Алик молча выслушал ее возмущенную тираду и покорно кивнул. Он же не против! Он просто не знает, что делать в таких случаях, куда идти, к кому обращаться! А она, кажется, как раз хочет от него именно такой помощи.
Но Иринка словно прочитала в его растерянности эти мысли, встала, обхватила руками его голову и ласково взъерошила волосы.
– Я уже все решила. Мне сделают аборт. Ты можешь отвезти меня в больницу?
– В больницу? – еще больше растерялся Алик. – Но как же в больницу?
– Ненадолго. – Она поцеловала его в макушку. – На одни сутки. Завтра заберешь.
Алик отвез ее и вернулся домой. Честно говоря, он бы с большим удовольствием поехал сейчас к Никите, но общение с Иринкиными родителями в данный момент могло обернуться несколько щекотливой ситуацией. А после он к тому же вспомнил, что Кит сегодня на каком-то званом ужине с нужными людьми.
Он набрал номер Тимура, но его тоже не было дома. Алик опустился в кресло. На душе почему-то было пусто, тошно и тоскливо. Он бы обрадовался сейчас даже обществу Федота, но Федот имел привычку появляться в самый неподходящий момент, а в подходящий он будто сквозь землю проваливался.
Алик уже с полчаса гипнотизировал телефон, тупо уставясь на него. Ну что ж это такое! Ну хоть кто-нибудь бы позвонил! Кто-нибудь! Поговорить, развеяться, отвлечься от этой непонятной, глупой и почти необъяснимой тоски и пустоты. Как будто он сделал какую-то гадость!
Какую гадость? Что отвез Иринку в больницу? Что не настоял на том, чтобы оставить ребенка?
А кто его, собственно, об этом спрашивал? Иринка просто поставила перед фактом: беременна, но делаю аборт. И больше никаких возражений.
Алик снова укоризненно посмотрел на телефон. Иногда от звонков передышки нет: не успеешь поговорить с одним, как тут же звонит другой, не успеешь повесить трубку, трезвонит третий. Родственники, университетские знакомые, знакомые по работе, деловые звонки, подружки и сокурсники Иринки… Где они все в нужный момент?
Алик вдруг с тоской вспомнил общагу. Он бы сейчас не сидел в этом непробиваемом одиночестве. Он бы просто стукнул в стену и сыграл бы с Сеней партию-другую в шахматы. А если бы Сени не оказалось дома, то поднялся бы на пару этажей наверх или спустился на этаж вниз. Там везде были друзья, и со всеми можно было поговорить, пусть не о том, что наболело, но хотя бы просто о науке, об университете, о новых премьерах в театрах.
Телефон наконец смилостивился и выдал первую трель. Алик в какой-то торопливой лихорадке подхватил трубку, словно испугался, что звонок оборвется.
– Привет! Ты меня узнал?
Алик на мгновение потерял дар речи. Конечно, он узнал! Это Даша! Она не звонила ему два года, с самого дня его свадьбы.
– Эй, Алик! Ты меня слышишь? Алло!
– Слышу, Даша! – заорал он, приходя в себя. – Привет! Хорошо, что ты позвонила!
Даша засмеялась знакомым, все понимающим смехом.
– Вот что-то вспомнила о тебе, решила позвонить. Как ты живешь?
– Как ты живешь? – одновременно с ней спросил Алик, и они весело расхохотались. – Приезжай ко мне! – пригласил Алик. – Прямо сейчас!
– Нет уж, избавь, – произнесла Даша, и Алик почувствовал, что она насмешливо улыбнулась.
– Почему?
– Не хочу стеснять вас и себя, – уклончиво ответила она, но Алик понял: «Ты думаешь, мне очень приятно встречаться с твоей женой?»
– Ты нас не стеснишь. – Алик подчеркнул «нас». – Тем более что я один.
– А где же Иринка?
– Она… – Алик чуть замялся. – У родителей ночует. Приезжай, пожалуйста! Я не видел тебя сто лет. Нам есть о чем поговорить. Приезжай. Или давай я приеду. Скажи куда.
Даша задумалась, и он со страхом ожидал отрицательного ответа.
– Хорошо. Я приеду, посмотрю, как ты устроился. – Она прибавила это насмешливо, но Алик все равно был счастлив.
Даша похлопала рукой по спинке кожаного дивана:
– Шикарная мебель. Я смотрю, Горяевы вас своим вниманием не обходят. Купили квартиру, обставили…
– При чем здесь Горяевы? – обиделся Алик. – За квартиру только месяц назад до конца расплатился. И мебель на свои деньги. Все заработано праведным трудом.
Даша серьезно посмотрела на него и спросила:
– И тебе нравится?
– Что?
– Ну, не мебель, конечно! Работа такая нравится?
– А что работа? Работа как работа. По крайней мере кормит, как видишь. Наукой теперь сыт не будешь.
Алик натянуто рассмеялся, встретился с ней взглядом и почувствовал, что краснеет. Кому он вздумал рассказывать о прелестях своей работы?! Даше, которая видит его насквозь? Он просто забыл, как с ней нужно общаться.
– Дурацкая работа, конечно. – Алик пожал плечами. – Ну что поделаешь? Семья!
– Послушай, тебя совсем не тянет в науку?
– Тянет, – признался Алик и, как бывало раньше, начал рассказывать ей обо всем сразу, захлебываясь, без остановки, о том, как осточертела работа, о том, что, кроме Никиты, у него нет больше друзей, о том, что что-то разладилось с женой…
Даша выслушала и спросила, когда он исчерпал запас всех своих жалоб на жизнь:
– Как же дальше?
– Никак. Так же, как и сейчас.
– Ты бы вернулся в науку, – посоветовала Даша.
Алик покачал головой:
– А на что жить? Я потом вернусь. Сейчас нужно немножко окрепнуть, финансово окрепнуть. Нужно, чтобы Иринка окончила университет…
Даша посмотрела на него с жалостью:
– А дальше – дети, снова финансовая нестабильность, Иринке нужно то, другое, третье… Алик, о чем ты? Ты ставишь на себе крест, понимаешь?
Алик молчал, подавленный справедливостью ее слов. Зачем возражать? Она говорит очевидные вещи. Но что же делать? Она же ничего не предлагает! «Вернуться в науку»! Звучит, конечно, красиво, благородно и даже с густым оттенком жертвенности, но это же невозможно! Неужели она не понимает, что это не-воз-мож-но!
Даша прочитала в его глазах это отчаяние и поспешила переменить тему:
– Как твои родители? Сестренка? Племянница?
– Спасибо, неплохо. – Алик отвечал как-то неохотно, все еще не отрешившись от предыдущей беседы. – Сестра разводится.
– Почему так скоро?
– Нужно было еще раньше, – сердито отмахнулся Алик. – На второй день после свадьбы!
– Почему? – засмеялась Даша.
– Да потому что он дурак! И сволочь! И алкаш!
– Ну-ну-ну, притормози. Я понимаю, что ты расстроен…
– Я расстроен? – Алик засмеялся. – Да я рад и счастлив!
– Но ей ведь тяжело, такая молодая и одна с ребенком, – возразила Даша.
– Во-первых, она не одна, есть родители. Во-вторых, я без конца шлю туда деньги. В-третьих, у нее вроде бы начинает прорезываться соображение – собралась поступать в этом году в педагогический.