менялся, крутил персонажами, как ему хотелось, усложняя Эве жизнь.
Слишком рано. Артур еще не получил ту любовь и уважение от людей, которое приобрел бы через несколько месяцев. Он все еще не объявил о своих отношениях с Риэль, из-за чего теперь ее будут считать охотницей за статусом. Эва все еще помнила споры в комментариях, где две девушки не могли решить, хорошо ли, что автор свел персонажей до коронации.
Сейчас эти споры не имели значения.
Боясь последствий, Эва заперлась в комнате. Точнее ей очень хотелось это сделать, но Исэ помешал. Дракон наглел день ото дня и это уже раздражало. Эва выдыхала сквозь зубы, смотрела исподлобья, но ничего не выходило. Мальчишка из комнаты не уходил, следил за ее питанием и стоял над душой, когда Лукреция приносила травяной чай с медом на ночь. Если верить суевериям этого мира, то такой отвар успокаивал и навевал хорошие сны.
На самом деле ничего не происходило. Она как и раньше долго смотрела на балдахин, слыша сопение Исэ под боком. Наблюдала за игрой огонька свечи, потому что темнота вызывала лишь страх. Засыпала и просыпалась с замиранием сердца через несколько часов, чувствуя тонкие пальцы в волосах, слыша сонное бормотание Исэ. Как бы странно это не звучало, ведь Исэ всего лишь ребенок, его слова всегда успокаивали.
К плачущей Эванжелине, ревущей и обвиняющей толпе, прибавился Максимилиан без лица, который прижимал руки к окровавленной груди. Кронпринц упал с лошади и повредил копчик с позвоночником, скорее всего занеся в рану заразу. Умер он, по заверению рыцаря Яна, от продолжительной горячки. Ужасная смерть. Лучше быстрая свобода, чем долгие страдания, которые подводили к ледяной пропасти.
Каждый день она подолгу стояла напротив окна и смотрела внимательно на небо. ничего не происходило и это напрягало намного сильнее, чем если б что-то случилось.
− Она опять написала.
Эва медленно повернула голову и посмотрела на Исэ, который крутил в руках письмо. Три письма от Риэль, которые у нее не было даже сил сжигать. Поправив шаль на плечах, Эва подошла к нему и посмотрела на конверты с восковой печатью. Интересно, чего от нее хотела Риэль? Требовала ли она объяснение, кричала ненавистно или все еще надеялась на то, что они вновь смогут общаться как прежде.
Поджала губы, супясь и сдерживая слезы. Как Риэль после такого могла ей писать? Как вообще могла хотеть дружить?
− Хочешь, я превращусь в дракона и сломаю ее храм? Могу покусать ее немного, если тебе поднимет это настроение, − предложил Исэ, криво улыбаясь и отдавая письма ей.
Эва фыркнула, представляя эту картину и покачала головой. Ей это не нужно. Доставлять проблемы Риэль не хотелось. У нее и так сейчас лежал груз ответственности за жизнь короля с королевой на плечах. Скорее всего именно она успокаивала Артура. Довольная Лукреция сказала − слышала от одного из торговцев, − что Адалисия не выходила из поместья графа Варлес. То ли отошла, уступая место Риэль, то ли ей запретили появляться во дворце.
Наблюдая за горячей бумагой, Эва чувствовала пустоту внутри.
− Все идет не по плану? — спросил Исэ, смотря на нее внимательно. Напрягался каждый раз, когда огонь доходил до подушечек пальцев.
Потряхивая рукой, охлаждая кожу, она посмотрела на Исэ. Заметила, как тот спрятал волосы за уши, из-за чего острые кончики выглядывали. Обычно он так не делал. Но не сказать, что это раздражало, скорее выглядело мило.
Усмехнулась с того, как легко принимал ее странности Исэ. Будто его совершенно не волновало, что Эва делала странные поступки, знала будущее и просыпалась с криком в ночи. Это успокаивало. Наглый мальчишка. Улыбнулась от этой мысли и прикрыла глаза, чувствуя сильную сонливость. Так хотелось спокойно отдохнуть, без страха быть пойманной монстрами во сне, обвиненной и уставшей.
− Немного, − пожала плечами она.
Все еще не понимала, что делать дальше.
− Тогда тебе нужно отвлечься, − спокойно сказал Исэ и закинул руки за голову. — Ничего не измениться, если будешь волноваться и думать. Так! Начинай готовиться. Завтра на рассвете полетим к горе. Все равно ты нормально не спишь.
Сильного желания возвращаться в пещеру не было. Там спокойно, тихо, мох мягкий и Исэ терял все свои колючки, но пусто. Сразу видно, что место давно заброшено. Эва вспоминала о пещере и невольно думала о квартирах, в которых когда-то умерли люди. Такие квартиры всегда вызывали непонятные эмоции у нее, поэтому она, когда снимала жилье в прошлой жизни задавала один и тот же вопрос.
Она покосилась на Исэ. Он часто рассказывал ей про пещеру и мать, как прекрасно летать и лежать на поляне, подставляя брюхо жаркому солнцу. Рассказывал тихим голосом, пережирал ее волосы на затылке и не двигался. Таким образом Исэ отвлекал ее от ночных кошмаров, успокаивал и убаюкивал.
Наверное, будь он старше, Эва бы влюбилась. Не сказать, что начала бы действовать. Она боялась заводить отношения в мире, который являлся лишь частью воображения, записанном на бумаге. Даже Исэ персонаж, в то время как она была человеком.
Была…
Кем же сейчас являлась Эва? Простой воровкой, забравшей жизнь и тело невиновного человека. Эва вообще не имела никакого права что-либо делать с ним. Наверное, Эванжелине не понравилось бы, если б она с кем-то поцеловалась, обнялась или вообще занялась сексом. Поэтому она планировала брак по расчету, где муж будет ее содержать и любить другую женщину.
Поэтому запрещала смотреть на остальных, как на людей. Зачем проникаться симпатией к тем, кого на самом деле не существовала? Из мира которого Эва может в любой момент исчезнуть. Нет смысла. Она не хотела вновь чувствовать боль потери. Не хотела, чтобы страдали остальные.
Эва испугано дернулась, почувствовав горячие пальцы на лбу. Проморгалась и увидела Исэ, стоящего на носочках. Он смотрел на нее обеспокоенно и мягко гладил кожу между бровей, прошелся подушечками пальцев по щеке и подбородку. От тепла чужой кожи по телу прошли мурашки.
− Ты что делаешь? — за злостью она попыталась скрыть смущение.
Исэ, будто чувствовал все ее метания, криво улыбнулся.
− Ты опять много думаешь.
Нахмурившись, Эва дернула головой и отошла от него. Посмотрела в окно, подставляя пылающее лицо прохладному воздуху. Казалось, она до сиз пор чувствовала его горячие прикосновения. Нельзя. Эве нельзя привязываться. Если их судьбы уже предопределены, то ее жизнь находилась на краю пропасти, будто ожидая окончательного решения автора.
Нельзя привязываться. Исэ не более чем ребенок, который порой