Читать интересную книгу Инерция страха. Социализм и тоталитаризм - Валентин Турчин

Второе положение, неявно содержащееся в "большевист­ской" точке зрения, состоит в том, что классы в обществе разделены как бы непроницаемыми стенками, обладают каж­дый своей культурой и моралью и борются между собой, вы­ступая каждый как единое целое за свои классовые интересы. Это — марксистская вульгаризация реальной общественной жизни. Культура общества едина и оказывает огромное вли­яние на все классы, на всех членов общества. Классы не моно­литы, и борьба между классами отнюдь не единственный и не всегда самый важный фактор, определяющий развитие обще­ства. Деление и объединение людей по их психологическим качествам, по мировоззрению, по таким признакам, как честность, доброта и т. п., не менее важно, чем деление на классы, а оно проходит через все социальные слои.

Марксисты обычно стремятся представить социальные сдвиги исключительно результатом борьбы угнетенных классов против правящих, игнорируя те изменения, которые происходят в правящих классах вследствие эволюции культуры. Между тем, эти изменения по меньшей мере столь же важны, как и прямое силовое сопротивление угнетенных, и если культура не эволюционирует, то, несмотря на периодические восстания угнетенных, их участь может не улучшаться на протяжении, столетий, что мы видим на примере ряда стран Востока. История европейской цивилизации определенно указывает на решающую роль эволюции культуры, а не силового фактора. Усо­вершенствование оружия и транспорта дало физическую воз­можность небольшой части общества держать в полном по­виновении всех остальных; технически это стало легче, чем в странах Древнего Востока. Тем не менее, европейская циви­лизация, если не считать некоторых отклонений, идет по пути непрерывного уменьшения уровня насилия управляющих над управляемыми. Тоталитаризм в восточных странах со всей наглядностью показывает, как можно повелевать людьми с помощью западной технологии при отсутствии западной культурной традиции.

Согласно марксизму, изменение общественных отношений является следствием развития материальной культуры: при определенном уровне производительных сил оказывается выгоднее иметь свободного арендатора, чем раба, и т. д. Что этот эффект имеет место, столь же несомненно, как и то, что он не является решающим. Более важный и прямой эффект мы наблюдаем непосредственно вокруг себя, если только не закрываем глаза, чтобы изобрести наукообразное "материалистическое" объяснение. Просто эволюция общественного сознания (под действием сил, которые не выводятся из материального производства, несмотря на все усилия марксистов) приводит к тому, что и цели, и методы правящего класса меняются, и он уже не хочет и не может поступать в соответствии со ста­рыми рецептами. Возьмем англичан в Индии. Они представля­ли собой военно-бюрократический правящий класс, и никаки­ми ухищрениями невозможно доказать, что в их "классовых интересах" было уйти из Индии. Если бы они были полны реши­мости остаться любой ценой и применяли бы в 20-м веке столь же или еще более жестокие методы подавления, чем в 19-м, получила бы Индия независимость? Я не хочу преуменьшить значения борьбы индийцев за независимость, но решающими ас­пектами этой борьбы были идейный и моральный. Если бы играли роль только экономические и военные факторы, то англичане не ушли бы из Индии. Физическая возможность у них была.

Необходимые условия демократических реформ — в нашем образе мышления. Общественное сознание в своем существе едино, оно пронизывает все слои общества. Нельзя сваливать в большевистском духе всю вину на "новый класс". В стране, где ученые с мировым именем, выслуживаясь перед властью, способны поливать грязью своего единственно честного и мужественного коллегу, чего ожидать от партийных и государственных чиновников?

Нет, никто не убедит меня в том, что существуют какие-то "объективные" причины, по которым невозможна постепенная демократизация. Все это лишь способы оправдания бездействия. Встанем мы или нет на путь, открывающий перспективы на достойное человека будущее, зависит только от нас самих. И если не встанем, то никаких оправданий этому не будет.

Движение за права человека

Советский человек, воспитанный в духе принципа "экономика — базис, идеология и политика — надстройка", склонен требовать от каждого, кто решается высказываться на обще­ственно-политические темы, прежде всего конкретного проекта экономических преобразований (желательно с длинными столбцами цифр и диаграммами). Иной подход считается "несерьезным": ведь политика есть отражение экономических интересов; как же могут сограждане поддерживать вас, если они не знают, какие у вас конкретные планы в области экономики? А если у вас вообще нет таких планов, так о чем же говорить?

