суду и даже оберечь крестьян от гнева владык и заставить их извиниться за деяния богопротивные.
- Кто вы? – спросил гном у пришельца.
- Старший следователь Службы общеимперской безопасности, - раздался грубый голос, он приподнял голову, показывая крепкий, гладко выбритый лик. – Гессар Гриссэ. Я тут по поручению своего начальника, а он сами понимаете, от кого получил задание.
- Ох, - чуть-чуть побледнел Этиен, понимая о ком идёт речь. – Чем же мы заслужили внимание самого императора?
- До него дошли слухи о том, что творится в Маркграфстве, - инспектор прошёл вперёд, став расхаживать туда-сюда. – Его светлейшеству не нравится, что окраины страны обхватает мятеж, что страна начинает сыпаться, падать в беззаконие и хаос. Он поручил мне разобраться в деталях дела, найти виновных, установить виновность и предать их справедливую суду. По указу директора Службы, - Гессар вынул вчетверо сложенный лист и передал его Фарингу.
Гном развернув желтовато-серую бумагу, стал читать:
- Ага, вот… даю полномочия использовать любые ресурсы и любых граждан Империи, её гостей, в целях достижения поставленной задачи, если это не касается интересов феодальной знати, - гном спустился глазами в самый низ письма, поднял его и показал всем изображение двуглавого орла, а под ней чаши на фоне одноглавой хищной птицы. – Вон-а, есть даже печати Императорской канцелярии и патриарха герементского.
- Мы – подданные другой страны, - запротестовал Этиен. – Вы не имеете права этого делать.
- Вот письмо от отца Лаодикия, - заговорил рыцарь, развернув свиток веленевой бумаге, сломав толстую сургучную печать, и стал читать с него. – «Чадам единой Церкви, Этиену и сподручным его – радоваться. Мы, с отцами-архиепископами, при председательстве Понтифика Штраффальского, рассмотрели то дело, на которое вы были направлены. Мы сердечно благодарим вас за великие деяния и верим, что рука Господня вас вела и помогла вам. И, тем не менее, остановив вампирскую угрозу, в Маркграфстве осталась одна из самых страшных угроз, чума нашего мира, - неповиновение начальствам церковным и светским. Понтифик Церкви благословил вас на то, чтобы вы исследовали дела еретиков в Циенне. Так же, его святейшество благословил вас оказывать любое посильное содействие светским, Богом установленным властям, в делах преследования так называемой Республики циеннской, ибо они отравили себя делами ереси Вальда. Спешу напомнить вам, что игнорирование благословения — это сугубый грех. А значит, возлюбленные, пусть с вами будет благословение Божие на защиту нашей «Общины Завета» от козней дьявольских и слуг его на земле. Архиепископ Лаодикий», - воин передал послание в руки Этиена, который его тут же выхватил, став вчитываться, не веря в услышанное, а рыцарь продолжил монотонного говорить. – Практически такие же инструкции я получил от Ордена Света и его паладинов. Мы просто обязаны последовать их указам.
Этиен покачал отяжелевшей головой. Он мечтал вернуться домой, уже думал о том, как возьмёт недельку отдыха, погостит у родителей и возможно даже сводит Люссиэль в театр, но эти письма разрушили его планы. Обида, смешанная со злобой водворилась в сердце. Он должен был быть отозван домой, а не служить императору страны, поддым которой он не является, но из-за тёплых отношений «святого трона» Понтифика и «Ахеенской короны» императора, он обязан соваться не пойми куда и не ради веры, а для устойчивости верховного феодала всея герементов.
«Да меня просто продали!» - возмутился юноша, пытаясь подавить в себе ярость.
Хмыкнув, парень недовольно спросил:
- И каков же план действий, господин следователь? Я так понимаю, мы будем охотиться за тайными пособниками Республики?
- Мы отправимся в Циенну в ближайшее время, - Гессар направился к выходу, но остановился перед самым порогом, став вкрадчиво говорить. – Нет, Этиен из Штраффаля, мы займёмся куда более важными делами, - слуга Империи поправил шляпу, но даже в её тени инспектор заметил отблеск страха. – император полагает, что Республика — это прикрытие для куда более страшного движения, в котором замешаны чернокнижники и сектанты, открывшие врата между мирами тысячу лет назад. Не так давно в одном из домов Циенны нашли символы, древние глифы, которые принадлежат к… «чёрным письменам»[3].
- И?
- Есть две особенности – в этом же доме были найдены материалы заговорщиков из движения Республики, а также глифы… они относятся к тем временам, когда Иггиль-Агграш[4] смогли устроить «тёмные времена». И самое страшное, - слуга Империи тяжело вдохнул, - в окрестности здешней была убита девочка, Алоста. Мне удалось осмотреть её останки, и на куске руки я увидел глиф-герб. Он относится к… чарам призыва тварей преисподней.
- Зараза, - фыркнукл гном, - только полоумных любителей хаоса нам не хватает.
- А почему эти не занялась Инквизиция и Церковь? – смутился вазиантиец. – Тут их профиль.
- Да, хоть дело и пахнет не просто заговором, а потусторонним вмешательством, но пока точно не установлено, что кто-то хочет снова разрушить барьер между мирами. Да тех пор, пока мы не выясним, что за этим стоит какая-нибудь секта, то всем будет заниматься Служба.
- И что вы нам можете посоветовать? – напористо спросил Этиен.
- Вы отдыхайте, готовьтесь и собирайтесь. Мы выходим завтра рано утром, с первыми петухами.
- А Люссиэль, - сказал человек, - ей ведь не нужно участвовать во всём этом?
- Я слышал, что она мастер магии света и зоомант. Нам такое умение может понадобиться.
- Но ведь она, - пытался противостоять Этиен, но был быстро подавлен.
- Мальчик, на всё воля императора и тем более Бога, - грозно подчеркнул Гриссэ, потерев рукоять клинка. – Тебе пришло письмо от иерарха, я же действую, в том числе, и с санкции патриарха герементского. И ты должен помнить святую максиму – «Идти против Церкви, значит идти против Бога!».
Следователь быстро вышел на улицу и направился туда, куда только одному ему ведомо. Этиен, внутри выругавшись про себя, сам вышел во двор, чтобы прохлодится. Ветер освежающе ударил ему в лицо, лёгкие стали быстро набирать прохладный воздух, покой секунда за секундой водворился в теле юноши.
- Этиен, - позвал парня рыцарь и протянул небольшой кусочек бумаги, - это специально для тебя.
Слегка дрожащими от злобы руками он стал его разворачивать, а когда добрался до текста, жадно впился в него глазами:
«Дорогой мой мальчик, я знаю, что ты устал, знаю, что тебе нужен отдых. Но обстоятельства