— Ну что ты, у меня такого и в мыслях не было. Но посмею напомнить, что ты тоже не можешь на нас напасть. Иначе последует наказание.
— Всё зависит от того, оставишь ли ты нас в покое.
— Что ж, тебе мы не можем навредить, это да… но вот на твоего симпатичного спутника это ограничение не распространяется, — сказала Лоррейн, и стражники схватили Джека под руки, — а жаль, ведь кайджан — мой лучший сборщик.
Джек начал вырываться.
— Ты ничего ему не сделаешь, — сказала я с металлическими нотками в голосе, изображая великую и могущественную Императрицу. Хотя на самом деле мне просто необходима помощь. Где же Кентарх с Джоулем?
— Расслабься, Императрица. Посодействуешь нам, и кайджан выйдет отсюда целым и невредимым. Как и ты.
После этих слов Джек перестал сопротивляться.
— А где Король Кубков? — настороженно спросила я. Разве переговоры со Старшим Арканом не должен вести стоящий во главе мужчина?
Лоррейн небрежно махнула рукой в сторону одного из стражников.
— Вот он.
Пожилой седой мужчина повернулся к ней и склонил голову.
— Только у нас матриархат. Так гораздо эффективнее.
Чёрт. Такая концепция мне как раз нравится, за что я зла сама на себя.
— Где же вы были всё это время?
— Мы ждали. Наблюдали. Готовились к будущему. Ведь в один прекрасный день игра закончится. И мы будем во всеоружии.
— А у вас, как и у Старших, есть силы?
— У всех Младших обострённые инстинкты. Мы знаем, как пережить Вспышку и как избежать чумы. И ещё у каждой масти свой особый талант.
— Какой же у вас? — спросила я, прокручивая в памяти бабушкин предсмертный бред. Кажется, она упоминала Кубков и… кровь.
Лоррейн провела пальцем по ободку чаши.
— Скоро сама всё увидишь.
Прозвучало это зловеще.
Джек едва заметно кивнул. Хочет сказать, чтобы я дальше тянула время?
И хотя мы совсем не спали, а я до сих пор не пришла в себя после ночных событий, но буду очень стараться.
— А остальные масти где? Почему вы не живёте в одном месте?
— Мы не в ладах. Мало кому известно, но каждая масть способствует победе определённых Старших, тайно ему или ей помогая.
— Так вам, наоборот, нужно объединиться, чтобы поддержать единого игрока, способного выступить против Рихтера. Иначе он устроит ад на земле. Я своими глазами видела размах его сил.
— Мы тоже видели. Иногда Арканы действительно соответствуют своей карте. Он твёрд как скала. Его гнев кипит, словно лава, и он также разрушителен. Но, в конце концов, Старшие Арканы рождены быть злом.
Большинство да.
— Я не зло, — пока нет; в этой игре я поступала жестоко только в крайних случаях: защищая друзей и близких или спасая собственную жизнь. Невинным я не причиняла вреда. По крайней мере, умышленно.
Я держала красную ведьму на коротком поводке.
В ответ Кубки только рассмеялись, а Лоррейн посмотрела на меня со снисходительной улыбкой, как на ребёнка, брякнувшего что-то забавное.
— Хочешь сказать, столетия назад боги выбрали тебя из-за доброго сердца? Нет, каждый хотел, чтобы его представлял кровожадный хищник.
И в какой-то мере она, конечно, права. Но стоит лишь вспомнить милую Тэсс, пожертвовавшую собой ради возможности повернуть время… Даже Габриэль искренне хочет закончить игру. А Финн? Да он никогда и мухи не обидел.
— И чтоб ты знала, — добавила Лоррейн, — мы таки союзничаем с другими Младшими. Например, поддерживаем связь с Королевством Пентаклей, управляющими Лазаретом.
— Из которого транслировались завлекающие радиосообщения?
— Кстати, очень действенные. Их поселение даже крупнее Джубили. И они были больше всех заинтригованы, узнав, что мы приютили трёх Арканов, хотя и не удивлены, — значит, Кубкам и о Джоуле с Кентархом известно, — сейчас мы с Пентаклями ведём переговоры относительно объединения, чтобы подстегнуть процесс. Младшие — хранители земли. А планета не возродится, пока не закончится игра; пока не умрут все Арканы кроме одного.
