Читать интересную книгу Дневники - Зинаида Гиппиус

Главный Совдеп московский - в генерал-губернаторском доме, но приемная - в швейцарской. Там стоит на голом столе бутылка, в бутылке - свечка.

В Москве зимой не будет "ни одного полена даже для Ленина", уверял нас один здешний "приспособившийся" (не большевик), заведующий у них топливом.

Кстати, он же рассказывал, что, живя вблизи Петропавловской крепости, слышит по ночам бесконечные расстрелы.

- Мне кажется иногда, что я схожу с ума. И думаю: нет, уж лучше ужасный конец, чем бесконечный ужас...

Электричество - 4 часа в сутки, от 8-12 (т.е. от 5-9 час. вечера). Ночи темные-темные.

Вчера (14 ст. ст.) была нежная осенняя погода. В саду пахло землей и тихой прудовой водой. Сегодня - дождь.

Ожидаются новые обыски. Вещевые, для армии. Обещают брать все, до занавесей и мебельной обивки включительно.

Сегодня (30 авг. нов. стиля) - теплый, влажный день. С утра часов до 2-3 далекая канонада. Опять, верно, вялые английские шалости. Connu et vit! (Знакомо и видено (франц.) В московской газете довольно паническая статья "Теперь или никогда!", опять об "окровавленной морде" Антанты, собирающейся, будто бы, лезть в Петербург. Новых фактов никаких. Букет старых.

Здешняя наша "Правда" - прорвалась правдой (это случается). Делаю вырезку, с пометкой числа и года (30 августа 19 г. СПБ.) и кладу в дневник. Пусть лежит на память.

Вот эта вырезка дословно, с орфографией:

Рабочая масса к большевизму относится несочувственно и когда приезжает оратор или созывается общее собрание, т.т. рабочие прячутся по углам и всячески отлынивают. Такое отношение очень прискорбно. Пора одуматься.

ЧЕРЕХОВИЧ.

***

ОТДЕЛ НЕДВИЖИМЫХ ИМУЩЕСТВ

АЛЕКСАНДРО-НЕВСКОГО РАЙОНА.

Настроение "пахнет белогвардейским духом". Из 150 служащих всего 7 человек в коллективе (2 коммуниста, 3 кандидата и 2 сочувствующих). Все старания привлекать публику в нашу партию безрезультатны.

14-я Государств, типография. Петроград.

Весьма характерный "прорыв". Достанется за него завтра кому следует. Бедный "Черехович" неизвестный! Угораздило на такие откровенности пуститься!

Положим, это все знают, но писать об этом в большевистской газете непорядок. Ведь это же правда, - а не "Правда".

Опять где-то стреляют, целыми днями. Должно быть сами же большевики куда-нибудь палят зря, с испугу. В газете статья "Совершим Чудо!" т.е. "дадим отпор Антанте".

Прибыл "сам" Троцкий. Много бытовых подробностей о грабежах, грязи и воровстве - но нет сил записывать.

В общем, несмотря на периодическую глухую орудийную стрельбу, - все то же, и вид города все тот же: по улицам, заросшим травой, в ямах, идут испитые люди с котомками и саквояжами, а иногда, клубясь вонючим синим дымом, протарахтит большевистский автомобиль.

Нет, видно ясны большевистские небеса. Мария Федоровна (каботинка, "жена" Горького) - не только перестала "заручаться", но даже внезапно сделалась уже не одним министром "всех театров", а также и министром "торговли и промышленности". Объявила сегодня об этом запросто И. И-чу.

Положим, не хлопотно: "промышленности" никакой нет, а торгуют всем, чем ни попадя, и министру надо лишь этих всех "разгонять" (или хоть "делать вид").

Будто бы арестовали в виде заложников Станиславского и Немировича (Директора известного Художественного театра в Москве.). Мало вероятно, хотя Лилина (жена Станиславского) и Качалов - играют в Харькове и, говорят, очень радостно встретили Деникина. Были слухи, что Станиславский бывает в Кремле, как придворный увеселитель нового самодержца - Ленина, однако и этому я не очень верю. Мы так мало знаем о Москве.

Из Москвы приехал наш "единственный" - X. Очень забавно рассказывал обо всем. (Станиславского выпустили). Но вот прелесть - это наш интернациональный хлыщ - Луначарский. Живет он в сиянии славы и роскоши, эдаким неразвенчанным Хлестаковым.

Занимает, благодаря физическому устранению конкурентов, место единственного и первого "писателя земли русской". Недаром "Фауста" написал. Гете написал немецкого, старого, а Луначарский - русского, нового, и уж, конечно, лучшего, ибо "рабочего".

Официальное положение Луначарского дозволяет ему циркулярами призывать к себе уцелевших критиков, которым он жадно и долго читает свои поэмы. Притом безбоязненно: знает, что они, бедняги, словечка против не скажут - только и могут, что хвалить. Не очень-то накритикуешь, явившись на литературное чтение по приказу начальства! Будь газеты, Луначарский, верно, заказывал бы и статьи о себе.

До этого не доходили и писатели самые высокопоставленные, вроде великого князя К. Р. (Константина Романова), уважая все-таки закон внутренний литературной свободы. Но для Луначарского нет и этих законов. Да и в самом деле: он устал быть "вне" литературы. Большевистские штыки позволяют ему если не быть, то казаться в самом сердце русской литературы. И он упустит такой случай?

