особенно если учесть, что мне было так трудно пытаться делать то же самое. На самом деле это было невозможно.
Я прочистила горло.
— Где мы встретились?
— Что? — Огрызнулся он, как будто звук моего голоса его раздражал.
— Если кто-то спросит, где мы познакомились?
Он насмешливо хмыкнул.
— Поверь мне, никто не спросит.
— Почему?
— Потому что, когда они узнают, кто ты на самом деле, всем будет наплевать. — В его голосе прозвучали резкие нотки. То, как он выплевывал слова, как будто говорил мне, что ему все равно.
— Думаю, мой племянник хочет сказать, — начала Елена, — что все будут шокированы, узнав о тебе и твоем браке с Марчелло. Никого не будут беспокоить бесполезные подробности о том, где вы познакомились.
Елена постаралась смягчить резкость голоса Святого, но это не удалось. Он уже глубоко вонзился, пронзил плоть и ранил душу. Если это и было похоже на стокгольмский синдром, то гораздо хуже, чем я могла себе представить.
— Мы на месте. — Сэйнт поправил лацканы своего пиджака, когда машина остановилась.
А я? У меня возникло внезапное желание выблевать все на дорогие туфли Jimmy Choo, которые Елена заставила меня надеть.
— Джеймс, тетя, дайте нам с Милой несколько секунд. — Наши глаза встретились, и мое сердце ёкнуло в груди.
— Конечно. — Елена вылезла из лимузина, и Джеймс последовал за ней, хлопнув дверью, сигнализируя о том, что мы остались одни.
Я вытерла вспотевшие ладони о юбку-карандаш.
— Со мной все в порядке, — начала я, — если ты хочешь знать именно это.
— Ты не в порядке.
— Я в порядке. — Я тяжело сглотнула, изо всех сил стараясь сделать храброе лицо.
— Не лги мне.
— Господи, Сэйнт. — Я потерла лоб. — Что тебе от меня нужно? Ты трахал меня…
— Следи за языком, когда говоришь со мной.
— Просто остановись, ладно? — Я закрыла глаза. — Перестань притворяться, будто тебе не все равно, как я говорю, как веду себя, что делаю. — Я откинула голову назад на сиденье. — И самое главное, перестань делать вид, что тебе не все равно, в порядке ли я. Тебе плевать. И никогда не было иначе. Тебе не нужно постоянно игнорировать меня, чтобы доказать это.
Кожа скрипнула, и сиденье сдвинулось под его весом, когда он опустился рядом со мной. Я встретилась с ним взглядом: голубые глаза были светлее, чем когда-либо прежде. Не было произнесено ни слова, и время словно остановилось. Как будто весь мир вокруг нас исчез. Его губы подергивались, и я ждала, что он заговорит. Но он не говорил. Он просто смотрел на меня, словно я была лабиринтом, через который ему нужно было найти путь.
Он протянул руку и провел пальцем по моей шее — простое прикосновение, которое заставило меня вздрогнуть. Быстро, как удар молнии, он обхватил меня за шею и притянул к себе, прижавшись своими губами к моим. В его поцелуе не было ничего нежного или романтичного, он был скорее властным и отчаянным. Его язык требовал, а я с готовностью отвечала на его поцелуи с такой же силой. Я хотела утонуть в нем. Я хотела, чтобы он утянул меня под себя, забрал каждый мой вздох и сделал его своим.
Сильные пальцы впились в кожу моей шеи, когда его губы приникли к моим, но я приветствовала его неистовые прикосновения. Я приветствовала бурю, которой был Марчелло Сэйнт Руссо. Я застонала, когда его губы покинули мои, но он остался рядом, прижавшись лбом к моему.
— Господи, Мила. Все изменилось. Все.
— Как? — Прошептала я. — Почему?
Он покачал головой. Впервые с тех пор, как он ворвался в мою жизнь подобно смертоносному урагану, он не выглядел гордым, царственным мужчиной, которого я знала. А скорее был похож на человека, который нес на своих плечах всю тяжесть мира.
— Просто… мне нужно, чтобы ты доверилась мне сегодня. — Он прижал ладони к моим щекам, заставляя посмотреть на него. — Что бы ни случилось, обещай, что будешь доверять мне.
Я изучала его, искала на его лице ответы, но не находила.
— Обещай мне, Мила.
Я кивнула.
— Хорошо. Я обещаю.
Он снова поцеловал меня, но на этот раз нежно.
— Оставайся рядом. Не покидай меня и…
— Играть роль?
Его губы изогнулись на концах.
— Да.
В дверь лимузина постучали.
— Мистер Сэйнт, — позвал Джеймс. — Мы должны зайти внутрь.
Сэйнт откинулся назад и поправил пиджак.
— Оставайся. Рядом.
Дверь открылась, и у меня перехватило дух. Я понятия не имела, что он имел в виду, говоря, что все изменилось, и что именно происходит. Все, что я знала, это то, что больше нет ничего черно-белого. Ничего.
Выйдя из лимузина, я прижала рукой большую белую шляпу, которая была на мне. Сэйнт стоял в стороне и ждал меня, а когда наши взгляды встретились, он улыбнулся мне, излучая только тепло и привязанность. Меня бы это ошеломило, если бы я не задалась вопросом, не является ли все это частью шоу, в котором мы оба будем участвовать в течение следующего часа.
Он взял меня за руку и повел за собой, как безупречный джентльмен. Широкие плечи, дорогой костюм, идеально ухоженные волосы и чисто выбритое лицо — Марчелло Сэйнт Руссо был воплощением утонченной власти. Подобно тропическому шторму, он был силой, с которой нужно было считаться, энергичная энергия наполняла открытое пространство вокруг него. Я наблюдала за тем, как люди расступались в стороны, когда мы проходили через здание, украшенное декоративными элементами и оформленное почти театрально. Женщины смотрели на него, хлопая ресницами и раскрасневшимися щеками, а я получала смертельные взгляды, когда они замечали, что он сжимает мою руку. Я их не винила. Сэйнт был дьявольски красивым мужчиной, а уверенность, которую он излучал, как магнит притягивала к нему всех. С каждым шагом по мраморному полу мой пульс учащался, и мне с усилием удавалось делать глубокие вдохи, чтобы воздух успевал оседать в легких.
Марио, адвокат Святого, ждал за большой двустворчатой дверью с портфелем в руках.
— Это законно? — Сурово спросил Святой, не поприветствовав его.
Марио нахмурился, и на его лбу образовались бороздки.
— Боюсь, что да.
— Черт, — пробурчал Сэйнт. Он кивнул в сторону двери. — Они знают?
— Они не дали никаких признаков того, что знают.
— Катарина здесь?
Марио покачал головой, и мое сердце выпрыгнуло из груди. Я положила руку на локоть Святого.
— Моя мать? — Прошептала я, и Святой наконец повернулся в мою сторону.
Он кивнул, его глаза стали еще мягче, чем прежде.
После того как он рассказал мне истинную причину, по которой мои родители отказались от меня, у меня не