Читать интересную книгу Я, снайпер - Стивен Хантер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 51 52 53 54 55 56 57 58 59 ... 98

— Отлично. Итак, совещание закончено, — подытожил Мел. — Живо, живо, убирайтесь отсюда, мне нужно тайком отхлебнуть из припрятанной в столе бутылки. Дэвид, если у тебя будут еще какие-нибудь мысли, делись ими с Фонг Янгом, пусть командует.

Раздался новый взрыв хохота, и Фонг заметно смутился.

Все вернулись к своим делам. Дэвид снова спрятал фотографию в конверт, затем сел за телефон. К нему подходили, хлопали по спине, трепали за плечо, показывали поднятый вверх большой палец, подмигивали, но приятнее всего было, когда один человек искренне, без насмешки его поздравил.

Этим человеком был Фонг.

Глава 32

Разумеется, Чендлер права.

Свэггер сидел в номере гостиницы в Индианаполисе в подавленном настроении.

Судя по всему, Старлинг, молодая сотрудница ФБР, нанесла ему смертельный удар. Он сам навязал происшедшему какой-то смысл, исходя из озлобленности на Тома Констебла, миллиардера левацких взглядов, делового гения, знаменитого повесу и, самое главное, мужа кинозвезд, друга Кастро, героя в глазах одних миллионов и полного дерьма в глазах других миллионов, в том числе и самого Боба. На самом деле ему не удалось ничего обнаружить.

Констебл лишь соответствовал представлениям Боба: человек, стоящий за всем этим, должен быть богатым и влиятельным. У Констебла есть связи в правительственных органах, он обладает необъятными ресурсами, знает всех и вся; в конечном счете у него имеются почти запредельные возможности. Следовательно, его причастность — что-то само собой разумеющееся.

Однако никаких доказательств нет.

И это правда. Помимо того, что одна из жертв — бывшая жена Констебла, нет ни одного объективного факта, который привязывал бы четыре смерти — пять, считая Хичкока, шесть, считая Денни, — к Тому Констеблу.

Виновным может быть кто-то совершенно другой: политик, государственный чиновник, преступник, обладающий силой и имеющий связи среди шпионов, а в наши дни такое можно сказать о многих.

«Что мне известно? — рассуждал Боб. — Известно как факт, как реальность, как физическое присутствие?»

Например, что кто-то сделал четыре хороших выстрела и убил четырех человек. Очень хороших выстрела. Слишком хороших.

Или что частицы спекшейся краски, обнаруженные на винтовке Карла Хичкока, удалось однозначно привязать к керамическому покрытию прицела «И-снайпер 911», и этот прицел в умелых руках действительно позволяет сделать четыре смертельных выстрела.

Как знать? Вдруг это все-таки был Карл. Допустим, он втайне потратил семь штук на новенький прицел, установил его на свою винтовку, сделал дело, затем снял прицел, швырнул его в реку, поставил на место старенький «Льюпольд» и вышиб себе мозги. Может, точность устройства произвела на него такое впечатление, что он решил скрыть сам факт использования «И-снайпера», приписав все заслуги себе. И если предположить, что Карл спятил и задумал такой чудовищный план, тогда становится возможным все, что угодно.

А может, убийца — какой-то другой выпускник курсов «И-снайпер», в точности так же настроенный против левых? Он мечтал убрать этих мерзавцев, но у него не было желания расплачиваться за преступления. И этот тип в одиночку все придумал, каким-то образом провернул и сейчас сидит у себя дома, наслаждаясь представлением. Тем временем Том Констебл, как он сам и говорил, сходит с ума от всевозможных сплетен и хочет положить им конец, а поскольку Том привык любой ценой добиваться своего, он хорошенько надавил на Ника. Опять же, по чистой случайности Боб оказался в одной машине с Денни Вашингтоном, когда «Латиноамериканские короли» расплатились с Денни за то, что по его милости какой-то главарь их банды сидит за решеткой, где его каждую ночь имеют в зад «черные язычники», «белые арийцы» или чокнутые сальвадорцы из банды МС-13. А тот предмет, что находился у Оззи, не имеет никакого отношения к делу; и то, какое впечатление на Вашингтона произвела чрезмерная опрятность кабинета Джека, в действительности не важно, просто Джек каждый день тратил десять минут на наведение полного порядка. Ну а резкая перемена настроения Джека и Митци? Новые лекарства?

Так.

Боб жалел о том, что бросил пить. В нем проснулось огромное желание приложиться к бутылке. Господи, было бы здорово окунуться в озеро бурбона, почувствовать, как окружающий мир становится расплывчатым и смазанным, уходит прочь в парах радости и оптимизма. О, как это прекрасно! Соблазн бутылки был невыносим.

