Читать интересную книгу Белые искры снега. Анна Джейн - Анна Джейн

Он до сих пор помнил поздний теплый июльский вечер, когда они с Женей встретились на высоком берегу реки, покрытом зеленым бархатом невысоких и кое-где примятых изумрудных трав. Евгения, накрашенная и нарядная, наивно думала, что у них будет свидание, а он же позвал ее на прогулку, чтобы расставить точки над i. Парень, мрачный, как повелитель сизых туч, объяснил рыжеволосой девушке ситуацию, стараясь говорить спокойно и размеренно, чтобы она не поняла, как сильно он волнуется.

- Я не понимаю, почему ты так со мной, - сказала Женя, у которой от неожиданной вести подкосились ноги – длинные, стройные, даже тонкие, обутые в яркие розовые балетки с кокетливым бантиком.

- Послушай меня, Жень. Еще раз послушай. Не могу так поступить с Ваном, - сказал Зарецкий, глядя на слабые отражения первых городских вечерних огней в спокойной воде. – Ты ему нравишься. Очень. Если мы с тобой станем встречаться, ему будет реально плохо. Я это знаю. Это сто процентов. Поэтому мы с тобой общаться не будем. Прости, - добавил он в конце, глядя на то, как в васильковых глазах сжавшейся от услышанного Жени появляются слезы. – Будем друзьями. – Добавил он коронную фразу многих девушек, но никак не парней.

- Но, Ярик… - прошептала она, не в силах поверить в услышанное.

- Я не люблю, когда меня так называют, - поморщился парень. – Слушай, Жень, ты красивая и классная, и ты мне очень нравишься, но у нас с тобой ничего не получится. Обрати лучше внимание на Вана – он крутой. Реально крутой. Он отличный вариант для тебя. И он тебя типа любит. Просто любит, - поправился спешно зеленоглазый парень, чувствуя, как на душе скребут кошки.

- А я тебя люблю. Просто люблю. Сильно люблю, - выпалила вдруг Женя. Эти слова были подобны обстрелу, достигшему своей цели. Яр изумленно взглянул на девушку. Ему было и приятно, и обидно, и больно. Обижать ее не хотелось, и о себе хотелось подумать, о своих желаниях, но мысль о лучшем друге победила.

- Не надо меня любить, - сказал он довольно резко, вспоминая, как еще пару дней назад они беззаботно целовались около ее дома, а после перекидывались смсками и писали друг другу в Интернете. – Поняла меня?

- Почему же? – спросила девушка.

- Потому что я тебя не люблю. Ну, смотри сама, Жень. Ты мне понравилась, да. Ты красивая и с тобой приятно поболтать. Но больше месяца я бы с тобой общаться не стал. Мне быстро надоедают девушки, - сказал Ярослав голосом самоуверенного подонка, хотя, положа руку на сердце, ему было тяжело. – Мы повстречались бы месяц, и я нашел другую герл. Но зато потерял бы друга, которого знаю полжизни. Наши отношения этого не стоят.

- Не стоят, - повторила следом за ним девушка, которая, как оказалось, беззвучно плачет. – То есть я – только на месяц?

- Ну, может, на два, - не любил рамок и границ Яр. – Откуда я себя знаю? Короче, мы с тобой вместе быть не можем. Обрати внимание на Вана, - еще раз посоветовал он Жене.

- На Вана? – переспросила она и вдруг улыбнулась сквозь слезы. – Обращу. Если это будет единственный способ быть около тебя, то… обращу, - она с трудом произнесла эти слова и, прежде чем Ярослав успел что-то еще сказать, Женя убежала, оставив его в одиночестве на безлюдном берегу. Зарецкий, вздохнув, сел прямо на траву, достал из рюкзака бумагу и карандаш и рисовал до самой темноты. А через несколько дней он узнал от счастливого Ивана, что у них с Женей все пошло в гору. Яр часто виделся с Женей, но они ни разу не говорили о том, что произошло летом. Ванну Ярослав, естественно, ничего не рассказал. Он вообще в последнее время привык думать о Евгении как о друге и почти что о невестке.

После уроков, отбившись от предложений одноклассников куда-нибудь сходить, Яр не в лучшем расположении духа пошел домой, решив прогулять факультатив по обществознанию – он вообще часто это делал, отговариваясь тем, что у него, как у президента школы, множество общественной работы, чему учителя с охотой верили. Конечно, можно было поехать на автобусе или на такси, но парню хотелось прогуляться по морозному воздуху, тем более что снег, который он так не любил, уже закончился. А еще одной причиной был Ван, с которым Яр рассчитывал пройти половину пути и все-таки поговорить о сложившейся ситуации. Однако стоило парню пройти турникеты и оказаться около дверей, ведущих на улицу из этого шумного места, как его догнала девушка в очках и с двумя светлыми тонкими косичками – ученица параллельного класса, 11-го «М». Буква «М» обозначала математический уклон.

