— Боже, — Джек стянул каску, — они все умерли. Целая смена рабочих. Умерли.
Всё это напомнило ему о гибели армии?
А у меня в голове лишь одна мысль: чуть снова его не потеряла.
Чуть не потеряла.
Чуть не потеряла.
Сдерживая крик, я до крови закусила губу. Наконец вдалеке показался наш дом.
Как только за нами закрылась дверь, я напустилась на Джека.
— Я же говорила тебе не идти! — заливаясь слезами, начала молотить его кулаками по груди. — Ты больше никогда не спустишься в это проклятое место! Ясно тебе, Джек? Никогда.
— Ну хватит, — он схватил меня за запястья, — calme-toi! Тебе нужно успокоиться.
Но я не могу сдержать рыданий.
— Какое, нахрен, спокойствие? Ты хоть понимаешь, что я только что пережила? Увидеть тебя, цепляющегося за обломки… и потом эта волна. Если б ты только знал, через что я прошла в прошлый раз… — стянуть, сдавить, выжать. — Когда я решила, что ты умер, то мысленно сжала сердце жгутом, чтобы оно не истекло кровью.
— Эви, non. Я здесь, — обхватив руками моё лицо, он пальцами смахнул слёзы со щёк, — я никуда не денусь.
Да, сейчас он здесь, но в таком мире разве это надолго?
— Джек, я люблю тебя. Если я снова тебя потеряю, то не переживу этого.
Адреналин и страх распалили меня. Разбудили желание. Я уткнулась носом в огрубевшую ладонь, начала целовать её.
Джек громко втянул воздух и сильнее прижался ко мне. Огонь разгорелся.
Его взгляд упал на мои губы, и я провела по ним языком. Когда наши глаза встретились, на его лице застыл безмолвный вопрос: ты тоже этого хочешь?
А на моём: только попробуй меня отвергнуть.
Он наклонился; я поднялась на носочки. И когда наши губы соприкоснулись, остатки здравого смысла испарились, словно капли воды на раскалённой сковороде. Его губы такие холодные и солёные. Чуть не потеряла его. Жадно целуя, я потянула его за шею, и он сбросил с себя тяжёлую куртку.
Стена, воздвигнутая между нами, пала. Упиваясь его безудержной страстью, я поняла, что никогда не смогу ею насытиться. Не разрывая поцелуя, он сорвал с себя промокшую рубашку, а я потянула ремень. Широкая грудь поднялась от резкого вздоха.
Мы упали на тюфяк. Ещё больше поцелуев. Касания языков. Господи, как он целуется.
Джек помог мне стянуть мокрую одежду, нашёптывая по-французски, как он меня любит, как соскучился и как сильно он хотел меня всё это время.
— Наконец ты в моих руках. Сколько раз я это представлял.
На улице взвыл ветер, напомнив о моей первой ночи с Ариком. От этой мысли я будто опомнилась и уперлась руками в грудь Джека.
Почувствовав перемену, он отстранился.
Я бросила виноватый взгляд на обручальное кольцо. Арик не придёт за тобой, а ты не сможешь до него добраться. Цирцея пропала без вести. Строй жизнь с Джеком, мужчиной, заслужившим всё то счастье, которое ты способна ему подарить.
Сегодня я чуть его не потеряла.
И всё, что нужно сделать — просто принять его, радоваться тому, что он остался жив.
Джек взял меня за руку.
— Давай его снимем.
Он аккуратно стянул кольцо с моего пальца. Будто помолвка в обратную сторону.
Аннулирование брака.
Но я позволила это сделать.
Джек положил кольцо возле тюфяка.
— Будь со мной, будь моей — сказал он с сильным акцентом и прикусил мою нижнюю губу так возбуждающе и сексуально, как всегда умел, — давай перестанем терзаться угрызениями совести и начнём жить.
Затаив дыхание, я кивнула и позволила себе поддаться его чарам. Уступить им. Ему.
Джек свёл брови.
— Раз уж мне суждено было влюбиться раз в жизни, я рад, что влюбился в тебя, peekôn.
