Илиан
Великий аргус дождался, пока за Танис закроется дверь, и тогда обратил свой строгий взор на меня. Откровенно говоря, мне лично хотелось поскорее закруглить этот разговор, и не потому, что я боялся разоблачения — этого Танис, по-моему, боялась гораздо больше, а потому что она там осталась одна и выглядела откровенно не очень. И крутились мысли, что зря мы, наверное, так быстро тронулись в путь, пусть бы отлежалась у ведьмы еще пару дней, но с другой стороны, эту разве удержишь…
— Я вижу, вы хорошо сработались, — произнес Таддеус.
— Мы… сработались, — поколебавшись признал я, не уверенный, что именно для Танис будет лучше, если правда все же выплывет наружу. Прекрасно ладить с монстром — та еще карьерная ошибка для цербера.
— И чем же она отличается от предыдущих?
— Прошу прощения?
— Мне любопытно, чем Танис смогла сломить твое отчаянное сопротивление работе в паре, — аргус и правда выглядел крайне заинтересованным.
— Она не сломила мое сопротивление, — вынужденно признал я. — Она его просто игнорирует.
Таддеус хмыкнул, явно довольный собой (все мы щенки от одной “мамки”) и тем сослуживцем, который сообразил запихнуть нас в одну пару.
— Не обижай девочку, Илиан.
— Эта девочка сама, кого хочешь, обидит, и вам это прекрасно известно.
— Что ж, я не буду скрывать, я очень рад установившемуся между вами взаимопониманию. Перейдем к следующему вопросу. Могу ли я узнать, для чего тебя вызывали в замок Бирн?
— Разобраться со подозрительным случаем сумасшествия, — прилежно, по-церберски ответил я. — Было обнаружено гнездо русалок, сумасшествие было самообороной, я счел возможным их отпустить.
Аргус покачал головой.
— Это прекрасно. Но ты знаешь, что я не об этом.
Я мог бы совершенно спокойно сказать, что Ордена дела моей семьи не касаются. И это была бы абсолютная правда. И я уверен, что этот ответ аргус бы принял и никаких репрессий с его стороны не последовало бы. Но. На самом деле это была отличная возможность прояснить один давно терзающий меня вопрос.
— Отец хотел, чтобы я отрекся от титула в пользу моего брата, — произнес я, внимательно наблюдая за выражением лица Таддеуса.
— Даже так? — аргус приподнял брови в легком удивлении. — И что ты по этому поводу думаешь?
Я помолчал немного, а потом прямо глядя Великому аргусу в глаза проговорил:
— Мне кажется, куда большее значение имеет то, что по этому поводу думает Орден.
Великий аргус мой взгляд вынес спокойно, не дернув ни мускулом.
— Сколько лет ты в ордене? — спросил он и сам же ответил: — Десять. Через два года рядовой цербер на твоем месте мог бы принимать решение: продолжить службу на благо Ордена или попробовать себя на ином поприще. Что ж, справедливо, что ты задаешься этим вопросом, Илиан. Но раз задаешься — значит знаешь и ответ на него.
Он помолчал, передвинув зачем-то лежащие на столе бумаги.
— Ты не рядовой цербер, Илиан. И боюсь, пока мы не выяснили, что именно все же с тобой произошло, мы не можем предоставить тебе этой свободы выбора. Поэтому Орден в моем лице считает, что предложение твоего отца звучит крайне разумно.
Что ж, вот он — мой ответ.
Не отпустят.
И странно. Почему-то я не испытал по этому поводу досады.
Мне казалось, я буду зол, но, оказалось, нет.
Я ведь и сам прекрасно знал, что мне нечего делать в замке Бирн. Меня не манил титул. И стоило признать, работа в ордене устраивала меня даже больше, чем полностью.
И…
Несмотря на службу я был свободен. Пусть не выбирать, служить мне или нет. Зато — кого убивать, с кем дружить, с кем делить постель…
На мгновение в голове мелькнул образ — Танис в роли графини Бирнской и от него сделалось невероятно смешно, мне едва удалось спрятать ухмылку.