— Судя по всему, не я являюсь вашей тёмной лошадкой.
— Некоторые считают, что ты должна вновь засеять землю, — она закатила глаза, — но мы и сами можем раздобыть семена. И когда взойдёт солнце, вырастить то же, что и ты. Как бы то ни было, наша масть соответствует стихии воды. Так что мы поддерживаем Жрицу. К этому нас влекут наши сердца и мечты.
— Но вы не приносите ей жертв?
— Мы еженедельно сбрасываем жертву с доски.
На её лице проявилась новая маска — самодовольная Лоррейн.
— Значит, они действительно были невиновны?
Они кричали об этом, падая в пропасть…
— Естественно, — сказала она с ухмылкой, переглядываясь со стражниками, — как я и говорила, здесь нет надобности воровать. У нас всего вдоволь. Даже с избытком.
— То есть вы планомерно убиваете невинных людей? — выкрикнул Джек. Кажется, он уже жалеет, что не верил мне.
— Не невинных. Они были провокаторами, которые своими высказываниями угрожали нашей гармонии.
Кубки оказались убийцами. А я знала, что с ними что-то не так.
— Но когда я разговаривала со своей хорошей подругой Цирцеей на эту тему, она была недовольна тем, что поселенцы на берегу не подносят «надлежащих жертв». То, что вы делаете — неправильно. Какая же это жертва, если сами вы ничего не лишаетесь? Может, в следующий раз стоит сбросить с доски Короля Кубков?
Лоррейн задумчиво взглянула на старика, будто рассматривая такой вариант, и он оттянул от шеи воротник.
Повернувшись обратно ко мне, она спросила:
— Хорошей подругой Цирцеей, говоришь? Так почему же ты предаёшь её в каждой игре?
От постоянных напоминаний об этом уже реально тошнит.
— Откуда такие сведения? — спросила я, стараясь держаться невозмутимо. — У тебя есть хроники?
Хочу их.
— С нашими способностями в них нет надобности.
На фоне накопившейся усталости у меня начали сдавать нервы.
— Так что же это за способности? Ты же говорила, что покажешь их.
— Чего ты хочешь больше всего на свете? — спросила Лоррейн. — Я могу подсказать, как этого достичь.
Только стоит ли рисковать, раскрывая ей свои намерения?
— Просто по доброте душевной?
— Нет. Вместе с этим я узнаю и другие твои тайны. Выясню, покинешь ли ты наше селение мирно; говоришь ты правду, или это очередная ложь из уст Императрицы.
— Но как?
Краем глаза я заметила на балконе две полуматериализовавшиеся фигуры. Кентарх и Джоуль!
— Для этого нужна твоя кровь, — она взяла в руки нож и чашу, — неужели ты не заметила наши красные нарукавные повязки? Они символизируют перевязи.
Джек снова начал вырываться.
— Никто не станет пить её кровь.
— Пить? — изумлённо переспросила Лоррейн. — Нет, конечно! Это уже каннибализмом попахивает, — ну хоть в чём-то мы солидарны, — нет, мы провидцы. Можем видеть прошлое, настоящее и будущее…
— В чаше с кровью, — закончила я.
Бабушка говорила мне об этом, но я решила, что она бредит. Неужели она обучала меня до последнего вздоха?
Лоррейн кивнула.
— Если кровь будет предложена добровольно, мы ответим на любой интересующий вопрос.
Не только Мэтью видит далеко. Вот почему Кубки делали выборочную проверку во время карантина. Они не брали пробы на инфекции, а проверяли, не постигнет ли этих людей эпидемия в будущем.
Кентарх на балконе материализовался полностью.
— Провидцы?
Позади него показался Джоуль.
Лоррейн подняла глаза.
— О, Колесница с Башней.
Стражи нацелили вверх винтовки.
— Вы ведь пришли не со злом?
Кентарх отрицательно покачал головой и телепортировался вниз.
— Моя жена пропала, — сказал он, закатывая рукав на покалеченной руке, — я ищу её много месяцев. Можешь сказать, где она?
Если Лоррейн и удивилась отсутствию кисти, то виду не подала.
— Я могу сказать, когда ты найдёшь её и где.
Она приготовила нож и чашу.