Но Мастера уже ничто не трогало. Молодой человек стал холоден, спокоен и расчетлив. Это была его последняя ночь в роли охранника. Он уже подписал новый контракт, сделав фантастическую, невероятную карьеру. Со следующей недели он начинал работать в этом же офисе, только в новой должности — пресс-секретаря фирмы.
Именно в таком положении Мастер находился, когда Штаб обсуждал его кандидатуру. Было совершенно ясно, что Мастер питает глубокую неприязнь к спецслужбам как таковым, а уж к Проекту и подавно. Стоит ему только догадаться, что Проект был когда-то причастен к разработкам оружия нового поколения, Мастер взорвется, как атомная бомба, и это не пойдет другим охотникам на пользу. А догадается он обо всем, как только возьмет в руки охотничий лучемет. В процессе своего расследования он встречался с несколькими всамделишными «зомби», которые сошли с ума и поэтому вырвались из-под контроля. Именно тогда у него зародилось подозрение, что он всю жизнь прожил под давлением. Он мгновенно обвинит Проект в том, что ему навязали кошмарную судьбу. И что тогда с Мастером делать — убивать? Может, хватит трупов-то?
Но Доктор грамотно и аргументированно возразил: «Мы тут ни при чем. Мастера искалечили те, кто вел „Программу Детей“. Больше его никто не трогал (Генерал и Очкарик переглянулись). Более того, сейчас мы замаливаем грехи тех, кто Мастеру нагадил. Мы предлагаем ему место, где он будет счастлив и получит занятие, которое ему однозначно придется по душе. Я изучил этого мальчика вдоль и поперек. И я вам ручаюсь, как психолог и как сенс, что он именно сейчас готов к тому, чтобы принять наше предложение с радостью. Да, его постоянно будут терзать сомнения. Чем дальше, тем больше. Но я возьму его под личный контроль. И буду направлять его сомнения так, что они пойдут Школе только на пользу. Мальчик найдет в Школе свое место, и из него получится отличный лидер. Ничего не хочу сказать плохого про господина Басова, но он для охотников староват и чересчур властен. Они устают от постоянного давления, это для Басова плохо кончится. А Мастер такой же, как они, только во многом их превосходит — и они будут за ним тянуться. Он создаст для охотников самые комфортные условия. И будет легко управляем, я вам гарантирую».
— Мы вам, конечно, верим, — сказал Генерал. — Не подумайте, что мы сомневаемся в вашей компетенции. Мы просто очень не хотим неприятностей. Сами понимаете, если парень начнет брыкаться, его придется ликвидировать… А нас за это по головке не погладят, будьте уверены. Сейчас не тридцать седьмой год.
— Но вам же нужен в Школе надежный человек? — спросил Доктор, мягко улыбаясь.
— Позарез! — воскликнул Генерал. — И если он так хорош, как вы говорите, мы его быстро продвинем в старшие.
— Давайте решать сейчас, — пробормотал Очкарик, в сотый раз листая файл Мастера. — Иначе у него щенок вырастет, поздно будет переучивать.
— Он снова завел собаку?! — вскричал Доктор в изумлении.
— Уже две недели, — кивнул Очкарик, внимательно глядя на Доктора. — Эти данные в файл еще не занесли. А что вы так волнуетесь? Это плохо?
— Это же знак стабилизации! Мастер приходит в себя! Он же самоцельная личность, он может снова законсервироваться — и тогда с ним не о чем будет говорить! — взволнованно затараторил Доктор. — Он открыт для контакта только в периоды, когда ему больно. А в нормальном состоянии мальчик невнушаем и делает выбор только самостоятельно. Ему же ничего не докажешь, когда у него все хорошо! Он сам решает, что ему делать…
— А вы действительно знаете парня вдоль и поперек! — восхитился Генерал с кривой усмешкой. — Что это вы так им заинтересовались?
— Мастер — выдающаяся личность, — твердо ответил Доктор. — Он нам пригодится. Ловите момент, господа! Этот подонок, который застрелил его предыдущую собаку (Генерал и Очкарик переглянулись вновь), он же оказал нам неоценимую услугу, сам того не желая! Он дал нам шанс достучаться до сердца Мастера.
— Как же вы будете его такого страшного контролировать, когда он в Школе окажется? — спросил Генерал. — Плеткой хлестать будете, чтоб ему больно стало?
— Плеткой его не возьмешь, — улыбнулся Доктор. — Но, когда он придет в Школу, поверьте мне, он раскроется полностью уже через месяц-другой. Он впервые в жизни будет среди друзей.
— Спасибо, Андрей Николаевич, — кивнул Генерал Доктору. — Вы меня убедили. Надеюсь, об этом решении нам не придется сожалеть. Терпеть не могу вообще причинять людям неприятности, а у этого парня еще и роскошная фотокарточка. У меня же дочь растет, и я ничего с собой не могу поделать — на любого красивого парня смотрю как на потенциального зятя. Боюсь — а смотрю. Смотрю — и боюсь…
— Да нет у вас никакой дочери, — улыбнулся Доктор, вставая из-за стола. — Своим бы хоть очки не втирали. До свидания, господа.
— С-скотина! — прошипел Генерал, когда дверь за Доктором закрылась. Сформулировать угрозу в разговоре с Доктором именно через упоминание несуществующей дочери ему посоветовал ведущий психолог Штаба. И перемудрил: Доктор, который, по слухам, «видит правду», все воспринял буквально.
— Психологов — ненавижу! — заявил Генерал Очкарику.
— А этот парень много общался с психологами, — съехидничал Очкарик, показывая на файл Мастера. — И у самого задатки есть…
— И его ненавижу! — стукнул кулаком по столу Генерал. — И тебя убил бы. И от работы этой долбаной охренел. И себя — не-на-ви-жу!
— Это правильно, — меланхолично протянул Очкарик, укладывая в папку документы на кандидатов в охотники. — Ты у меня тоже в печенках сидишь. Тут я с тобой солидарен.
— Тьфу! — рассмеялся Генерал. — Пошли обедать? Вдруг полегчает…
— Нет, — покачал головой Очкарик. — Здесь тебе не Ангола. Здесь бывает только хуже…
— А ведь Басова-то скоро пристрелят! — вдруг осенило Генерала. — Тут этот ушлый Доктор прав на все сто, он охотников просто задолбал!
— Интересно, как они следы заметут…
— Спишут на расход материала. Погиб на расчистке, тело противник уволок под землю… Или вообще создадут такие условия, когда его вместе с собакой твари съедят! — Генерал поднялся из-за стола. — Короче — придумают как. Вот черт попутал собрать в одном месте столько изобретательного народа… Кулибин на Кулибине. Гребаный Доктор! Как ляпнет что-нибудь — всегда в точку! И ведь он сводки не читает в отличие от нас. У него агентуры нет…
— Доктор — психолог, — вздохнул Очкарик.
— Ненавижу! — заключил Генерал.
В этот момент Доктор, садясь в машину, поежился, как от озноба. Он хорошо понял, что болтовня Генерала о дочерях имеет отношение именно к его, Доктора, дочери. Доктор на самом деле умел «видеть правду». Только в совершенно ином ключе, нежели это предполагал Генерал, который для Доктора был словно открытая книга. Единственный человек, чьих истинных мотивов Доктор никак не мог разобрать, был он сам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});