Боб решительно тряхнул головой. У него ныло бедро. Это была тупая боль, не острая пульсация, а скорее неприятное ощущение. По-видимому, лезвие меча — казалось, с момента того поединка прошло столько времени, а Япония уже почти стерлась из памяти — оставило рубец на поверхности шарнирного сустава из нержавеющей стали, и деформация привела к возникновению неожиданной боли. Этим нужно будет заняться. Боб устал хромать, устал быть в завязке со спиртным, устал искать повсюду заговоры, в то время как существует только случайное совпадение, наложенное на невезение и на странные, но вполне возможные обстоятельства. Новые обезболивающие таблетки он оставил в Чикаго в гостиничном номере, за который, кстати, по-прежнему продолжал платить.

«Ну хорошо, — подумал Боб, — поездом обратно в Чикаго. Сходить на похороны Денни. Вернуть его „ЗИГ-Зауэр“ полиции и оказать содействие в расследовании. Я ни в чем не виноват, это была оправданная самооборона, и меня нельзя даже обвинить в незаконном ношении оружия. Надо выбросить из головы этот бред о всеобщем заговоре. Затем слетать в Вашингтон, уладить все с ФБР и выяснить, есть ли прогресс. Если нет, значит, так угодно судьбе».

А потом назад в Айдахо. Назад на крыльцо. В кресло-качалку. Обратно к дочерям, к жене, в мир.

Боб позвонил своей жене.

— Так, все кончено, — сообщил он. — Еду домой. Жди.

Он радостно объяснил, что ошибся, пустился в погоню за мечтой старого козла, отправился в дурацкий крестовый поход. Но теперь все позади; он съездит в Чикаго на похороны, затем заскочит в Вашингтон и уладит дела с Ником, после чего вернется домой навсегда. Господи, как же это будет замечательно.

— Боб, — ответила жена, — я тебя люблю и хочу, чтобы ты был рядом, но я слышу по твоему голосу: ты меня обманываешь, как и себя. И если ты не сделаешь все возможное и не испытаешь от этого удовлетворение, твой заслуженный отдых будет лишен душевного покоя. Я тебя знаю. Ты самурай, солдат-пес,[58] сумасшедший морпех, обезумевший старик, шериф Додж-Сити,[59] коммандос, благородный Гектор Дикого Запада. Вот ты кто, и с этим ничего не поделаешь. Такая у тебя натура. А мы с девочками лишь тихая гавань, где ты приходишь в себя между боями в краткие минуты затишья. Ты нас любишь, конечно, однако твоя жизнь — это война. Война — это твоя судьба, твое внутреннее содержание. Мой тебе совет, старина: одержи в этой войне победу. Тогда и возвращайся домой. Возможно, тебя убьют. Это станет трагедией, катастрофой, мы с девочками будем заливаться слезами много лет. Но это путь настоящего воина, и на нас лежит проклятие любить последнего из них.

— Тебе цены нет, — отозвался Боб. — Ты помогла мне увидеть правду.

— Если столкнешься с трудностями, решай их по старинке.

— То есть как?

— Так, как всегда решали трудности наши с тобой предки. Напряженной работой. Очень напряженной работой. А теперь заканчивай болтать и отправляйся обедать. До свидания. Позвонишь, когда будешь готов приехать домой.

Вот и хорошо.

Теперь все было ясно: нужно установить связь между Томом Констеблом и смертью Джека Стронга и Митци Рейли. Что-нибудь реальное, осязаемое, определенное.

«Что мне известно?» — думал Боб.

Ему было известно, что Стронг и Рейли лично знали Тома Констебла; он видел фотографию всех четверых, четвертая Джоан Фландерс, сделанную на каком-то приеме. Но снимок ничего не доказывал. Лишь то, что эти две пары встречались в публичной обстановке, в сверкающей, гламурной жизни, которую ведут второразрядные знаменитости, чьи фотографии попадают в журналы. Отсюда не вытекало ничего конкретного. Все четверо придерживались радикальных левых взглядов; почему бы им не вращаться в одном обществе?

Вопрос заключался вот в чем: был ли у Стронга способ связаться с Констеблом — по электронной почте, через личный телефонный номер, каким-нибудь другим способом? Такое общение будет указывать на нечто большее, чем просто случайное знакомство.

Но тут же возникал следующий вопрос: как человеку, застрявшему в дешевой гостинице в Индианаполисе, не имеющему ресурсов, связей и поддержки властей, не имеющему ничего, выяснить нужную информацию, и быстро?

Это невозможно.

Это нельзя сделать.

Бобу потребовалось всего три минуты.

Он зашел на интернет-страничку Университета штата Иллинойс, открыл раздел департамента образования, обнаружил, что его, естественно, не удосужились обновить после смерти Стронга, и выяснил телефон секретаря департамента — некой Юстиции Кроуфорд. Боб рассудил, что секретари все видят, все слышат и все знают. Однако с этой Кроуфорд никто пока не разговаривал, потому что никто всерьез не изучал образ жизни Джека Стронга, ставшего жертвой обезумевшего снайпера морской пехоты, который выбрал его лишь в качестве символа антивоенного движения.

1 ... 51 52 53 54 55 56 57 58 59 ... 98
На этом сайте Вы можете читать книги онлайн бесплатно русская версия Я, снайпер - Стивен Хантер.

Оставить комментарий