Читать интересную книгу Кодекс экстремала - Андрей Дышев

Я смотрел на свои гипертрофированные лица. Я смотрел на себя глазами Моргуна. Надо признать, я держался молодцом. Как партизан на допросе в плену. Глаза не моргали, рот не кривился, подбородок не дрожал и слезы не лились по щекам.

– И еще один раз он пользовался нашими услугами, – добавил Моргун. – Он катался на серебристой «Ямахе». Причем в одно время, что и ты. Я думаю, вы с ним встретились где-нибудь в открытом море, не так ли?

– Так, – кивнул я.

– Есть еще вопросы?.. Пользуйся случаем, следопыт, сегодня я даю для тебя пресс-конференцию по полной программе.

– Ты сможешь повторить все, что сказал мне сейчас, под протокол?

Моргун минуту молчал.

– Смогу, – не совсем охотно ответил он. – Завтра утром. Но в обмен на одну маленькую услугу.

– Какую же?

– Ты дашь мне слово, что больше никогда не станешь цепляться ко мне, как банный лист к заднице.

Глава 37

Я давно заметил: мои дни делятся на удачные и неудачные, причем неудачные начинаются с того, что я поздно просыпаюсь.

Так случилось и в этот раз. Я вылез из спального мешка в двенадцатом часу, когда полуденный зной до отказа заполнил мою квартиру и я попросту начал задыхаться. Еще час ушел на холодный душ и смазывание многочисленных следов собачьих зубов чудодейственным бальзамом, который мне дала Наталья Ивановна. В итоге я вышел из дома в час полуденной сиесты и Володю Кныша на работе не застал. Дежурный сказал мне, что он на выезде и сегодня вообще не появлялся в отделении.

Надо было предупредить Моргуна, что наша беседа «под протокол» переносится на вторую половину дня, и я пошел на набережную.

Зонтик и шезлонг стояли на своем обычном месте, только вместо Моргуна в тени расслаблялся незнакомый молодой мужчина. В его толстых губах дымился влажный окурок.

– А где Моргун? – спросил я его.

– Все, – ответил мужчина и зевнул. – Моргуна больше не будет.

– Что значит – не будет?

– Уехал Моргун. – У мужчины явно не было настроения говорить, к тому же ему мешал окурок.

– Надолго?

– Навсегда.

Я выпрямился и поискал глазами Сергея. Парень подкачивал помпой «банан», а группа людей в полосатых спасжилетах сосредоточенно следила за его ногой.

– Где твой шеф? – спросил я его, подойдя вплотную.

– Здравствуйте, – узнал меня Сергей. – Вы Моргуна ищете? Так он уехал в Москву.

– По делам или как?

– Навсегда уехал, – ответил Сергей, снимая шланг с ниппеля. – Сдал все дела и технику новому начальнику, рассчитался с нами и вчера в ночь уехал.

– Почему так срочно? Как он это все объяснил?

– Никак не объяснил, – пожал плечами Сергей. – Он еще давно говорил, что его берут в одну крутую московскую фирму… этим… менеджером, что ли?

– И теперь у тебя новый шеф? – Я кивнул в сторону шезлонга.

– Да, – не совсем радостно ответил Сергей. – Теперь у меня новый шеф.

Люди в спасжилетах принялись оседлывать «банан». Я смотрел, как они суетятся, стараясь занять место поближе к носу. Последнее седло осталось свободным.

– Ну-ка, – сказал я Сереже, – дай мне жилет.

Я скинул с себя джинсы и майку, надел мокрый жилет, а застежки на груди затянул уже тогда, когда резиновый снаряд на малом ходу вышел из зоны купания. Сережа обернулся, посмотрел на притихших в ожидании пассажиров и врубил на «Ямахе» форсаж. «Банан», с ревом пробивая волны, полетел вперед. Люди завизжали от восторга и страха. Меня стало подкидывать, словно я находился в седле необъезженного мустанга. Брызги пощечинами гуляли по моему лицу. На самой большой волне, когда «банан» подо мной круто пошел вверх, я разжал пальцы, отпуская эбонитовую ручку, и дельфином взлетел в небо, в котором дрожали, сверкая в солнечных лучах, мириады капель. Эффектно выглядело мое сальто со стороны или нет – не ручаюсь сказать, но я получил огромное удовольствие. Сделав в воздухе петлю, я вошел в воду ногами, окунулся с головой, но пробковый жилет тотчас вытолкнул меня на поверхность, и, раскинув руки в стороны, я лег спиной на волны.

Недостачу пассажиров Сережа заметил только тогда, когда на крутом повороте «банан» перевернулся, подпрыгнул, как мяч, и свалился на головы вконец осчастливленных людей. Я не стал дожидаться, когда они возьмут «банан» штурмом, а затем подберут меня, и быстро поплыл к берегу.

