– Глеб, – сказал Андрей, – встань с нами.
Кольцо разомкнулось, чтобы принять новое звено.
– Мы вместе, Граф, – сказал Мирослав, и за этими словами было много.
В тишине все услышали, как Глеб вздохнул громко и прерывисто. Андрей рассмеялся, подошел к нему, взял за плечи.
– Похоже, в ближайшие часы меня отстранят от руководства Отрядом. Но пока еще я командор, кто не слышал приказа о зачислении Глеба…
– Ильина, – подсказал кто-то.
– Глеба Ильина в отряд Разведчиков-хронотрансаторов в должности ученика?
– Не глухие, – красного и счастливого Глеба со смехом хлопали по спине, по плечам.
– Спасибо… Граф, – звенящий от волнения голос дрогнул.
Андрей улыбнулся.
– Не беспокойся, приказа этого никто не отменит. Позже я дам тебе рекомендацию в университет.
– Больше никаких приказов не будет?
Андрей обернулся на знакомый голос. Перед ним стоял Калныньш, его руководитель. Как всегда безукоризненно одетый, немного чопорный, серые глаза казались холодными. Новички его побаивались. Сейчас глаза были усталыми.
– Здравствуйте, Калныньш, – сказал Андрей.
Не отвечая на приветствие, глубоко спрятав руки в карманы брюк, тот осмотрел Андрея с ног до головы.
– Хоро-о-ош. Ни одна потасовка без тебя не обошлась? Отвел душу?
– Отвел, Илвар Регимантович.
– А ну, как на тебе теперь отведут? За всю нервотрепку, которую ты нам устроил?
На этот вопрос Андрей решил не отвечать.
– Кашу ты крутую заварил, Разведчик. Как расхлебывать будешь? – Он шагнул к Андрею, обнял его. – Рад, что живым тебя вижу, чертушка ты этакий! – отстранился. – Ну, пошли.
Вот где понадобилась Андрею выдержка Разведчика. Он упрятал свои эмоции, остался лишь холодный, расчетливый разум. Он сумел говорить о Лиенте, Дэяне, Адоне и десятках других, за кого готов был умереть, как об отвлеченном, абстрактном материале научного исследования…
Он заставил себя не сбиваться на горячность, спокойно выслушивать чужие доводы.
– Да, согласен, я должен был оставаться профессионалом. Но что вы подразумеваете? Поставить на себе крест ради сохранения установки на пассивное наблюдение? В чем мой непрофессионализм? Что на экстраординарное событие ответил нестандартным поведением? Что сделал их параллельщиками? Но как профессионал, я знаю – они не жизнеспособны. От нас не потребуется даже минимума усилий, чтобы ликвидировать всякие последствия моего вмешательства. Для этого надо всего лишь оставить их ихнему же агрессивному прошлому, и оно само с ними расправится. Агрессивное энергоинформационное поле их задушит, они не сумеют оказать на него сколько-нибудь значительное воздействие, их слишком мало и время сотрет всякий след их существования.
Я хотел вернуться, мне нужен был шанс. Этим шансом я сделал их. Вы нашли другой ход, – Андрей пожал плечами. – Могли и не найти. Кстати, мой был вернее. Ваш вектор исчезал по истечении времени, а мой становился заметнее.
– Ну, хорошо, – заговорил с экрана Станов, руководитель Центра Исследования Внеземных Цивилизаций. – Действительно, нестандартная ситуация не может требовать стандартных решений. Сами обстоятельства освободили вас от соблюдения нашей установки, да и вы были сейчас весьма убедительны. Мы не предъявляем вам обвинение в несанкционированном активном вмешательстве. Но что вы можете сказать о втором нарушении, которое уже ни коим образом оправдать нельзя? Тут ведь уже не шла речь о вашей жизни?
– Мой второй уход? Я даю себе отчет в серьезности этого нарушения. По существу, я создал временную петлю – подтянул их прошлое к нашему сегодняшнему дню и этим все усложнил. Но я действовал не вопреки логике. Поймите, эти люди не принадлежат прошлому, это не те, что жили когда-то, они другие. Этих, по существу, создал я. Я и они находимся сейчас на перемычке. Понимаете? Есть прошлое, настоящее и перемычка, где соединились в одно два хрональных поля. Петлю необходимо разорвать, но как – решать нам. Допустим, я возвращаюсь в свое время, а эритяне, как не нужный больше, отработанный материал – в свое. Что там произойдет, я уже говорил, мы обрекаем их на смерть. А ведь они меньше всех виноваты в том, что произошло – в создании петли они никак не участвовали. Ее затянули: я, когда не захотел смирно дожидаться вас, и вы, когда нашли меня.
– Ситуация не простая, я бы даже сказал – не однозначная, – вступил в разговор глава администрации научно-исследовательского Комплекса Планеты (попросту – Базы) Румовский. – Но вы сами, Граф, искали выход из нее? У меня ощущение, что имеется некий скрытый лейтмотив за каждым вашим словом.
– Мне кажется, я знаю выход. Он на удивление прост, его подсказывает логика развития событий. Но на первый взгляд он может показаться неприемлемым, поэтому прошу уважаемый совет не отвергать его априори.
– Заверяю, мы отнесемся внимательно к вашему предложению. Итак, вы видите выход…
– Решение, действительно, лежит на поверхности, – неожиданно заговорил молчавший до сих пор Калныньш. – Мы вытянули эритян на временную перемычку, так сделаем следующий шаг и переведем их в наше время.
Повисло молчание. Даже Андрей опешил, не зная, как расценить вмешательство своего руководителя. Он взглянул на Калныньша и тот неожиданно едва заметно задорно подмигнул ему.
Калныньш союзник! Об этом Андрей и не мечтал. Теперь он испытал такое чувство, как если бы посреди болотных зыбунов под ногами вдруг оказалась надежная твердь. При всем внешнем спокойствии и уверенности, на душе у него было совсем не спокойно.
– Просчитайте все возможные варианты – этот будет самым логичным и единственно правильным с точки зрения этических норм, – снова заговорил Калныньш. – Все мы, кто работает с хрональными полями – со временем, проще говоря – прекрасно знаем Закон причинности и следствия: случайностей не бывает. Каждое "вдруг" чем-то подготовлено и обусловлено. В нашем случае эту связь и искать не надо – все, как на ладони лежит. Завершен проект "Реанимация", Планета возрождена для жизни. Для чьей? И тут "вдруг" появляются эти люди, с которыми мы не знаем, что делать. А ведь это законные хозяева Планеты. Так давайте вернем хозяевам их дом.
После продолжительного молчания, когда никто не торопился высказываться, обдумывая неожиданное предложение, медленно заговорил Станов:
– Предложение столь неожиданное и кардинальное, что я, признаться, еще не могу хоть сколько-нибудь однозначно определить свое отношение к нему.
– А вы не забываете, что в проекте "Реанимация" мы имели дело с мертвой планетой? – сказал представитель Комитета Этического Контроля. – Теперь вы ведете речь о живых людях, причем их цивилизация весьма низка, значит – чрезвычайно ранима психика. Боюсь, что Комитет может наложить вето.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});