и беглая (Л. 20).
Михайлов [о работах Аркина]. Я считаю, что эта точка зрения не марксистская (Л. 41).
[25 ноября 1947][619]. [Отзыв А. И. Михайлова о трудах Д. Е. Аркина][620]
В работах Д. Е. Аркина отчетливо выступает тенденция преклонения перед новейшим западно-европейским искусством при одновременном снижении русского и советского искусства. Поскольку Д. Аркин около 15 лет занимает положение руководящего идеолога <…> [и] важнейшие ключевые позиции в архитектурно-идеологической жизни, указанные тенденции принесли большой вред развитию советской архитектуры, а также архитектурной теории и критики <…> ошибки Аркина оставались не вскрытыми и приходится начинать их характеристику с более отдаленного времени.
В свое время Аркин выступал, наряду с Малевичем, Татлиным, Пуниным в качестве сторонника «левого» формалистического искусства, боровшегося против реализма, против марксистского учения об идейном содержании как основе искусства. <…> в тот период Аркин выступал как проповедник «вещизма» и конструктивизма, представлявших упадочные буржуазные влияния, враждебные духу советского искусства (Л. 165–166).
<…>
[О предисловии Аркина к книге Тугендхольда][621] <…> Его [Тугендхольда] статьи и книги посвящены, главным образом, пропаганде новейшей французской живописи, начиная с импрессионизма. Именно за это преклонение перед искусством Франции, за стремление направить русскую живопись на путь зависимости от парижской школы — Д. Аркин из всех сил превозносит Тугендхольда[622]. <…> Как видим, в 1930 году Д. Аркин был одним из наиболее последовательных защитников и проводников этих вредных влияний, этого раболепия перед новейшим искусством капиталистического Запада (Л. 167–168).
<…>
[О статьях Аркина «По городам Италии»][623] Аркин устанавливает «духовное» родство ублюдочной фашистской архитектуры с блестящей архитектурой барокко. <…> Архитектурная демагогия фашизма выступает у Аркина, как великое культуртрегерство <…> вместо критики и разоблачения архитектурной демагогии фашизма [Аркин] по существу занимается скрытой апологией (Л. 172–178).
<…>
[О статье Аркина «Баженов»][624] [Эта статья] — образец принижения русской национальной культуры и низкопоклонничества перед культурой Западной Европы. <…> [Аркин пишет, что в русской архитектуре XVIII века было три вершины — Растрелли, Баженов и Кваренги] Таким образом среди имен, представляющих вершины русского зодчества XVIII века, только одно — русское. <…> [Статья] должна быть квалифицирована, как выражение низкопоклонства перед западно-европейской культурой и попытки унизить и опорочить замечательные явления русского зодчества XVIII века, являющиеся предметом нашей национальной гордости. <…> для Аркина мерилом значительности высоты и силы русского зодчества является некий «общеевропейский уровень», которые он и прилагает к любому явлению. Русские зодчие, рассматриваемые с точки зрения этой «общеевропейской» мерки оказываются в роли «интерпретаторов» западноевропейских стилей. Слово «интерпретаторов» является у Аркина наиболее частым эпитетом, прилагаемым к русским мастерам. <…> Если Баженов был, по словам Аркина, интерпретатором Перро — Габриэля — Суффло, то другой величайший русский зодчий, автор Адмиралтейства в Ленинграде А. Захаров, выступает в качестве интерпретатора Леду[625] (Л. 178–185).
<…>
Последние выступления Д. Аркина говорят о том, что он и поныне не излечился от этой дурной болезни, не совместимой с советским патриотизмом (Л. 188).
27 ноября 1947. Из стенограммы предварительных заседаний Суда чести[626]
Шквариков [Былинкину]. Но имейте в виду, что во главе архитектурной секции ВОКС’а стоит проф. Аркин, который и отвечает за все.
Щусев. Он и есть главный виновник, а они [Бунин и Былинкин] — жертва (Л. 65).
Былинкин. Кто был организатором этого материала, кто готовил этот материал, кто его пересылал в ВОКС? — Аркин его организовывал и пересылал в ВОКС <…> Аркин после выступления Симонова [29 июля] уехал в отпуск. Когда спустя месяц он приехал, я ему так сказал (я могу это лично ему сказать): «Д. Е., оставим в стороне всякие соображения, я знаю, что это очень тяжело, постараемся практически рассмотреть это дело. Статьи наши дрянь и в частности ваша статья дрянь, она не отвечает тем потребностям, которые мы предъявляем, потому что вашу статью с успехом мог бы написать человек прогрессивно настроенный, но не обязательно живущий в СССР, в ней нет ощущения того, что ее написал советский журналист[627] (Л. 69–72).
28 ноября 1947. Из стенограммы предварительных заседаний Суда чести[628]
Кусаков. Кто был режиссером в этой постановке?
Бунин. Т[оварищ] Алабян — через него все проходило.
<…>
Щусев. Дирижером здесь был ВОКС.
Шквариков. ВОКС в данном случае — это Аркин, так как он ученый секретарь этой секции (Л. 113).
Леонидов. [Статья Аркина] производит впечатление такой типичной статьи не советского ученого, а буржуазного искусствоведа … Статья получилась безыдейной, аполитичной и составлена по рецепту „чистой науки“ (Л. 126).
Мордвинов. Я не думаю, что Аркин человек неграмотный и не понимает, что такое капитализм и что такое социализм. Я думаю, что Аркин это понимает; я не думаю, что Аркин хотел занять сознательно позицию между капитализмом и социализмом и примирить эти две непримиримые вещи. Не думаю. Но чем же тогда это [отсутствие в статье Аркина анализа „социальной сущности“ советской архитектуры] объяснить, что подвело Аркина к этому делу — я думаю, что это его вежливость, ему хочется быть вежливым с Западом, как бы их ухо не оскорбить такими словами, как социализм, как коммунизм, как бы найти какой-нибудь общий язык, как бы сделать так, чтобы все было учтиво, вежливо, в тоне хорошего общества, он не понимает лакейской сущности этого дела, он не понимает, что в этой статье он должен был бы этим „коллегам“ сказать — глядите и завидуйте — я гражданин Советского Союза, как это сказал Маяковский». <…> Если бы он так написал, это было бы патриотично, абсолютно верно, и поучительно <…> Короче говоря, здесь Аркин выступил непродуманно, непатриотично.
Щусев. Слишком много дали воли, я это всегда говорил <…>
Мордвинов. Если бы эти статьи шли в Комитет [по делам архитектуры], на просмотр, мы бы могли их задержать, но мы об этом ничего не знали и нам об этом никто ничего не сказал.
Шусев. Почему же, я знал. Я слышал, что Аркин что-то такое гадкое пишет.
Мордвинов. <…> Если бы я не знал, что эту статью Аркин писал, считал бы, что кто-то другой, я бы просто подумал, что это безграмотно. Но это человек грамотный. Объяснить это можно только тем, что он ищет популярности. Никто так не популярен как Аркин, там не знают многих наших ведущих архитекторов, но Аркина вся печать знает. У него есть целая кипа книг, статей, писем, где упоминается его имя. Как создавалась эта популярность? Она создавалась именно путем такой вежливости, с закруглением всех острых вопросов, а на нашем языке это называется беспринципностью, непартийностью в журнальной