Все сомнения я утопил в море и вышел на песок таким, каким был прежде, – человеком, привыкшим подчиняться судьбе и крутить рулетку, которая эту судьбу определяла. Рассчитался с новым хозяином проката, сгреб одежду в охапку и, не одеваясь, пошел по тропе вдоль крепостной стены, мимо барбакана и крепостных ворот, затем вниз по выжженному склону к оазису эмвэдэшного пансионата.

Зайдя во дворик дачи, я закрыл калитку на защелку, снял развешанный на проволоке после стирки горный комбинезон и надел его. Он не облегал тело, был достаточно просторным для того, чтобы спрятать в его карманах оружие.

Потом я закрылся в душевой, приподнял ванну за края, сдвигая ее в сторону, разобрал открывшийся под ней квадрат кафельных плиток и вынул из тайника завернутые в промасленную тряпку трофейный «ТТ» и наручники, которые мне подарил на день рождения Кныш.

В восьмом часу, когда солнце свалилось за исполинскую пирамиду горы Сокол и на поселок опустилась прохлада, я вышел из дачи, поднялся по Новосветскому шоссе до улицы Морской с извечным запахом навоза и подошел к дому, во дворе которого стоял небольшой фанерный флигель.

Собака, скучающая на крыльце дома, меня узнала, резво вскочила на лапы и, виляя хвостом, подбежала ко мне. Во мне что-то сжалось, по коже побежали мурашки, словно к затылку приставили автоматный ствол. Такого раньше со мной не случалось. Похоже, во мне крепко засел страх перед псами.

Я прошелся по дворику в сопровождении приветливого кобеля, недоверчиво поглядывая на его открытую пасть и болтающийся, как тряпка, язык, послушал, как в летнем душе шумит вода, и приблизился к двери флигеля. Она была незаперта. Пригнув голову, зашел в комнату, пробежал взглядом по койке, тумбочке, журнальному столику, на котором стояла глубокая тарелка, доверху наполненная вареными креветками, и сел в старое продавленное кресло.

Ждать пришлось недолго. Дверь распахнулась, и на пороге выросла фигура Леши. Он вытирал голову махровым полотенцем и заметил меня не сразу.

– Очень кстати, – сказал он, протягивая мне руку и с каким-то настороженным вниманием глядя мне в глаза. – А я креветок купил, сейчас ужинать будем.

Он стал одеваться. Я молчал. В комнате повисла напряженная тишина.

– Ну мы и вляпались в историю с этой твоей «сестричкой», – сказал Леша, не оборачиваясь и натягивая на ноги светлые шелковые брюки. Он чувствовал мое настроение и пытался чем-то заполнить пустоту. Леша словно поторапливал меня: ну давай выкладывай, что держишь на душе.

Пистолет в кармане комбеза врезался стволом мне под ребро. Надо было достать его и положить на стол сразу, как только я вошел в комнату.

– Ты чего молчишь? – спросил Леша.

– Думаю.

– О чем?

– С чего начать.

Леша облачился в белую рубашку, причесался перед осколком зеркала и сел на койку напротив меня.

– Начинай с середины, – посоветовал он. – Чего ты морщишься?

– Пистолет мешает.

Выражение на лице Леши не изменилось. Он спокойно смотрел мне в глаза. Наши взгляды столкнулись где-то посредине комнаты, и тишина зазвенела.

– Так вынь его и положи на стол, – произнес он.

– Ты прав, – кивнул я, проталкивая руку в карман. – Так я и сделаю.

«ТТ» ударился тяжелой рукояткой о поверхность стола. Я положил его с таким расчетом, чтобы Леша мог дотянуться до оружия так же легко, как и я.

– Заряжен? – поинтересовался Леша.

– А как же!

– Надо было все-таки взять его с собой, когда мы на Барсучью поляну полезли, – сказал Леша, разделывая креветку и поглядывая на меня: как я отреагирую на его слова. – Тогда бы эти жулики разговаривали с нами иным тоном.

Тут уж я не сдержался и хлопнул ладонью по колену.

– Ну ладно, хватит! Я все знаю.

– Все? – после недолгой паузы уточнил Леша и потянулся за следующей креветкой. Я невольно проследил за его рукой. Взять вместо креветки пистолет ему ничего не стоило. Леша, похоже, догадался о моих мыслях и, демонстрируя благородство, придвинул тарелку ближе к себе, подальше от пистолета.

– Да, я знаю все, – повторил я.

– Смелое заявление.

– Сам понимаешь, я долго шел к тому, чтобы сказать это.

– Мы долго шли, – поправил Леша, делая ударение на первом слове.

– Не мы, а я. К сожалению, наши пути оказались разными.

– Ну, это еще вопрос спорный… Да ладно! Я готов тебя выслушать. Валяй, к какому умозаключению ты пришел? – Он перестал есть, вытер руки полотенцем, взбил подушку, сунул ее за спину и скрестил руки на груди. – Я весь внимание!

Если бы я не располагал двумя последними фактами, то, глядя на самоуверенного и спокойного Лешу, отрекся бы от своей версии. Он нравился мне даже сейчас – своим умом, талантом перевоплощения, своей артистической многоликостью и обаянием.