спал с ней! Он сделал ее своей любовницей! Обещал превратить ее в звезду!
— Лариса знала?
— Не-е-т! Что вы! Зачем терять мешок с деньгами! Эллочке квартиру снял, чтобы спокойно встречаться. Она, дурочка, надеялась, он пить бросит… А я сначала не догадывалась, кто это. Но Элла мне, на всякий случай, сделала дубликат ключей от квартиры. Я решила съездить, посмотреть хоть на новое жилище дочки. Заодно пирожки ее любимые сделала… Открыла дверь. А они там. Меня не увидели, — она вздохнула. — Я и ушла.
Женщина встала, выпрямила плечи и, посмотрев прямо в глаза Николаеву, произнесла:
— Я его убила. Меня никто не заметил. Я даже не ожидала, что так легко окажется. Внизу не спросили билета — я сказала, что по пригласительному. Мест в зале свободных было полно. Меня и пропустили. Тем более, концерт уже шел. За кулисами я там бывала раньше. Помогала на репетиции Элле переодеваться. Прошла в первую гримерку. Он там сидит. Думала, искать придется — а он тут. Лыка уже не вязал. «Проходи, — кричит, — налью!» И за бутылку. Я гарроту накинула и… задушила. Он не пикнул… Только хрипел и то не долго. Бросила гарроту и ушла. Там у них есть лестница из буфета. Меня никто поэтому и не видел. Я случайно про нее узнала — тоже на репетиции. Заблудилась и вышла на нее.
— Простите, а как вы о таком замысловатом способе удушения узнали? — не выдержал Герман.
— Я историк по образованию. Очень увлекалась Испанией. Одна курсовая была даже посвящена оружию и методам пыток. На репетиции увидела барабаны и струны. Вспомнила. Забрала домой. Тут уж, при помощи интернета соорудила.
***
Элла плакала в кабинете Николаева.
— Я знала, что это сделала мама. И я догадалась, почему, — всхлипывая говорила она. — Мне просто сразу вспомнилось, откуда я родом и откуда Владислав. Я его не любила, но мне приятно было его внимание. К тому же, Лариса — противная. Хотелось ей нос утереть… А маму я заметила. Когда она выходила из гримерки Регоды, я еще стояла в коридоре после выступления. Со мной кто-то заговорил, но боковым зрением я ее увидела. Не успела ни догнать, ни набрать ей — спросить, что стряслось. Вы ведь практически сразу его обнаружили. А я-то не предполагала, что мама сделала. Но после того, как выяснилось, что Регода убит, я все поняла. А уж про гарроту, когда сказали… Я вспомнила мамино увлечение Испанским оружием. И мама у меня вполне задушить в силах. Она, когда тесто месит, я всегда удивляюсь, сколько сил у нее в руках… Я старалась выглядеть спокойной. Не показывать, как переживаю — и за маму, и за Славу… — она опять заплакала.
***
Нравилось ему петь. В этот раз человеческая жизнь преподнесла ему сюрприз: он превратился в певицу! Ну и ладно, что пожилую и не особо популярную. Ему было все равно! «Нам песня строить и жить помогает!» — распевала тихонько Серова-Неземная, шагая по аллеям кладбища после похорон композитора Регоды.
— Не особо ты расстраиваешься, — догнал ее Лесняк. — Ты вообще какая-то странная в последнее время.
— А чего печалиться? Вся жизнь впереди — надейся и жди! А Регоду все равно никто не любил. Только Эльку жалко.
— Ей это на пользу пошло. Теперь она известная певица. Скандалы подогревают интерес публики, — проворчал Лисняк. — Пошли что ли помянем? У меня коньячок дома.
— А пошли! — и Ольга Владленовна схватила Руслана под руку. — Вперед, мой друг, вперед!
В кустах ей померещилась скелетица с арфой, но такие глюки не мешали наслаждаться жизнью в теле и возможностью петь!
В рассказе использованы арии из оперы П. И. Чайковского «Пиковая дама», а также отрывки из недописанных песен автора.
В поисках золотой рыбки
Погода стояла ужасная. С моря дул сильнейший ветер так, что уши закладывало от его завываний, а рекламные щиты норовили сорваться и, в лучшем случае, расплющить припаркованную машину, а в худшем — придавить случайного прохожего, который вышел, несмотря на предупреждения МЧС, прогуляться. Гигантские волны обрушивались на берег. Иногда брызги долетали до тротуара, обдавая неприятной, соленой, холодной водой. Герман шел вперед, в прямом смысле слова, наперекор погоде. Машину ему не дали из-за отсутствия таковой — уехала еще днем, увозя начальство на совещание. Пришлось добраться до последней остановки на автобусе, а дальше общественный транспорт не ходил: эллинги располагались на отшибе и, несмотря на построенные вокруг маленькие гостиницы, туристам приходилось либо топать до места проживания пешком, либо брать такси. Впрочем, в основном они приезжали в эти края на своих машинах, зная о своеобразии выбранного места для отдыха.
Летом до эллингов Герман часто гулял в охотку: красивое побережье, не изгаженное массовым туризмом, ласкало взгляд; крикливые чайки нагло прогуливались по дикому пляжу, прикрикивая друг на друга, как на рынке; бездомные собаки с чипом на болтающемся ухе трусили по своим делам, не удосуживаясь даже гавкнуть на проходившего мимо человека. Однако, когда лето заканчивалось и начинались дожди, дорогу размывало — становилось ужасно грязно, и не каждая машина могла пробраться в те края. Гостинички пустовали, кафе стояли закрытые, а вот в эллингах кто-то всегда жил, несмотря на осенне-зимние холода. Были постройки, обитаемые на постоянной основе и практически легально. Но многие сдавались только на лето. И после туда заселялись бомжующие элементы или путешествующие хиппари, не обращавшие внимание на удобства, а точнее, на их отсутствие…
Размышления Германа, топавшего по лужам к эллингам, прервал звонок мобильника.
— Да, Оль, — отозвался он, увидев номер судмедэксперта. — Дела? Хреново дела. Иду в ад… Да, блин, сигнал отсюда поступил от какой-то хипперши. Говорит, мужик лежит мертвый в одном из эллингов. Тут еще и адресов нет. Сейчас дойду, буду ей звонить — она обещала встретить у гостиницы «Морское раздолье» и провести… Тебе ехать? По-хорошему, если мужик, действительно, мертв, а не пьян в дупель или обкурен до бессознательного состояния, ты нужна. Я сейчас дойду и наберу тебе. Придется ехать — бери такси. Тут все развезло, и погода — дрянь.
Вскоре показалась искомая гостиница. Ярко-розовый фасад плохо гармонировал с темным от туч небом, зато несколько десятков метров до и после «Раздолья» были заасфальтированы. Спрятавшись под козырьком возле входа в гостиничку, Герман набрал номер хипперши.
— Здравствуйте. Я по вашему сигналу. Стою возле входа.
Женщина пришла минут через пять, точнее, приехала на велосипеде. Велосипед мотыляло из стороны в сторону, но управлялась она с ним ловко, лавируя между колдобинами и объезжая особо большие