Читать интересную книгу Восстание святого - Белла Джей

меня в состояние эйфории, которое выбивает из меня весь воздух. Но как бы я ни старалась загнать эти чувства в себя, огонь, который он разжег, был слишком силен, пламя слишком яростно… и я ничего не могла сделать, чтобы погасить его. Полтора дня я не могла пошевелиться, ощущая вкус его спермы на своем языке и фантазируя о том, каково это, наконец-то быть полностью удовлетворенной. А когда он вернулся, то лишь дразнил меня, доставляя лишь малость удовольствия. Это можно сравнить с тем, как если бы хищник питался тофу.

Я встала и стянула платье с бедер, чтобы прикрыть себя, трусиков нигде не было видно. Он уставился на меня с выражением ошеломленного удивления и скептицизма.

— Что?

— Я тебя чертовски ненавижу. — Сплюнула я.

Его ноздри вспыхнули, а челюсть затряслась, но мне было все равно. Мне было все равно, если бы я вывела его из себя, нажимала на его чертовы кнопки, пока он не сорвется и не набьет мне морду. Это было бы куда менее болезненно, чем то, что он только что сделал со мной.

Святой поднял один палец перед своим лицом, и я сузила глаза, слишком хорошо зная, какой именно это чертов палец.

Я положила руки на бедра.

— Значит, мой рот достаточно хорош для твоего члена, но не для моей как ты там говорил… пизды?

— Господи Иисусе, — пробормотал он и провел пальцами по своим волосам, которые были в совершенном беспорядке. Возможно, более подходящей фразой было бы сказать, что "Я ненавижу себя".

Я ненавижу себя за то, что поддалась.

Я ненавидела себя за то, что позволила дьяволу соблазнить меня.

Я ненавидела себя за то, что не возненавидела его.

И больше всего я ненавидела себя за то, что мне нравилось то, что он делал со мной. Мне нравился его ремень на моей заднице. Его унизительные слова. Его член в моем рту. Мне нравилась свобода, когда я наконец-то разрушала стены и впускала в себя тьму. Но я ненавидела тот факт, что это должен был быть не он. Это не должен был быть человек, которого я должна была ненавидеть. От которого я должна была бежать.

Святой швырнул свой ремень через всю комнату.

— Будь благодарна за то, что я позволил тебе освободиться.

— Благодарна? — Фыркнула я. — За что? За то, что свалил на третью базу? Дважды?

Он прикусил губу, его челюсть тикала, пока он потирал затылок, вены на его руках вздувались от силы.

— Иди прими душ. Сейчас же.

— Знаешь, я не думаю, что мне нужен душ, раз ты уже вытер свою сперму с моего лица. — Я пожала плечами. — Но знаешь, что, я понимаю. Наверное, я должна быть благодарна. Ты привык трахать таких женщин, как Анете. Красивых светских львиц с изнеженными вагинами единорогов. Нет причин, по которым ты захотел бы быть с такой женщиной, как я, женщиной, которая годится только на то, чтобы сосать твой член, и больше ни на что.

Я повернулась на каблуке, юбка моего платья задралась за задницу, когда боль пронзила мою руку, когда он схватил меня за локоть и крутанул. Он рванул меня назад, ударив спиной о стену, дикие глаза впились в мои.

— Ты думаешь, я не трахнул тебя, потому что ты недостаточно хороша?

— Может быть. А теперь отпусти меня. — Я уперлась ему в грудь, пытаясь оттолкнуть его. Но он не сдвинулся ни на дюйм. — Отпусти меня! — Я схватила ткань его рубашки и разорвала ее посередине, пуговицы зазвенели на земле. Боже, я была так зла, расстроена и, наверное, плохо соображала. Может быть, именно так я ощущала стокгольмский синдром. Что-то, что ты не можешь объяснить, какое-то странное дерьмо, которое заставляет тебя делать то, что ты обычно не делаешь. Например, провоцировать дьявола.

Сэйнт наклонил голову.

— Недостаточно хороша? Это чертово клише, ты можешь придумать что-нибудь получше.

— Что? Например, что ты просто боишься, что не будешь достаточно хорош. — Я придвинула свое лицо ближе к нему. — Может быть, поэтому ты предпочитаешь, чтобы твои пальцы делали за тебя грязную работу.

Его глаза вспыхнули от гнева, голубые глаза стали черными от вожделения и ярости, которые слились в один момент полного безумия. Его губы впились в мои с такой силой, что я больно ударилась головой о стену. Не было времени ни думать, ни реагировать, кроме как целовать его в ответ. Наши зубы клацали, губы опустошались, а в животе полыхал огонь.

Порывистыми руками он сорвал с себя рваную рубашку, и мне захотелось прикоснуться к нему. Я хотела ощутить его безупречную кожу под своими ладонями, полюбоваться его рваными мышцами и накачанным прессом кончиками пальцев. Но он схватил меня за запястья, одной рукой прижал их над головой, а другой с силой дернул штаны вниз. Я задыхалась, но не желала останавливаться. Мне было все равно, задохнусь ли я от его поцелуя или вспыхну от его прикосновений. Все, что меня волновало, это отпустить себя, смириться с тем, что, возможно… возможно, я была такой же чертовкой, как и он, потому что все, чего я хотела… нет, отчаянно нуждалась, в том, чтобы Святой, вытрахал из меня это мерзкое удовольствие.

Торопливыми движениями рук, ведомых неистовым экстазом, от которого у нас обоих перехватило горло, он задрал платье моей юбки на талии. Я уже корчилась в его руках, мое тело было готово разорваться пополам. Я больше не была жертвой, которую обидели, или девушкой, которую похитили и увезли через полмира. Я больше не была десятью процентами акций, которые он хотел получить, или подписью на чертовом листе бумаги. Я была нетерпеливой участницей, добровольной рабыней колдовства его темных прикосновений.

Он прикусил мою нижнюю губу, и во рту появился вкус моей собственной крови. Но мне было все равно. Мне не было больно. Это лишь подлило масла в огонь, который был в нескольких секундах от того, чтобы испепелить меня.

Он замер, глядя на кровь на моей губе, и его глаза вспыхнули жаждой потакания, каждая черточка на лице заиграла тенями разврата. Он наклонился и нежно слизнул кровь с моих губ. Мои внутренности превратились в жидкое тепло, а возбуждение покрыло внутреннюю поверхность бедер.

Его бедра вжались в мои, его затвердевшая длина прижалась к моей ноющей сердцевине, и я не смогла сдержать вырвавшийся наружу отчаянный стон. Он повторил мой стон своим собственным и снова прижался своим ртом к моему. Забирая. Притязая. Требуя.

Отпустив мои запястья, он нетерпеливыми пальцами обхватил мои бедра и прижал их