Устроил себе, в звании литературного (всероссийского) комиссара, и "Дворец Искусств". Новую свою "цыпочку", красивую Р., поставил... комиссаром над всеми цирками. Придумал это потому, что она вообще малограмотна, а любит только лошадей. (Старые жены министров большевистских чаще всего - отставлены. Даны им разные места, чтоб заняты были, а министры берут себе "цыпочек", которым уже даются места поближе и поважнее).

У Луначарского, в бытность его в Петербурге, уже была местная "цыпочка", какая-то актриска из кафе-шантана. И вдруг (рассказывает X) - является теперь, в Москву - с ребеночком. Но министр искусств не потерялся, тотчас откупился, ассигновал ей из народных сумм полтора миллиона (по-царски, знай наших!) - "на детский театр".

Сегодня, 2 сентября нов. ст., во вторник, записываю прогноз Дмитрия (Д. С. Мережковского.), его "пророчества", притом с его согласия, - так он в них уверен.

Никакого наступления ни со стороны англичан, ни с других сторон, Финляндии, Эстляндии и т.п.

- не будет

ни в ближайшие, ни в дальнейшие дни. Где-нибудь, кто-нибудь, возможно, еще постреляет - но и только.

Определенного примирения с большевиками у Европы тоже не будет. Все останется приблизительно в таком же положении, как сейчас. Выдержит ли Европа строгую блокаду - неизвестно; будет, однако, пытаться.

Деникин обязательно провалится.

Затем Дмитрий дальше пророчествует, уже о будущем годе, после этой зимы, в продолжение которой большевики сильно укрепятся... но я пока этого не записываю, лучше потом.

Дмитрий почему-то объявил, что "вот этот вторник был решающим". (Уж не Троцкий ли загипнотизировал его своими "красными башкирами"?).

Эти "пророчества" - в сущности то, что мы все знаем, но не хотим знать, не должны и не можем говорить даже себе... если не хотим сейчас же умереть. Физически нельзя продолжать эту жизнь без постоянной надежды. В нас горит праведный инстинкт жизни, когда мы стараемся не терять надежду.

На Деникина, впрочем, никто почти не надеется, несмотря на его, казалось бы, колоссальные успехи, на все эти Харьковы, Орлы, на Мамонтова и т.д. Слишком мы здесь зрячи, слишком все знаем изнутри, чтобы не видеть, что ни к чему, кроме ухудшения нашего положения, не поведут наши "белые генералы", старые русские "остатки", - если они не будут честно и определенно поддержаны Европой. А что у Европы нет этой прямой честности - мы видим.

Опять пачками аресты. Опять те же, - Изгоев, Вера Гл. и пр., самые бессмысленные. Плюс еще всякие англичане. Пальбы нет.

Арестовали двух детей, 7 и 8 лет. Мать отправили на работы, отца неизвестно куда, а их, детей, в Гатчинский арестный приют. Эта такая детская тюрьма, со всеми тюремными прелестями, "советские дети не для иностранцев", как мы говорим. Да, уж в этот приют "европейскую делегацию" не пустят (как, впрочем, и ни в какой другой приют: для этого есть один или два "образцовых", т.е. чисто-декорационных).

Тетка арестованных детей (ее еще не арестовали) всюду ездит, хлопочет об освобождении, - напрасно. Была в Гатчине, видала их там. Плачет: голодают, говорит, оборванные, во вшах.

Любопытная это, вообще, штука - "красные дети". Большевики во всю решили их для себя "использовать". Ни на что не налепили столь пышной вывески, как на несчастных совдепских детей. Нет таких громких слов, каких не произносили бы большевики тут, выхваляя себя. Мы-то знаем им цену, и только тихо удивляемся, что есть в "Европах" дураки, которые им верят.

Бесплатное питание! Это матери, едва стоящие на ногах, должны водить детей в "общественные столовые", где дают ребенку тарелку воды, часто недокипяченой, с одиноко плавающим листом чего-то. Это посылаемые в школы "жмыхи", из-за которых дети дерутся, как звереныши.

Всеобщее бесплатное обучение! Приюты! Школы! - Много бы могла я тут рассказать, ибо имею ежедневную, самую детальную, информацию изнутри. Но я ограничусь выводом: это целое поколение русское, погибшее духовно и телесно. Счастье для тех, кто не выживет...

Кстати, недавно Горький "лаял" в интимном кругу, что "это черт знает, что в школах делается"... И действительно, средняя школа, преобразованная в одну "нормальную" советскую школу, т.е. заведение для обоих полов, сделалась странным заведением... Женские гимназии, институты соединили с кадетскими корпусами, туда же подбавили 14-15-летних мальцов прямо с улицы, всего повидавших... В гимназиях, по словам Горького тоже, есть уже беременные девочки 4-го класса... В "этом" красным детям дается полная "свобода". Но в остальном требуется самое строгое "коммунистическое" воспитание. Уже с девяти лет мальчика выпускают говорить на митинге, учат "агитации" и защите "советской власти". (Очевидно, более способных подготовляют и к действию в Чрезвычайке. Берут на обыски - это "практические занятия").