Читать интересную книгу "Тренер Култи - Мариана Запата"

я бы сказала, немного взбесило.

Вот и чудно.

– Оуе! Muchacha! Es el Aleman?[24] – крикнули с края поля.

– Callate tonto[25], – шикнул на него кто-то другой.

Я в растерянности обернулась на недовольного Култи. Сейчас, присмотревшись, я поняла, что наши зрители были латиноамериканцами лет под тридцать и старше. Немец молчал, не реагируя ни взглядом, ни жестом.

– Amiga! Es Kulti?[26]

Их всего шестеро…

Я снова посмотрела на Култи, но тот только пожал плечами. Чтоб его.

– Si es, – признала я. – Рего no le digan a nadie[27].

Парни тут же подскочили, хватаясь за головы.

– No chinges! – Да уж, «ни хрена», это уж точно.

Секунду спустя они уже окружили немца, заваливая его торопливыми фразами на испанском и разглядывая во все глаза, будто никогда не видели ничего подобного.

И только когда парень, обратившийся ко мне первым, сказал No me digas![28], Култи на безупречном испанском ответил:

– No soy fantasma[29].

Это вызвало новый приступ безумия.

– Ты говоришь по-испански! – воскликнул один из парней на родном языке.

Немец пожал плечами и легко улыбнулся.

Я еще немного понаблюдала за мужчинами, заваливающими Култи вопросами, на которые тот отвечал так, будто испанский был для него родным.

Не буду врать: помимо хорошей задницы, в парнях меня привлекало знание языков. Райнер Култи сам по себе привлекателен, эталонный образец, так сказать, но владение испанским сделало его на тридцать процентов привлекательнее.

Ну ладно, минимум на тридцать процентов.

Но я не собиралась об этом задумываться. Он мой тренер.

И мой друг. Наверное.

Глава 16

Первым признаком грядущих неприятностей стали трое людей, появившихся среди тренировки «Пайпере» два дня спустя. Двоих я узнала сразу – они работали на команду, – а вот третий человек с чемоданчиком был незнаком. Руководство появлялось на поле лишь в редких случаях вроде фотосессий и товарищеских матчей, но никогда без причины.

Вторым признаком стал Гарднер, к которому они направились. Меня насторожила его реакция на их слова – недовольство, возмущение, даже гнев. Чтобы вечно спокойный и добродушный Гарднер да разозлился?

Ой-ой.

Затем раздались хлопки. Удары ладони о ладонь, сигнализирующие конец разминки.

– Дамы, сегодня мы отдыхаем.

Отдыхаем?

По спине пробежала дрожь плохого предчувствия.

– Оказывается, сегодня у нас будет проводиться тестирование на наркотики. Ничего страшного в этом нет. Вы сами прекрасно знаете, что выборочное тестирование – частое явление в период игрового сезона. Если вы окажете нам содействие и оперативно сдадите пробы, то это не займет много времени и остаток утра будет в вашем распоряжении, – раздраженно объяснил Гарднер.

Выборочное тестирование на наркотики? В последний раз меня выборочно тестировали еще в универе. Несмотря на то, что это условие обязательно прописывалось в договоре, в реальности оно осуществлялось крайне редко. Да, к нам в любой момент могли заявиться с проверкой, но, за исключением предсезонных медосмотров и анализов крови, я с ними не сталкивалась.

В общем, это странно. Очень странно.

Мне нечего было скрывать. Самым тяжелым препаратом, который я принимала, было безрецептурное обезболивающее, и то только в самых крайних случаях, как с ногой.

Я даже не думала, что тестирование может иметь ко мне какое-то отношение.

Затем Гарднер попросил меня заглянуть к нему в офис.

* * *

– Присаживайся, Сэл, – сказал Гарднер, ожидавший меня за столом.

Я неловко улыбнулась и села.

Тренеры не вызывали игроков после тренировки в день выборочного тестирования на наркотики, чтобы просто так поболтать. Вот не вызывали, и все. Мы с Марком как раз выбирали саженцы для работы, когда раздался звонок. С тех пор я не переставала срать кирпичами.

Поскольку большинство вопросов Гарднер мог решить разговором по телефону, для вызова в офис оставалось несколько возможных причин: либо меня отдавали в другой клуб, либо увольняли, либо результаты теста пришли ну очень уж быстро и в моей моче нашли следы, указывающие на допинг.

Я и допинг. Господи.

Я не была настолько крутой и непробиваемой, чтобы остаться невозмутимой. Во-первых, я не хотела переходить в другой клуб. Во-вторых, еще больше я не хотела, чтобы меня выкинули из команды; мой контракт действовал еще год, но все могло в любой момент измениться. В-третьих, я определенно не употребляла ничего даже отдаленно похожего на допинг.

Но все же.

Обалдевший взгляд Марка, когда я рассказала ему, что происходит, отлично описывал ситуацию.

Глубоко вздохнув, я стиснула колени и собралась с духом. Можно брать быка за рога – хуже точно не будет.

– Ну, зачем вызвал, Джи?

Он откинулся на спинку кресла, с улыбкой скрестив руки на груди.

– Сразу к делу, как всегда. За это ты мне и нравишься, Сэл.

Нравиться-то я ему нравилась, только на мой вопрос он не ответил.

– Ты меня выгоняешь? – Стоит отдать мне должное: я говорила спокойно, будто вовсе не была в шаге от того, чтобы заявиться к нему в кабинет с битой.

Заявиться с битой? Господи боже. Надо сбавлять обороты.

– Нет, – отпрянул он. – Как тебе это в голову пришло?

– Ты вызвал меня к себе в кабинет сразу после тестирования на наркотики, – ответила я, едва сдержав саркастическое «алло».

Он закатил глаза, потянувшись к затылку.

– Черт. Об этом я не подумал. Прости. Я не поэтому тебя вызвал.

Ну да, очень убедительно.

– Я не волнуюсь о результатах, в них я уверен. Но я действительно хотел поговорить с тобой о тестировании. У нас с Шиной сегодня состоялся интересный разговор.

– И?

– Она сказала, что в выходные получила письмо с довольно дикими обвинениями в твою сторону.

Вот дрянь. Какая же мразь! Только дура бы не догадалась, кто отправил это письмо. Я крепче стиснула пальцы, сдерживая бурлящую внутри ярость.

Сначала кто-то из команды настучал на меня Кордеро, а теперь Эмбер выдумывает всякую чушь? Я не считала себя плохим человеком. Время от времени я помогала с общественными работами, бесплатно стригла газоны пожилым соседям, улыбалась прохожим. Конечно, иногда у меня возникали плохие мысли, но всегда на них были причины, хотя это меня не оправдывало. Наверняка в мире есть люди и получше меня, но есть и гораздо хуже. Поэтому сложно не принимать близко к сердцу, что эти несчастные клуши вымещают на мне свои мелочные обидки.

– Есть предположения, кому ты могла насолить?

– Эмбер. – Я стиснула зубы. – Это Эмбер. Кроме нее никто бы не зашел так далеко.

Гарднер не удивился. Я рассказала ему о нашем конфликте, когда вернулась с прошлого чемпионата и разревелась прямо у него