В ответ я коснулась губами ямочки на его шершавом подбородке, прошлась поцелуями по щеке, спустилась к шее. Почувствовала вырвавшийся из его груди стон. Потом поцеловала шрам на месте клейма. Это страница нашей истории, продолжение которой мы будем создавать вместе.
Когда на мне не осталось ничего, Джек окинул моё тело разгорячённым взглядом. Но оно изменилось. Придутся ли ему по вкусу мои новые формы?
— Mère de Dieu. Ты такая чертовски красивая. Divinité[14].
Я никогда не чувствовала себя более обнажённой, более уязвимой, но он кажется… повергнутым в трепет.
Глифы на коже засияли ярче, отразились в серых глазах.
Джек опустил голову и прошёлся губами по всему моему телу, буквально повсюду. Я закатила глаза, ощущая его жадный рот и неуёмный язык, чувствуя его пальцы на своих бёдрах.
Растаяв от удовольствия, вцепилась в его густые волосы.
— Джек… Джек.
Он застонал от наслаждения и продолжил блуждать мозолистыми руками по моему телу. Дразня, доводя до грани, заставляя меня задыхаться и извиваться. А затем приподнялся и переплёл свои пальцы с моими.
Посмотрел мне в глаза… как в ту ночь, когда лишил меня девственности.
— Я с тобой, bébé.
Он часто так говорит, имея в виду: не бойся, ты в безопасности. Но сегодня эти слова прозвучали решительно, напористо. Будто означая: я тебя никогда не отпущу. Никогда.
И от этого тона у меня мурашки пробежали по коже.
Его стальные мускулы задрожали от предвкушения.
— À moi, Эванджелин.
Он двинул бедрами.
И я выгнула спину от блаженства. Мой крик заглушил жгучий поцелуй.
Глава 35
День 583 П.В.
Мы с Джеком прижались друг к другу, переводя дыхание. Комната до сих пор вращается. Мы занимались сексом четыре раза.
— Это как возвращение домой, — сказала я одурманенным голосом.
Он улыбнулся.
— Вот, о чём я говорил. Что хорошо — то хорошо.
Хорошо? Да я вся пылала.
Когда мы переспали впервые много месяцев назад, для меня всё было ново, наши чувства только зарождались. В этот раз мы уже были другими людьми. Два любящих человека… которые думали, что больше никогда не получат шанс эту любовь выразить.
Опершись на локоть, Джек посмотрел на меня, изучая выражение лица.
— Как ты себя чувствуешь? Я хочу знать.
— Ни о чём не жалею, если ты об этом.
Но теперь с силой разбитого океанского лайнера на меня обрушилась суровая реальность.
— Ни капельки вины?
Я отвела взгляд.
— Немного.
Через край.
Он взял меня за подбородок и повернул к себе.
— Не надо, Эви. У нас нет на это времени.
И я согласна, но…
— Ничего не могу с собой поделать.
Между мной и Джеком стоит тень Арика. Так же, как тень Джека стояла между мной и Ариком.
Всё плохо, как ни крути.
Сделав тон мягче, Джек сказал:
— Раз уж мы затрагиваем неудобные темы… Вот ты была с двумя парнями, один из которых сверхъестественный рыцарь.
Вижу, к чему он клонит, только сравнивать их бессмысленно. С каждым было по-разному… но по-своему безупречно.
А безупречность ничем не превзойти.
— И как в сравнении старина Джек? — спросил он полушутя-полусерьёзно.
Это редкое проявление уязвимости пробудило во мне желание сжать его в объятиях и никогда не отпускать.
— Ты был великолепен и прекрасно это знаешь, кичливый кайджан, — с улыбкой ответила я и тут же сникла.
— Нет, не надо. Насладись со мной этим умиротворением, — сказал он хриплым голосом, — только с тобой я испытываю такие эмоции, но что толку, если ты не чувствуешь того же.
— Я чувствовала. А сейчас в замешательстве, — нет, я не жалею, что занялась с ним любовью, но это безусловно делает меня плохим человеком, неверной женой, — Джек, я дала Арику обещание.
Он сел на тюфяк, и вид шрамов на спине вызвал во мне одновременно прилив душевной боли и нежности.
— Ты сделала это, когда думала, что я умер. К тому же мне ты дала обещание задолго до того, как он вообще появился на горизонте.