из его друзей, но и его брат.
Христианская чистота, продвижение по служебной лестнице, пленение, желание стать женственным, желание стать «иным» – все эти причины объясняют, почему психологически так удобно быть евнухом. А может, это еще и подспудно напоминало живущим в трудную и нестабильную эпоху о вероятной гибели и возможностях выживания?{302}
Такое число евнухов в Константинополе порочит византийцев в глазах многих западных историков и летописцев, как современников эпохи, так и более поздних. Однако нередко именно евнухи, обладающие множеством связей, в том числе международных, и не тревожимые династическими устремлениями, спасали город. В величайший миг нужды судьбу Константинополя помог решить именно евнух: «Евнух господствовал при дворе и, как могучий змей, обвившись вокруг него, все сжимал и стеснял»{303}…
Глава 25. Падение древнего Рима: столкновение с готами, продолжение
395–410 гг.
Сей грандиозный, как ни назови – Завет иль Свод, – сей нерушимый том Замкнутый смысла тайного ключом, Каноном станет для жрецов любви; Пусть варвары придут И города сметут! – Когда окончится година смут, Учиться будут по твоим словам Планеты – музыке, и ангелы – стихам.
Джон Донн, «Прощание. К книге», (перевод Г. Кружкова)
Доносчики были теперь востребованы как никогда: они всегда присутствовали на приемах у евнухов… Император был очень глуп, а его жена, которая была особенно своенравна даже для женщины, и предана тем, кто имел особое влияние на нее, а именно жадным и вездесущим евнухам, делала жизнь для любою настолько невыносимой, что обычным людям было проще умереть.
Зосима, «Новая история»{304}
И вот теперь-то одной из этих городских белых ворон, евнуху с великим даром убеждения и стратегической сметкой, досталась выдающаяся роль – человека, чье влияние на историю расцветит окружающие Византий легенды. Роль его была так важна – ведь, хотя 410 год, когда был разграблен Рим, – одна из немногих дат в мировой истории, которую помнят многие, но для непосредственных участников событий главным трофеем был Рим не Древний, а Новый – Константинополь. Возможно, отход римских войск из Британии был побочным эффектом происходящих в Константинополе перипетий.
Евнух Евтропий служил при дворе Феодосия I и сразу же после смерти императора в 395 г. уговорил его юного наследника, Аркадия, жениться – но не на дочери Руфина, так же влиятельного придворного, а на никому не известной красотке Элии Евдоксии. Вскоре после этого Руфина злодейски убили (некоторые утверждают, что не без помощи Евтропия), а через четыре года, в свою очередь, казнят и Евтропия (возможно, по приказу его собственной ставленницы, императрицы Евдоксии).
В эти времена руководству Константинополя, как и Древнего Рима, нужны были не внутренние распри, а твердая рука. В Британии взбунтовалась армия, когда Магн Максим выступил за независимость. Готы и вандалы выступали то союзниками, то врагами Нового и Древнего Рима. Не забывайте, что именно готские войска по приказу Феодосия устроили побоище в Фессалониках, убив 7000 человек. Запад находился под протекторатом, а значит, под властью Стилихона – наполовину римлянина, наполовину вандала (ставленника Феодосия и мужа его племянницы). На Востоке же с помощью Руфина правил юный сын Феодосия, Аркадий.
Главным противником Стилихона вскоре стал первый король вестготов, Аларих, который учился военному искусству в Риме под руководством гота Гайне и сначала возглавлял войска готских наемников Феодосия под командованием Стилихона. В 395 г. Аларих, очевидно, считавший, что власти империи недооценивали его, разорвал свой союз с Римом и ринулся во Фракию. И, как предводитель вестготов, он решил идти на Константинополь.
Тем временем, едва стало понятно, что Аларих вошел в силу, Руфин, сидя в городе, вступил с ним в тайные переговоры. Он сделал Алариха римским полководцем, а его сторонников одарил золотом и зерном. Аларих пошел в обход христианской столицы, ведь его разведчики уже доложили ему, что без специального вооружения нет смысла осаждать этот обнесенный надежными стенами город, его укрепления без этого не прорвать.
В Константинополе высоко оценили переговоры Евтропия с Аларихом в 397 г. Хоть аппарат Стилихона по связям с общественностью в Милане и плевался – «на этот раз он [Аларих] приходит как друг… и выносит решения по делам, представленным теми, чьих жен изнасиловали, а детей убили…»{305} – на улицах Константинополя евнуха и друга готов встречали ликованием, а он упивался народной славой.
Вестгот же, преследуя свои собственные корыстные цели, пронесся по Македонии и Фессалии и пришел в Фермопилы (в последующие дни Ксеркс). Однако, в отличие от спартанского царя Леонида (дяди честолюбивого диктатора Павсания, первым построившего стены вокруг Византия), греки на этот раз не стали бросаться в смертельный бой, а открыли ворота, впустив противника. Аларих был неудержим – вскоре пали Коринф со Спартой. Стилихон был в ярости – его земли наводняет потенциально опасный народ. Сдержать эту угрозу и заявить о себе как об истинном защитнике Рима – как на Западе, так и на Востоке – стало важнейшей его задачей{306}.
Итак, в 399 г. Стилихон отправил солдат в Константинополь – теоретически для того, чтобы укрепить гарнизон. Войска Стилихона повстречали людей Евтропия, среди которых был и тот самый честолюбивый гот-приспособленец, Гайне. Историк-политеист Зосим, который спустя столетие работал в императорском казнохранилище, пересказал эту историю так: «…Когда прибывшие с Запада распростерлись ниц для получения красивых славословий от императора, по сигналу Гайны они вскочили, окружили Руфина и поразили его своими мечами. Один отсек его правую руку, другой – левую, а кто-то еще обезглавил тело. Все разошлись, напевая победный пэан»{307}.
Впоследствии убийца Гайне, теперь будучи византийским полководцем, установил в Константинополе военную хунту, которая держалась у власти еще несколько месяцев. Гайне, которого не любили вдвойне – ведь он был арианином и готом – и который в 400 г. сверг всех настроенных против готов представителей власти, не годился для того, чтобы править.
Да его и не приглашали. Подогреваемые Евдоксией жители Константинополя (а в то время население города насчитывало до 400 000 человек) запротестовали, и 7000 готов из разместившихся в городе отрядов были убиты. Это важно. Мы видим, что время от времени горожане, вспоминая истинное