— Ой, а я про вас уже слышала, но сначала даже не поверила.
— А мы про вас не слышали, но сразу верим!
— А где же вы сейчас ночуете? Говорят у вас проблемы с нашим посольством…
— Скорее, не с посольством, а с послом. Действительно, мы живем в разных местах города и не у всех эта проблема решена окончательно…
— А что же вы ко мне сразу не приехали?
— Так Вы же не приглашали!
— Так приглашаю. У меня пяти-комнатная квартира почти в центре. Живу только с сыном…
— Так поехали прямо сейчас. Если все ОК, то мы переберемся к вам из гостинцы уже сегодня…
— Конечно пошли пешком, это здесь, недалеко.
Таким образом мы обосновались на квартире Валентины Семеновны. С первым мужем, эфиопом, она развелась, а второй муж, американец, пропал без вести, пролетая на самолете над Заиром. В квартире проживал только ее старший сын 17-ти лет.
Эрика она научила говорить на русском, английском, французском языках. Сама Валентина Семеновна владеет еще и немецким, а также и официальным языком Эфиопии — амхарским. Он единственный из племенных языков имеет собственный алфавит и письменность. Но кроме амхарского, «межплеменного» языка, различные народы Эфиопии имеют еще и свои, «локальные» языки. Иногда на целый регион, иногда только на 1–2 деревни.
Музыковед по специальности, сейчас она зарабатывает уроками фортепьяно — в богатых семьях это модно и недостатка в учениках нет.
За небольшую плату по хозяйству ей помогает служанка — девушка из деревни.
Заработанных в городе денег хватает чтобы содержать всех ее родственников.
Мы заняли одну из нежилых комнат, которая использовалась как кладовка. Сначала в комнате поселились Олег, Антон и автор, потом к нам присоединился и выписавшийся из Балчи Гриша Кубатьян. С первого дня нам готовили вкусные борщи, но мы и сами покупаем картошку и другие продукты. Служанка показала, где продаются апельсины по 4 кг за 4 быра. Еже вечерне мы объедаемся цитрусовыми, помня завет докторов, что «кислая среда убивает амебу прямо в желудке».
В понедельник оправдались худшие опасения — нам отказали в кенийской визе. Что теперь делать? С запада от Эфиопии — партизанский Южный Судан, слева — охваченное войной Сомали. Но так просто сдаваться нельзя! Провались во вторник на прием к кенийскому консулу.
Нас пригласили в кабинет на втором этаже. На столе у консула наши анкеты, но он еще раз подробно расспрашивает нас.
— С какой целью вы хотите попасть в Кению?
— У нас кругосветное путешествие. Ваша страна — одна из самых интересных и, можно сказать, первостепенная в Африке…
— Сколько у вас денег?
— Мы храним деньги на пластиковых карточках VIZA, если нужно — родители могут в Москве подкладывать деньги…
— Кто вы по профессии, если можете себе позволить путешествовать целый год?
— Писатель, педагог, фотограф. Выпускники университетов. Мы не каждый год путешествуем вокруг света, но раз в жизни можно себе позволить.
— Зачем Вам это нужно, объехать вокруг света?
— Мы хотим увидеть своими глазами, как живут люди в разных странах. Ведь у россиян нет почти никакой информации об обстановке в странах Африки, например. Мы хотим рассказать всем о том что увидим, через наши книги, фотографии и, вот, на визитке, вебсайт в интернет.
— Ах, веб-сайт. Это очень интересно! Ваши заметки… пожалуй … смогут видеть тысячи людей… вот что. Подождите внизу, я позвоню в Найроби и скажу вам свое решение через пол часа.
Через двадцать минут нам вернули паспорта с уже наклеенными визами Кении! Причем дата выдачи на визах стояла пятничной. Значит, визы уже были в паспортах, но почему-то их передумали выдавать, а «отказ из Найроби» — только предлог. Может он сейчас не в Найроби звонил, а своему другу в посольство за соседним забором? Странные дела здесь творятся.
Но, все хорошо. Можно ехать дальше, только сначала хотелось бы разобраться с «наболевшими вопросами».
Получили за один день и 9,5 долларов месячные визы Мозамбика. Визу ЮАР и Малави нас получать отговорили — пока мы до них доедем, срок действия уже наверняка закончиться.
