— Половина Военного флота была отозвана для защиты внутренних территорий. Другая половина рассредоточена вдоль спорной полосы и ведет наблюдение за флотом алеронов, который тоже курсирует в этом районе. Адмиралы, с которыми я советовался, не желают выделять флотилию для Авроры. Поскольку вам, должно быть, известно, месье, каждой из сторон совсем не обязательно иметь большое количество кораблей, когда одно-единственное судно с ядерным вооружением обладает такой разрушительной способностью.
— Стало быть, мы сидим сложа руки? — проскрипел Хейм. — Да, в данный момент даже один корабль мог бы… мог бы нанести серьезный урон противнику. Пока что у них наверняка нет больших сил в районе Авроры. Но дайте им год или два — и они сделают Новую Европу такой же неприступной, какой является Земля.
— Я знаю, — Кокелин обернулся вокруг на своем вращающемся кресле, положил руки на стол и втянул голову в плечи. — Я буду спорить. Но… сегодня я чувствую себя стариком, мистер Хейм.
— Бог мой, сэр! Если Федерация ни в какую не желает действовать, то как насчет самой Франции?
— Невозможно. Согласно Конституции, мы в качестве отдельной страны не вправе даже вести переговоры с какой-либо внеземной цивилизацией. Нам не разрешается иметь никакой вооруженной силы, никакой военной машины, кроме той, что не превышает уровня полиции. Это находится в компетенции только Властей Мирового Контроля.
— Да, да, да…
— Фактически… — Кокелин взглянул на Хейма. На одной щеке у него дергался мускул. — Теперь, когда я думаю о том, что вы мне принесли, об этих документах, я не знаю, стоит ли мне придавать их гласности.
— Что?!
— Подумайте сами. Франция и так достаточно взбудоражена. Стоит только допустить, чтобы стала известна вся правда, включая предательство — и я не беру на себя смелость предсказывать, каковы могут быть последствия. И, да, самой Федерации это повредит еще больше, чем Франции. Лояльность по отношению к Федерации следует ставить превыше всего. Земля слишком мала для национального суверенитета. А ядерное оружие слишком могущественно.
Хейм смотрел на склоненную голову, и бушевавшая в нем ярость, казалось, готова была разорвать его в клочья.
— Я сам полетел бы туда! — крикнул он.
— Это было бы пиратство, — вздохнул Кокелин.
— Нет… постойте, постойте, — Хейм вдруг все понял. Он вскочил. — Каперство! Когда-то давным-давно существовали военные корабли, принадлежавшие частным владельцам.
— Э, да вы, я вижу, кое-что читали по истории. — Кокелин немного ожил. Он сел прямее и вмиг насторожившимся взглядом оглядел огромную фигуру напротив. — Но я читал больше. Каперство было объявлено вне закона еще в девятнадцатом веке. И даже страны, не подписавшие этот пакет, соблюдали запрет, пока он не стал частью интернационального закона. Допустим, в Федеральной Конституции не упоминается столь архаический вопрос. И все же…
— То-то и оно! — взревел Хейм. Или это кричал демон, возникший в его голове?
— Нет, нет, стоит только пренебречь законом — и тут же появится стража Мирного Контроля. Я слишком старый и уставший человек — лично я, — чтобы предстать перед Всемирным Судом. Не говоря уже о трудностях практического характера. Франция сама по себе не может объявить войну. Франция не в состоянии производить ядерное оружие, — Кокелин печально усмехнулся. — В прошлом я юрист. Если бы в данном деле была… как это называется… хоть какая-нибудь лазейка, я, быть может, еще и попытался бы пролезть сквозь нее. Но увы…
Не дав ему закончить, Хейм сказал:
— Я могу достать оружие.
Кокелин подскочил на своем кресле.
— Где вы его возьмете? — от волнения он заговорил по-французски.
— Не на Земле. Я знаю одно такое место. Разве вы не понимаете: элеронам придется держать космическую защиту на орбите вокруг Новой Европы, иначе она не выдержит даже самой маленькой преднамеренной атаки. — Хейм теперь не сидел, развалясь, в кресле, а, навалившись на стол, придвинулся вплотную к собеседнику и тараторил, словно пулемет. — Новая Европа имеет лишь ограниченно развитую промышленность, поэтому алеронам придется большую часть оборудования доставлять со своей планеты. Длинная линия снабжения. Один космический пират, грабящий коммерческое судно, какое он будет иметь отношение к занимаемой ими сейчас торгашеской позиции? Какое он будет иметь отношение к нашим бедным, загнанным в ловушку людям? Один корабль!
— Но я уже говорил вам…
— Вы мне сказали, что это невозможно фактически и легально. Я могу доказать физическую возможность. А вы говорили, что когда-то были юристом.
— Но я уже говорил вам…
Кокелин поднялся, подошел к окну и посмотрел куда-то вдаль через Сену. Хейм принялся мерить шагами комнату, сотрясая пол. Мозг его бурлил от избытка планов, фактов, злости и надежды; давно уже он не испытывал такого прилива сил и энергии, с тех пор, как стоял, широко расставив ноги, на своем капитанском мостике у Альфы Эридана.
Потом Кокелин повернулся. В тишине раздался его шепот.
— Была ни была, — произнес он по-французски, вернулся к своему письменному столу и принялся барабанить по ключам на инфотриве.
— Что еще вам там понадобилось? — требовательно спросил Хейм.
— Все детали того времени, когда еще не все страны вступили в Федерацию. Мусульманская Лига не сочла для себя возможным иметь с ней дело. Поэтому во время каких-либо беспорядков властям вменялось в обязанность защищать интересы Федерации в Африке.
Кокелин целиком погрузился в свою работу. Один раз, правда, он встретился взглядом с Хеймом. И тот увидел в глазах министра нечто новое: энтузиазм, задор, жажду жизни.
— Приношу вам сердечную благодарность, мой друг, — сказал Кокелин по-французски. — Быть может, всего лишь на одну ночь, но вы вернули мне молодость.
Глава 5
Андре Вадаж снял крышку с котелка, вдохнул великолепный аромат, перемешал содержимое и опустил крышку на место.
— Почти готово, — сказал он. — Пора мне сделать салат. Компоненты готовы?
Лиза Хейм покраснела.
— Я… боюсь, я не особенно хорошо умею резать огурцы и прочее, — ответила она.
— Плевать. — Вадаж вывалил хаотическую кучу зелени в большую чашу. — Для курсанта ты справилась нормально… Найди мне еще приправы, идет? Надо быть просто инженером, чтобы управляться с этой чертовой механизированной преисподней под названием «кухня». Бывало, я говорил, когда был маленьким и меня заставляли делать что-то на кухне: «Видно, мне все же хотят присвоить звание повара и мойщика бутылок младшего разряда. Контрольное задание: голова кролика с красными яблоками во рту и полевыми ягодами, желтыми и зелеными, вместо глаз. Все это с капустой и заварным кремом».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});