивно воспринимать стратегический союз США и Израиля как данность. «Особые отношения» сложились лишь в 1960-е годы при администрации Джона Кеннеди, который находился под влиянием еврейского лобби Нью-Йорка. Президент Гарри Трумэн воспринимал Израиль как советскую колонию на Ближнем Востоке, отказался поддержать его в борьбе за независимость и даже ввел эмбарго на поставки оружия. Президент Дуайт Эйзенхауэр осудил еврейское государство за агрессию против Египта и потребовал вывода израильских войск с Синайского полуострова.
Когда администрация Обамы только пришла к власти, политологи говорили, что Америка вновь может отвернуться от Израиля. Как отмечала The Guardian в статье с характерным названием «Неудобный союз», «Соединенные Штаты подошли к черте, за которой они начнут причислять Израиль к стратегическим пассивам»[471].
«С самого начала мы догадывались, что наша жизнь с президентом Обамой не будет медом, – писал корреспондент израильской газеты «Haarez». – Буквально с первых дней его правления из Вашингтона начали поступать неприятные для нас сигналы. К тому же в Израиле всегда с подозрением относятся к лидерам, главные советники которых – евреи»[472]. Ультралевые политики еврейского происхождения, которые заняли ключевые посты в администрации Обамы, начали убеждать президента в том, что у него есть шанс разрубить гордиев узел ближневосточной политики, заставив Израиль пойти на уступки в стратегических вопросах. Неудивительно, что между командой Обамы и правительством Нетаньяху, в которое вошли политики праворадикальных взглядов, отношения не заладились. Фигура израильского премьера вызывала неприязнь еще у чиновников клинтоновской администрации, и новое правительство эту неприязнь унаследовало. «Когда в мае 2009 года, – писал The Economist, – состоялась первая встреча Обамы и Нетаньяху, стало очевидно, что в диалоге с Израилем США избрали язык ультиматумов и угроз»[473]. Очень показательным также стало решение Белого дома сделать первым пунктом ближневосточного турне президента не Иерусалим, а Каир. Именно в Каире Обама произнес свою эпохальную речь о примирении с исламом, в которой недвусмысленно дал понять, что США не признают легитимность израильских поселений и настаивают на возобновлении переговоров с палестинцами.