На самом деле в наших нынешних условиях именно этот подход — с экономического конца — является совершенно несерьезным. Из изложенной мною социальной философии следует необходимость либерализации экономики, повышения роли частной инициативы, перестройки экономической системы в духе принципа структурно-функционального параллелизма. Но я не собираюсь никак конкретизировать эти общие принципы. Экономика — огромная, сложнейшая система с мно­жеством запутанных косвенных связей, и сколько-нибудь ответственный подход к модификации этой системы требует ее детального изучения. Дело не только в том, что я не экономист по специальности: даже очень знающий экономист не мог бы, я думаю, дать в одиночку обоснованный и достаточно конкретный план экономических реформ. Необходима работа большого коллектива в обстановке свободных обсуждений и свободного обмена информацией. Необходима свобода экспериментирования в широких масштабах. Эти условия — политические, и пока они не выполнены, экономические проблемы не только не разрешимы, к ним даже невозможно найти конкретного подхода. Камнем преткновения у нас является политика, а не экономика.

То же относится к конкретным вопросам законодательства, административного управления, партийной жизни и т. п. Серьез­но обсуждать их и искать решений можно только при условии соблюдения элементарнейших, самых основных гражданских и политических прав личности. Проблема основных прав лич­ности стоит особняком, это начало всех начал.

Под основными правами личности понимают обычно следу­ющие права, выраженные в четырех статьях Всеобщей декла­рации прав человека ООН (это понимание принято, в частности, организацией "Международная Амнистия") :

Статья 5. Никто не должен подвергаться пыткам или жестоким, бесчеловечным или унижающим его достоинство обращению или наказанию.

Статья 9. Никто не может быть подвергнут произвольному аресту, задержанию или изгнанию.

Статья 18. Каждый человек имеет право на свободу мысли, совести и религии; это право включает свободу менять свою ре­лигию или убеждения и свободу исповедовать свою религию или убеждения как единолично, так и сообща с другими, публичным или частным порядком в учении, богослужении и выполнении религиозных и ритуальных обрядов.

Статья 19. Каждый человек имеет право на свободу убежде­ний и на свободное выражение их; это право включает свободу беспрепятственно придерживаться своих убеждений и свободу искать, получать и распространять информацию и идеи любыми средствами и независимо от государственных границ.

Сознание необходимости отстаивать основные права челове­ка породило в Советском Союзе движение, которое к насто­ящему времени имеет примерно десятилетнюю историю. В нем участвуют люди самых различных политических и философ­ских воззрений, оно не является политической партией, не имеет

{236}

формального членства, организации, руководства и т. п. Оно не имеет даже определенного названия: раньше его обычно назы­вали "Демократическим движением", теперь чаще называют "Движением за права человека". Тем не менее, оно реально су­ществует и представляет собой, несмотря на свой ничтожный в масштабе страны численный состав, серьезное общественное явление. Его участники ("диссиденты" или "инакомыслящие") связаны общим неприятием тоталитаризма, общими выступле­ниями против конкретных нарушений прав человека, общим интересом к неподцензурным литературным произведениям. Печатным органом Движения можно считать "Хронику текущих событий".

Так как у Движения за права человека в СССР нет определен­ной организационной структуры, то нельзя говорить и о нали­чии у него определенной программы. Существуют лишь общие принципы, разделяемые большинством участников Движения. В рамках этих принципов каждый диссидент высказывает свои собственные соображения и предложения.

Я хочу предложить следующий примерный план демократи­ческих реформ, который намеренно выражен не в терминах конкретных законодательных актов, постановлений прави­тельства и т. п., а в общих терминах, и является поэтому ско­рее схемой мероприятий, чем их конкретным планом. Конкре­тизация этой схемы выходит за рамки моих задач как автора настоящей книги, она имеет смысл лишь на политическом уровне, то есть в процессе коллективных обсуждений и вы­ступлений (обсуждения желательны с участием представите­лей власти). Кроме того, она может меняться по ходу дела.