— Я понимаю, что это не та жизнь, которую ты выбирал. Но ведь и в прежней — выбора у тебя особого не было, верно? Мы дорожим тобой, Илиан. Мы горды называть тебя своим собратом по оружию. Наши подозрения на твой счет — это наш долг. Но он не мешает нам видеть, как много приобрел Орден в твоем лице. Подумай об этом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Хорошо, — кивнул я. — Я подумаю. И у меня есть просьба.
— Я слушаю тебя.
— Я хотел бы взять месяц отпуска для того, чтобы съездить, уладить семейные дела.
— Да, конечно, — аргус достал чистый лист и без лишних промедлений принялся писать на нем соответствующую бумагу. — Только возьми с собой Танис. Девочка еще не восстановилась, пусть побудет под надежным присмотром.
— Как скажете, аргус, — я послушно склонил голову, мысленно хмыкнув. Ценное орденское приобретение никак нельзя выпускать из виду — так что присмотр требуется отнюдь не Танис.
— Да, и можете зайти к казначею. Прекрасная работа с вампиром, в Лагосе вас оценили крайне высоко.
Я вышел из кабинета с бумагами в руках, и сразу увидел перевитые лентами и бусинами косы. Танис сидела на ступеньках, дожидаясь меня.
Однако, услышав мое появление, она не торопилась подниматься, а продолжала сидеть, кажется о чем-то глубоко задумавшись.
Я сделал пару шагов и опустился на ступеньки рядом с ней. Покосился на ярко подсвеченный лучом света профиль. Бледный, заострившийся — ускоренная заклинаниями регенерация выжирала все лишние ресурсы организма, которые могла найти, а у церберов этой лишки не то, чтобы много. Кошачьи, ведьмовские глаза сейчас казались еще больше. Хотелось сгрести ее в охапку, утащить в постель…
...а там напоить молоком с медом, укутать в одеяло по самый нос, и пусть отсыпается.
Только Танис за такую заботу или насмех поднимет или по шее даст.
И с учетом вновь открытых для нее обстоятельств — скорее второе.
Направленное мне в сердце острие меча. Твердая рука. И взгляд. Непонимание. Доля обиды. И решимость дорого продать свою жизнь несмотря на полную обреченность затеи.
Я в тот момент был готов позволить ей себя проткнуть, лишь бы только она позволила потом ее спасти.
Вряд ли Танис сейчас стало легче от знания моего секрета. Я в этом очень сомневаюсь, а мне — в разы.
Все стало легче. И одновременно сложнее.
— Что сказал Великий аргус? — Танис первой нарушила молчание.
— Что дает мне месячный отпуск для того, чтобы разобраться с семейными делами.
Она кивнула — отличная новость. А потом я наблюдал, как до нее доходит, и как стремительно меняется выражение лица с непривычного, собранно-задумчивого, на привычное негодующее возмущение в мой адрес.
— Тебе отпуск? А я?!
Стараясь не выдавать себя ухмылкой, я честно ответил:
— А тебе задание.
Танис сбилась с мысли, недоуменно хлопнула ресницами.
— Задание? Какое задание?
Я слегка помедлил растягивая удовольствие и все же признался:
— Следить за подозрительным для Ордена объектом. Мной.
Напарница надулась, готовая обрушить на мою голову ведьминский гнев, а потом вдруг шумно выдохнула, как-то обмякла вся, и русая голова опустилась на мое плечо.
— У меня нет сил, а ты здоровый лось, — невозмутимо пояснила она. — Я тебе это потом припомню.
Я поднял руку и осторожно поворошил нетуго сплетенные пряди.
— Значит, мы поедем в Бирн?
— Нимасоль, — поправил я. — А потом да, скорее всего в Бирн.
Признавать это было неприятно. Отец? Брат? Оба?
Ни одного утешительного варианта.
— А вот и нет, — пробормотала себе под нос Танис. — Сначала мы поедем в Закатный лес.
— Зачем? — удивился я.
В этот момент за спиной скрипнула дверь. Мы оба вздрогнули, обернулись и уставились снизу вверх на вышедшего из своего кабинета аргуса.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Таддеус соответственно уставился на нас, сидящих в обнимку на ступеньках его лестницы.
Танис покраснела (Танис! Покраснела!), вывернулась из моей ладони и скатилась вниз с такой скоростью, будто ее тут и не было.
Я поднялся неторопливо, стойко выдерживая начальственный взгляд.