Попытаем счастья в Танзании. По словам почти всех жителей Эфиопии, как местных, так и русских, Кения — самая опасная страна на нашем дальнейшем пути (это если не считать ЮАР, где белые люди умирают насильственной смертью чаще, чем естественной). Различные очень солидные и уважаемые люди заверяли нас, что если даже мы доедем невредимыми до границы Кении, то «тамошние грабители, куда более наглые чем в Эфиопии. А в центре Найроби вас запросто могут убить только из-за фотоаппарата!» Т. е. в принципе, по их словам, выходило, что проехать невредимыми через Кению у нас был лишь небольшой шанс, и то, если только мы не будем заезжать в столицу Найроби. В Эфиопии нас до сих пор никто не грабил, если не считать бомжей, которые выхватили из рук Гриши пакет с бананами. Но наши мудрецы от потери не расстроились, а тут же настреляли новых бесплатных бананов у уличных торговцев.
Все же, решив на всякий случай не заезжать в Найроби, назначили следующую стрелку в Дар-эс-Саламе. Антон Кротов с Андреем Мамоновым выехали первыми. Я решил дождаться улета Юры, чтобы передать с ним в Москву отснятые пленки, письма и сувениры.
Прихожу на вписку, а Валентина Семеновна вся бледная и напуганная: «Гриша Кубатьян снова начал умирать! Я уже возила его в ближайшую клинику на анализ — у него снова малярия!»
Захожу в комнату. Гриша снова весь в липком поту, его буквально скрутила болезнь, но говорить еще может.
— Гриша, ты пил таблетки, что тебе доктор прописал?
— Да. Но сегодня у меня снова температура и лихорадка.
— Вызываем такси и едем в Балчу. Не хватало еще чтобы ты умер на квартире этой доброй женщины.
Вечер субботы. В «приемном покое» кладут больного на кушетку и вызывают по телефону, из дома, заведующего инфекционным отделением. Доктор приходит весьма сердит, но, не на больного, а, почему-то, на меня:
— Почему он еще в Эфиопии?
— Он не хочет улетать домой, хочет ехать дальше…
— А на тот свет он не хочет?! Я же сказал ему первым же самолетом лететь в Москву, в институт тропической медицины…
— Ну, не могу же я его заставить насильно! Посмотрите, у него снова лихорадка…
— А зачем ты его снова ко мне привез? Один из ваших еще лежит у нас…
— А куда же мне его девать? Это же Ваш больной. Вот и долечивайте, пожалуйста. Мы живем на квартире у русской женщины и трупы там ни к чему…
— Нет, это ВАШ больной. Мы его поставили на ноги, а если он не захотел лететь домой — это его проблемы.
— Нет уж, это Ваш больной. Вот подписанная вами справка! Кто же будет его долечивать, если не Вы?!
— Что мне ваша справка, а кто за него будет платить?
— А сколько нужно платить?
— А кто будет платить, вы сначала скажите, а?!
— Скажите, о каких суммах идет речь? Может сам Григорий и заплатит…
— Да вы знаете, сколько стоит один день стационара? А сколько одна капельница?
— Так скажите, мы купим лекарство и заплатим за койку…
Но тут наши разборки прервал приезд скорой помощи. Привезли черного рабочего, который упал со строительных лесов на камни, пролетев четыре этажа. По какому-то недоразумению, несчастный был еще жив. Многочисленные родственники столпились в коридоре, умоляя докторов взяться за лечение. «Один только рентген всех его переломов будет стоить 360 быр.» — Сообщил врач родственникам. В коридоре поднялся вопль, будущая вдова стала ползать на коленях и рвать на себе волосы — такой суммы эти люди не зарабатывают и за год. Чтобы мы не мешались в суматохе, нам дали каталку и мы с Антоном повезли Гришу в «родную палату», накрыв его белой простыней.
Сергей Лекай услышал на улице шум каталки и обрадовался «наконец-то ужин везут!», но это возвращался на свою койку Кубатьян, выписанный отсюда всего три дня назад. Снова они поменялись местами. Теперь опять капельница у Гриши, а на стуле у кровати сидит Сергей…
надолго ли?
16-го октября домой улетел Юра Генералов. А 17-го, на смену выбывшим участникам экспедиции приехал «самый большой автостопщик России» Олег Костенко (198 см ростом!) и президент «Санкт-Петербургской Лиги Автостопа» — Владимир Шарлаев в желто-черном комбинезоне и с фотоаппаратом PENTAX в специальной сумке. Костенко тоже был «великим фотографом АВП», и привез в Африку, не много ни мало, целых шесть фотоаппаратов — слайдовые, панорамные, компактные, зеркальные, сменные объективы и фильтры — рюкзак у Олега был просто неимоверных размеров и веса.