Читать интересную книгу Красный террор в годы гражданской войны - неизвестен Автор

Чернигов. По словам прибывающих из Чернигова лиц, там идут сплошные аресты русской интеллигенции, даже женщин и детей. Люди в ужасе бегут куда попало. Голодные встревоженные матери уводят из города детей. На всех дорогах жестокие палачи ловят несчастных и приканчивают.

Одесса. Одесская Чрезвычайка отличалась не меньшим изуверством, чем киевская или харьковская. Казематы одесской Чрезвычайки продолжают осматриваться многочисленной публикой, лично наблюдающей на дворе Чрезвычайки до сих пор не высохшие лужи крови, отрубленные пальцы, стены, изрешеченные пулями при расстрелах и тому подобные остатки кровавого коммунизма. Английские матросы стоящих на одесском рейде крейсеров также произвели осмотр большевистского застенка. Особенным изуверством отличался секретарь одесской Чрезвычайки товарищ Воньямин, находивший удовольствие в копании ран134 у расстрелянных и даже полуживых людей.

Выясняется, что у большевиков были составлены списки лиц свободных профессий, подлежавших расстрелу. В первую очередь значились профессора. Во вторую инженеры, в третью адвокаты. В списках расстрелянных значится запись: Монзон расстрелян как крупный ювелир, бежавший из Москвы; Кальда "расстрелян в порядке красного террора".

Поляки, арестованные в огромном количестве, были отправлены в Киев, но ввиду захвата Раздельной какими-то повстанцами их вернули обратно, и часть освободили.

Врачей предполагали всех отправить в Киев, но не успели.

Офицеров расстреливали по жребию. Всего расстреляно в Одессе не менее тысячи людей. Председателем большевистского Совета обороны состоял дамский портной Крае-вский. Он отличался невероятной жестокостью и лично расстрелял десятки людей, помощником его был некий Камарин.

Омск. Газета "Русская армия" сообщает, что количество лиц, расстрелянных, замученных и убитых большевиками на Ижевских заводах, достигло 7 078 человек. Большинство этих жертв -- рабочие. Среди расстрелянных много женщин и детей.

Екатеринбург. Последние беженцы, прибывшие из Екатеринбурга в Омск, рассказывают ужасные детали насилия [и] кровавого разбоя, которому большевики подвергли население немедленно после взятия этого города. Только за первые несколько дней большевиками было зарезано 2 800 жителей обоих полов; дома были разграблены красноармейцами: больше всего свирепствовал отряд, состоящий из мадьяр и китайцев.

Вр[еменно] и[сполняющий] об[язанности] начальника

Информационной части статский советник

Ю. Шумахер

редактор (подпись)

ОТДЕЛ ПРОПАГАНДЫ ОСОБОГО СОВЕЩАНИЯ ПРИ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМ ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ НА ЮГЕ РОССИИ ЧАСТЬ ИНФОРМАЦИОННАЯ, 21 сентября 1919 года, No11627, г. Ростов-на-Дону

СВОДКА СВЕДЕНИЙ О ЗЛОДЕЯНИЯХ И БЕЗЗАКОНИЯХ БОЛЬШЕВИКОВ No 28

Киев. Американским генералом Джавидом осмотрены дома и церковь в бывшем губернском доме на Институтской улице, где помещалась губернская Чрезвычайка. Внутренность церкви совершенно опустошена, престол, иконостас и все образа в первые же дни установления советской власти были выброшены на улицу, из церкви большевики сделали допросную, вместо икон были повешены плакаты и наклеивались объявления.

Следственными властями получены сведения, что помимо официальных Чрезвычаек в Киеве существовали тайные, в которых тоже производились расстрелы. Эти Чрезвычайки находились в районе Подола.

Лица, побывавшие последнее время в Киеве, передают:

в Чрезвычайках, на местах изуверских пыток были устроены возвышения с креслами для любителей острых зрелищ. Советская власть устроила театр: на сцене выкалывали глаза и сажали в ящик с гвоздями, а в зрительном зале любовались этой картиной. Зрителей было много -- все комиссары и комиссарши. Кругом валялись бутылки из-под водки и шампанского. Некоторые из зрителей впрыскивали себе для возбуждения морфий и кокаин. Иголки для впрыскивания найдены там же.

Далее сообщают, что известный палач "Роза" -- как выяснилось, Эда Берг -- получала за каждую умученную жертву по 150 рублей. Специальность Розы была такова: жертву втискивали в ящик, оставляя открытой голову; Роза прицеливалась и после целого ряда глумлений и плевков, стреляла прямо в лицо. Жертву полуживой закапывали. Затем вторая, третья и так далее. В промежутках Розе для подкрепления подносили бокал шампанского. Почувствовав усталость, Роза превращалась из палача в зрителя. Она усаживалась в кресле и с усмешкой на лице любовалась работой ее достойных товарищей.

