Глава 20
— Бог тебя накажет, если ты будешь так браниться, Оро. — Антония помогала молодому человеку передвигаться по комнате.
Ее смех еще больше разозлил его. На самом деле Оро не нуждался в помощи, хотя нога до сих пор не сгибалась и болела. Антония убеждала Оро не двигаться слишком быстро и напоминала ему, что доктор велел соблюдать осторожность. Иначе Оро навсегда останется хромым.
— Сядь, приятель, и выпей, — сказала она. Опустившись в кресло, Оро вздохнул:
— Теперь выходит, что Патриция связалась не только с полукровкой, но еще и с хромым.
— Дурак.
Антония подала ему стакан бренди, а потом села на кровать напротив него. Оро выглядел усталым. Она знала, что ноющая боль в ноге не дает ему спать, но он упорно отказывался от лекарств. Антония понимала, что Оро спешит. Его ранили две недели назад, а повязки сняли лишь вчера.
— Доктор сказал, что я буду хромать.
— Он предупредил, что ты останешься хромым, если поведешь себя неразумно.
— Мне надоела эта комната. Я болен из-за того, что никуда не гожусь.
— Ты болен потому, что не можешь заниматься любовью со своей женой.
— А ты что, подсматривала в замочную скважину?
— Ну и ворчун же ты!
— Она что, жаловалась тебе, что я не мужчина?
— Глупец! Патриция не жаловалась, но я догадываюсь.
— Один раз! Один раз я обладал своей женой, а теперь не могу заниматься с ней любовью.
— Почему же?
— Ты же не девочка! Как залезть на жену с такой ногой?
— Так пусть она сама заберется на тебя.
Антония заметила, что Оро покраснел.
— Бог мой, а ты и впрямь не девочка! Но вот Патриция еще невинна.
— Ты обладал ею хоть раз?
— К тому, о чем ты говоришь, ее надо подготовить.
— Да, если бы с тобой все было нормально, но ведь все не так. Ты считаешь ее ребенком, а ведь она твоя жена.
— Конечно, Патриция — моя жена.
— Кажется, я слышала свое имя? — Патриция вошла в комнату.
— Этот парень сомневается, что ты согласишься провести с ним ночь. — Антония поднялась.
— Я здесь. А ты иди к своему парню, Антония.
— А что с ним такое? — Антония направилась к двери.
— Он рычит как медведь, у которого болит лапа. Рассмеявшись, Антония пошла к себе, подумав, как просто быть счастливой. С той ночи, когда бандиты напали на Оро и Патрицию, отношение Ройала к ней улучшилось. С каждым днем в его словах и поступках проявлялось что-то большее, чем страсть. Ее счастье омрачала только Мэрилин.
Интересно, что заставляет Ройала поддерживать с ней отношения? Антония знала, что Коллинзы — старые друзья Бенкрофтов. Однако Мэрилин держалась так, будто ее с Ройалом соединяла не только дружба. Она всячески давала понять, что отношения семей необходимо укрепить. Антонию особенно беспокоило то, что Ройал не спешил указать Мэрилин на ее заблуждение. Он не приближал ее к себе, но и не отталкивал. Все это заставляло Антонию сомневаться в том, что она занимает прочное место в жизни Ройала.
— Почему ты так мрачна? — спросил Ройал, увидев Антонию.
Он лежал нагой на ее кровати, закинув руки за голову и скрестив ноги. Заметив, что Ройал очень возбужден, она подошла к зеркалу и вынула заколки из волос.
— Как себя чувствует Оро?
— Хорошо, но он сам так не считает. Его тревожит, что он останется хромым, однако при этом слишком усердствует, поэтому все может закончиться именно хромотой. Знаешь, что он сказал?
— Откуда мне знать?
— Оро сказал, что Патриция связалась не только с бедным полукровкой, но еще и с калекой.
— А что ты ответила?
— Назвала его дураком.
— Очень мило. Но вот ты ведешь себя совсем не так, как я предполагал.
Улыбнувшись, Антония начала раздеваться.
— А что не так, дорогой?
— Я думал, что как только ты увидишь меня во всей красе, то тут же бросишься ко мне с необузданной страстью.
— А что это такое — необузданная страсть? — Антония сняла юбку и повесила ее на кресло.
— Это когда ты насилуешь меня.
Снимая нижнюю юбку с соблазнительной медлительностью, она спросила:
— А разве ты уже оправился после того, как я насиловала тебя?
— Вполне.
Повернувшись спиной к Ройалу, она сняла панталоны. В блузке, едва прикрывающей ягодицы, Антония потушила лампы и оставила лишь ночник. Подойдя к кровати, она с улыбкой посмотрела на Ройала, который лежал уже не так спокойно, как прежде, а повернулся на бок, подпер голову рукой и уставился на нее потемневшими от страсти глазами.
— А ты уверен в этом, жизнь моя?
— Попробуй и убедишься сама, — предложил он.
— Какая хорошая мысль! — И Антония сбросила блузку. Ройал притянул ее к себе. Ее тихий смех прозвучал для него как музыка. Эту маленькую игру решила вести она, но он ничуть не возражал против этого.
Антония провела руками по его телу, будто оценивая его. Потом неистово поцеловала Ройала. Она делала это так, как он научил ее. Грудь Ройала вздымалась. Он изо всех сил старался сохранить контроль над собой, но тут Антония скользнула губами к низу его живота. Он хотел бы бесконечно долго наслаждаться ее поцелуями и движениями языка. Однако когда Антония прикоснулась к сокровенной части его тела влажным ртом, он понял, что долго не выдержит.
Почувствовав, что Ройал близок к вершине блаженства, Антония села на него, и их тела соединились.
— В следующий раз я возьму инициативу в свои руки. — Ройал потянулся и погасил свет.
Прижавшись к нему, Антония пробормотала:
— Жизнь моя, но ведь не принято насиловать леди. Он обнял ее за плечи:
— А меняться местами — хорошая игра, любовь моя.
Ее сердце учащенно забилось, но Антония овладела собой. Нет, она не даст обмануть себя ласковым словам, которые срываются с губ удовлетворенного мужчины. Помимо всего, Ройал никогда, даже в пылу страсти, не называл ее Тони.
— Дай мне отдохнуть.
— Пожалуй, и я должен прийти в себя.
Тут Антония почувствовала, как шевельнулся ребенок, и испугалась. Ведь Ройал мог ощутить это, когда она прижималась к нему животом. Антония еще не была готова сообщить ему о ребенке.
— Антония…
— Что?
— Прости, но по-моему, ты пополнела.
— Да, немного, — тихо отозвалась она, желая, чтобы Ройал поскорее убрал руку с ее талии. — Поскольку я твоя содержанка…
— Не называй себя так.
Антония с облегчением вздохнула. Значит, он не почувствовал, как шевельнулся ребенок, и ее слова отвлекли его от опасной темы. Она знала, что у нее остается немного времени. Но если уж Ройал заметил, что у нее пополнела талия, то почему не обратил внимания на округлившийся живот?
— Ну а кто же я, дорогой?
— Моя любовница.
— Любовница, содержанка, какая разница?