- Ярослав! Ярослав! – заорала она прямо в ухо неженственным басом, хватая Зарецкого за рукав. – Ярослав!!

Тот вздрогнул и почти с ужасом глянул на девчонку.

- Что, Аля? – спросил он, пытаясь отстраниться, а она потащила его в сторону, подальше от нескончаемого потока школьников, спешащих домой после занятий.

- Ярослав! – радостно заголосила обладательница косичек, не отпуская рукав темно-синей школьной формы русоволосого парня.

- Да что случилось? – с трудом освободился от ее хватки Яр. Девица его бесила и пугала с той самой минуты, как выяснилось, что она – его заместитель.

- Как что?! Сегодня школьный Совет! Я же тебе сто раз говорила! – громко сообщила девочка. – Ты, как президент, должен на нем быть! Ярослав, возвращайся назад! Тебя все ждут!

«Подождут», - злобно подумал парень, который всеми фибрами души ненавидел как Совет школы, так и свою мерзкую президентскую должность, на которую он попал этим сентябрем из-за сборища идиотов под названием «мой родной класс».

По недавно созданной традиции, каждый год ученики школы № 8 выбирали себе президента-старшеклассника. Все 10-е и 11-е классы представляли по одному кандидату на выборы, а вся школа после двухнедельной предвыборной кампании выбирала себе президента. Зачем директору и его администрации понадобились эти игры в демократию, Яр не знал – если только для статуса школы, считающейся одной из лучших в городе. «Вот, смотрите, у нас есть свой президент и даже Совет школы, которые решают самые разные, чаще всего, несуществующие проблемы, аха-ха-ха», - как-то так думал обо всем этом Зарецкий.

С одной стороны, в том, что Яр стал президентом, конечно же, была и доля его вины, и парень сам это прекрасно осознавал. Он так долго и старательно строил себе определенный имидж – имидж прекрасного, доброго, светлого и чистого принца в глазах одноклассников и учителей, а также всех, кто не был его друзьями, что когда в сентябре в их 11-м «Г» стал вопрос, а кого же, собственно, представлять от их класса на почетную должность президента, то ответ был почти единогласным – Ярослава Зарецкого, обязательного ученика, вежливого парня, настоящего друга, заботливого сына и просто творческую личность. Инициативу, конечно же, подержала Светлана Викторовна – классный руководитель 11-го «Г», которая души не чаяла в Ярославе. Друзья Зарецкого, прекрасно знающие его истинную натуру, со смеха умирали, когда злобный, красный и растрепанный Яр орал, как сумасшедший, дома у Шейка, устроившего тусовку для своих, что он ненавидит эту поганую школу и придурочных идиотов, проголосовавших за него на выборах. Совершенно неожиданно для себя Яр Зарецкий стал президентом школы, который постоянно должен был оставаться после уроков и заниматься какой-то, по мнению парня, несусветной чушью вместе с болванами из школьного совета. С одной стороны, ему, конечно, все же было лестно, а с другой, Ярослав просто волком готов был выть, когда сидел в импровизированном зале заседаний вместе с кучкой, как он считал, ботанов, зациклившихся на учебе и играющих в большую политику с маленькими детьми. Они решали всякую ерунду: нужно ли школе собственное радио, проводить ли Осенний бал для старшеклассников, как называть акцию по сбору вещей для ребят из малоимущих семей и вообще как ее осуществить. Сидя в конференц-зале во главе длинного стола для переговоров, по бокам которого расположились так называемые члены Совета, Ярослав безумно скучал и, делая вид, что что-то записывает, рисовал карикатуры на собравшихся тут парней и девчонок. Однажды он посеял бумажку с этими самыми карикатурами, и ее нашел кто-то из ребят. А так как карикатуры были нарисованы на всех, кроме, собственно, господина президента, то Яр уже думал, что сейчас его линчуют, потому как карикатурист из него был очень хороший, и недостатки этот парень видел куда лучше, чем достоинства человека, однако, все обошлось. Его спасала Полина, та самая одноклассница Яра, которой, по-видимому, он нравился. Она, входившая в пресловутый Совет школы, как одна из лучших учениц, сказала, что видела эти похабные рисуночки у парня, которого как раз недавно выгнали из школы и который, на счастье Яра, тоже хорошо умел рисовать. Тогда, обнаглев по полной, Зарецкий, ликующий в душе, что все утряслось, сказал Совету, что бумажку с карикатурами возьмет он сам, дабы провести расследование и узнать, кто стоит за таким нехорошим делом. Совет послушался и карикатуры отдал, после чего Яр через полчаса сжег их по пути домой – зажигалка у него была всегда с собой, хотя курил он редко – когда волновался или на тусовках.