Чернигов. По словам прибывших из Чернигова, там расстреляна Чрезвычайкой жена генерала Добровольческой армии Чайковского.

Чайковская была арестована Чрезвычайкой еще в конце мая, но скоро была освобождена. В конце июня, когда стало известно, что в операциях под Полтавой участвовал генерал Чайковский, она была снова арестована и расстреляна.

Херсон. В июне 1919 года агентами Чрезвычайки был задержан за нежелание предоставить лошадей в распоряжение красноармейцев крестьянин деревни Роксандровки Херсонского уезда Никифор Владимирович Потаченко, 24 лет. Согласно постановлению Чрезвычайки, приговорившей его к расстрелу, он в ночь на 15 июня был приведен в подвал во дворе дома Тюльпанова и расстрелян, после чего тело его было зарыто в том же подвале. Однако, как оказалось, Потаченко был зарыт в землю живым, т[ак] к[ак] причиненные ему огнестрельные ранения не были смертельными. Воспользовавшись тем, что сверху него было мало земли, Потаченко с трудом выкарабкался на улицу и в одном лишь оставленном на нем белье стал убегать. Вскоре он был задержан красноармейским патрулем и агентами Чрезвычайки. В ту же ночь, в том же подвале Потаченко был расстрелян и закопан, но и на этот раз, как оказалось, живым. Потаченко, отличавшийся, по словам видевших его, большой физической силой, вновь выкарабкался из могилы и вновь бежал, причем на этот раз ему удалось скрыться во дворе дома Гозадиневой, расположенном вблизи того дома, где помещалась "Чрезвычайка". Но и это не спасло Потаченко от смерти. С наступлением дня его место пребывания было открыто какой-то женщиной. Эта женщина испугалась вида полуголого мужчины, испачканного землей, производившего впечатление полупомешанного, и поспешила дать знать полиции. Потаченко был вновь задержан и после того, как рассказал обо всем происшедшем, был отправлен полицией в городскую больницу. Вместе с тем, боясь ответственности за укрывательство "преступника", полиция сообщила о случае в Чрезвычайку. Часов около 12 ночи в больницу явились агенты Чрезвычайки и, несмотря на протесты дежурных врачей, вывели Потаченко в поле и расстреляли его в третий раз, причем на этот раз уже окончательно.

6 августа того же года "Чрезвычайкой" была арестована жена офицера г[оспо]жа М., 23 лет, за то, что муж ее, будучи насильно мобилизован коммунистами, бежал с военной службы. В первые дни агенты ничего не предпринимали в отношении М. и лишь ограничивались замечаниями: "Вот ты была офицерская жена, а теперь будешь общая, гражданская, наша коммунистическая". На третий день, часов в 12 ночи, в камеру к М. вошли три коммуниста, завязали ей глаза и спустились с ней в подвал. Здесь они сняли повязку с ее глаз, совершенно ее раздели и в присутствии еще двух коммунистов, по-видимому, поджидавших ее в подвале, вложили ей в рот дуло револьвера, затем вынули его и сейчас же начали стрелять над самым ее ухом. Когда под влиянием всех этих издевательств и пыток М. потеряла сознание, палачи привели ее в чувство, а затем поочередно изнасиловали ее. После этого они подняли ее с пола, начали допрашивать о местонахождении ее мужа, вновь начали стрелять у самого ее уха и опять насиловать.

Так издевались они над нею в эту ночь 7 раз, и в следующую ночь то же самое, после чего под влиянием тревоги, вызванной приближением к городу отряда добровольцев, освободили ее.

19 июля 1919 года агентами "Чрезвычайки" был арестован штабс-ротмистр Николай Федоров, 28 лет. Через полчаса после его ареста в камеру, в которой он находился, внесли станок, ворот, скамью и валик. Вслед за тем палачи приказали Федорову отвернуть рукава рубахи, поставили его в станок, просунули сквозь две дыры в станок его руки, туго перевязали их проволокой и при помощи поставленного впереди станка стали вытягивать ему руки, нанося ему при этом удары по рукам хлыстом, а затем стали делать ему уколы иглами в руки, чем вызвали сильное кровотечение. После этого Федорова положили на покатую скамью и стали наносить ему особым валиком удары в области печени, пока Федоров от боли не потерял сознания. Тогда мучители стали отливать Федорова водой, а когда он пришел в себя, они вспрыснули ему в область позвоночного столба какую-то жидкость, отчего спина его сильно вздулась и он не мог ни сидеть, ни лежать, ни ходить. С наступлением ночи, часов около 4-х утра, коммунисты объявили Федорову, что он приговорен к расстрелу и повели его за город. Когда они были уже в степи, Федоров, воспользовавшись тем, что красноармейцы стали закуривать, бежал и, несмотря на то, что одною из выпущенных в него пуль, он был ранен в руку, ему удалось скрыться в кукурузном поле.